Читать книгу "Горький привкус его поцелуев - Лорейн Хит"

Она покраснела от стыда:

– Ты не должен был слышать этого.

– И все же я услышал, и твои слова возбудили меня.

Он наклонился, поцеловал ее и снова поднялся.

– Я же сказал, что тебе не нужно притворяться со мной.

Канун Рождества. Тогда он узнал ее маленький секрет. Она отвернулась.

– Смотри на меня, когда произносишь непристойности. Ты увидишь, как они мне нравятся.

Она провела пальцами по его волосам и облизнула губы.

– Я хочу почувствовать твой член внутри себя.

Дико зарычав, он сделал толчок, вошел в нее глубоко и заполонил все ее естество. Эдвард не сводил с нее глаз.

– Мне нравится, что ты горячая и влажная.

Смеясь, она притянула его к себе, открыла рот и позволила их языкам следовать тому же ритуалу, что выполняли их тела. Она чувствовала себя освобожденной. Ей не хотелось ничего скрывать. Он принимал ее такой, какой она была. Она впилась ногтями в его спину. Эдвард застонал и ускорил ритм толчков.

Она отдалась ощущениям. Ни одна ее часть не осталась нетронутой, нелюбимой. Он отдавал ей все, позволяя ей делать то же самое. Она ощутила их связь тогда в саду и испугалась. Теперь же эта связь делала ее смелее.

Она могла прикасаться к нему, как ей хотелось. Она могла говорить ему все, что хотела, не сдерживаясь и не боясь порицания.

С ним она могла быть целиком и полностью собой.

Была целиком и полностью собой. Была даже больше чем самой собой, когда исчез весь мир. Она была собой с ним, с этим мужчиной, который открыто принимал ее порочность. Который сделал ее своей.

Выкрикнув его имя, она провалилась в пустоту, в которой существовала лишь радость. Она падала, ее тело изгибалось, а он прижимался еще сильнее. Сквозь его рычание она слышала свое имя.

Они достигли вершины вместе. Сплетение блестящих, потных тел. Их дыхание было прерывистым.

Повернувшись на бок, он прижал ее к себе. Они долго молчали, переводя дыхание и нежась в сиянии затянувшегося удовольствия.

– Ты думала о нем? – спросил он тихо.

Она провела пальцами по его груди и ответила:

– Нет.

– Даже на секунду?

Поднявшись на локте, она посмотрела на него сверху вниз.

– Что ты действительно хочешь узнать?

– Когда ты смотришь на меня, ты видишь его?

– Я вижу только тебя, Эдвард. Вот уже несколько недель. Я знаю, что вы похожи друг на друга, но я вижу твою особенность, которую раньше не замечала. Я люблю его.

Он закрыл глаза и сказал:

– Я знаю. Мне не следовало спрашивать о нем.

Она ласково коснулась его губ:

– Открой свои прекрасные карие глаза.

Когда он выполнил ее просьбу, она сказала:

– Я люблю его, и я люблю тебя. Любовь, которую я испытывала к Альберту, отличается от любви, которую я испытываю к тебе. Она не сильнее и не слабее. Она просто другая. Я не могу выразить это словами. Ты сказал, что если я буду чувствовать к тебе хоть небольшую частичку той любви, которую испытывала к Альберту, то тебе будет достаточно этого. Моя любовь к тебе – это не частичка. Это что-то большее. Я не могу сравнивать или противопоставлять то, что я чувствую к вам обоим. Конечно, время от времени я думаю о нем, но не в такие моменты. Ты был с другими женщинами. Разве ты думал о них, когда был со мной?

– Конечно нет.

– Вот и все.

Эдвард улыбнулся и добавил:

– Ни одна из них не говорила непристойности.

– Готова поспорить, что ты знаешь целое множество слов и фраз, которым можешь научить меня.

– Я научу тебя всему, что тебе нравится.

– Я боялась, что ему это не понравится, что он перестанет уважать меня из-за этого, поэтому я шептала эти слова только в его глухое ухо. Ты знаешь меня лучше, чем он, и я боюсь, что это несправедливо.

– Он любил тебя, Джулия. Он был счастлив с тобой. Не думай об этом сейчас. То, что между нами все по-другому, не делает ваши отношения хуже или лучше. И я согласен с тобой: их нельзя сравнить.

Она была рада, что они не занимались любовью раньше.

– Я так сильно люблю тебя.

Он улыбнулся и ответил:

– Давай посмотрим, сможешь ли ты любить меня еще сильнее.

Перекатившись, он с энтузиазмом принял собственный вызов.

Глава 22

Когда первый из их четырех экипажей остановился перед лондонской резиденцией, Джулия глубоко вздохнула. Одно дело – играть роль у себя в поместье, где их редко посещали гости, а другое – Лондон. Им предстояли ежедневные визиты и встречи. Не говоря уже о вихре вечеринок, балов и ужинов, которые они должны были посетить.

Она почувствовала, как рука Эдварда, графа Грейлинга… Грея (она должна была называть его по титулу) накрыла и сжала ее руку.

– Еще не поздно передумать. Я могу помочь тебе и Элли расположиться, а потом отправлюсь в свою резиденцию.

Наклонившись, она поцеловала его:

– Я не передумала. Я замужем за графом Грейлингом.

– Никто ничего не заподозрит.

Лакей открыл дверь экипажа. Грейлинг вышел и подал ей руку. Эдвард казался таким уверенным, и все же она подозревала, что он испытывал явное неудобство. Существовало слишком много возможностей для ошибки, которая могла уничтожить их единственный шанс быть вместе и их репутацию. Но их любовь стоила подобного риска.

Джулия уже не могла себе представить свою жизнь без него. Целомудренные отношения казались едва ли возможными, принимая во внимание страсть, которая существовала между ними. Она все еще удивлялась тому, как ему удалось держать свои чувства под контролем в течение стольких лет.

Когда они поднялись по ступенькам, другой лакей открыл перед ними дверь резиденции.

– Милорд, миледи, добро пожаловать домой.

– Спасибо, Джон, – сказала она.

Эдвард запомнил имена всех главных слуг, но отличить одного высокого темноволосого лакея от другого было задачей посложнее, поэтому она собиралась облегчить ее, хотя ему и не требовалось знать всех слуг по имени.

Войдя в резиденцию, она глубоко вдохнула знакомый запах. Цветы украшали вход, отполированный пол блестел, везде царили чистота и порядок.

– Лорд и леди Грейлинг, – сказал дворецкий, слегка поклонившись, – мы рады видеть вас в резиденции. Позвольте мне от лица всех слуг выразить свои соболезнования по поводу смерти мистера Олкотта.

Ей не пришло в голову, что все люди из Лондона, которые не присутствовали на похоронах, могли испытывать необходимость выразить свои соболезнования по поводу смерти Эдварда. Каждое такое проявление вежливости служило напоминанием об их обмане.