Читать книгу "Неспособность любить - Евгения Горская"

– Нет, – твердо сказала Ника. – Человека ничто не способно изменить, никакие обстоятельства. Мы все сами себя меняем. В мире всегда есть добро и зло. И только мы решаем, что выбрать.

Татьяна посмотрела на часы, заторопилась.

– Побегу, младшего нужно спать укладывать. – Она посмотрела на Нику и предложила: – Приходите к нам на концерты. Я в музее работаю, у нас бывают такие замечательные концерты. В конце месяца будет симфонический оркестр выступать, очень известный. Придете?

– Обязательно, – сказала Ника. – Спасибо.

– Ты любишь классическую музыку? – с сомнением спросил Федор, глядя вслед Татьяне.

– Люблю. А ты?

– Терпеть не могу. Но я потерплю, – успокоил он и засмеялся.

И Ника засмеялась тоже.

– Я так понял, они его вычислили по убийству Вари. Его все равно поймали бы, и без нашей помощи.

Вчера Федор и Ника почти весь день провели в полиции.

– Как ты думаешь, это Сеня им помог? – спросила Ника.

– Не знаю. Да это не важно.

Для Федора важным было только одно, чтобы Ника всегда была с ним.

Он больше не хотел быть один. Быть одному страшно, только не все это понимают.

Он вот раньше не понимал.

– И все-таки непонятно, почему он все это сделал. – Федор говорил о Даниле, а думал о том, как объяснить Нике, что она очень ему нужна.

– У Кирилла было видео, как он передает деньги какому-то дядьке, – вздохнула Ника. – То есть я думаю, что это деньги.

Она задумалась и тронула Федора за руку.

– Знаешь, я все время боюсь тебя потерять.

– Ты меня не потеряешь, – сказал он, беря ее пальцы обеими руками. – И я тебя не потеряю. Мы всегда будем вместе.

В зале был полумрак, но Федор видел, что Ника смотрит на него сияющими глазами, как когда-то на Кирилла.

Нет, даже на Кирилла она так не смотрела. Она ни на кого так не смотрела.

Только на него, Федора.

И так будет всегда.

Салли Грин. Нарушенная заповедь

Отрывок

Ася остановилась, воткнула лыжные палки в снег и попыталась оттянуть рукав куртки, чтобы посмотреть на часы. Напрасный труд – перчатка задубела на морозе и не хотела гнуться. Поискала глазами солнце. Вон оно – белое, едва заметное на таком же белом небосводе, уже почти касается веток деревьев. Еще немного, и короткий зимний день перетечет в ночь. И тогда станет еще тяжелее. Правда, есть фонарики, но вряд ли Стас согласится ими воспользоваться – свет может выдать их местонахождение тому, кто идет по пятам. Или не идет? Ася обернулась, поглядела по сторонам. Кроме Стаса, чья спина маячит довольно далеко впереди, – никого. И почему она согласилась на эту авантюру? Ведь сразу поняла, что это не для нее! Сорок километров! Если посчитать дорогу на работу и обратно и прибавить походы по магазинам, столько она проходит за неделю.

Не останавливаясь, Стас оглянулся, недовольно махнул рукой, и Ася, сунув руки в петли палок, пустилась вдогонку.

– Ну ты чего? – спросил Стас, когда Ася с ним поравнялась. – Привала еще никто не объявлял. Сейчас спустимся, – он указал палкой на довольно крутой склон, – дальше будет распадок. Там накатанное место – можно и в темноте топать. Пройдем его, и останется всего ничего, километров тридцать.

– Как тридцать? – Асин голос предательски дрогнул. – А сколько мы уже прошли?

– Какая разница? И не вздумай реветь! – возмутился Стас, но навигатор достал и, шевеля губами, стал подсчитывать: – Восемнадцать километров за три с половиной часа. Очень даже неплохо. Но расслабляться рано.

– Значит, осталось двадцать два километра? – пытаясь справиться с отчаянием, спросила Ася.

– Да нет же, нет! – Стас поморщился от такой беспросветной бестолковости спутницы. – Я же сказал, после того как мы пройдем распадок, останется тридцать километров, вернее, двадцать девять с чем-то.

– Но ты же говорил…

– У нас на хвосте специально обученные люди. Они ждут, что мы пойдем по самой короткой дороге. А мы, вопреки их ожиданиям, сделали крюк, и теперь у нас гораздо больше шансов уйти от преследования. Неужели это не понятно? – Он уже почти кричал, и от этого крика, эхом разносящегося по притихшему сосняку, у Аси разболелась голова.

– Если бы ты заранее сказал…

– И что тогда? Что бы изменилось?

– Я не знаю… Голова болит… Сильно…

– Это от избытка свежего воздуха, – он уже взял себя в руки и даже попытался изобразить подобие сочувствия. – Ничего, еще часик – и устроим привал. Давай соберись! Я пойду не слишком быстро, а ты – за мной, делай, как я. – И Стас двинулся вниз по склону.

Спускаться по глубокому снегу было непросто, и скоро у Аси заныли лодыжки. Зато, сконцентрировавшись на том, чтобы не упасть, она забыла о головной боли.

Ночь застала их в распадке, на узкой тропе, зажатой между двумя холмами, поросшими карабкающимися вверх соснами. Сначала в темноте растворились верхушки деревьев, а вскоре стало вообще ничего не видно, кроме эмблемы фирмы-производителя из светоотражающего материала на спине у Стаса – буквы «М» в тройном кольце.

«Как мишень», – сказал он, впервые примеряя костюм, но в целом снаряжением остался доволен. Костюмы и правда были замечательные. Легкие, практически невесомые, они защищали от холода и ветра. Производители гарантировали, что в них можно ночевать на снегу при температуре до тридцати градусов ниже нуля. И хотя Стас обещал, что спать под открытым небом они не будут, Ася уже успела убедиться, что безоглядно верить его словам не стоит.

Буква «М» впереди застыла. «Неужели привал?» – подумала Ася, чувствуя, что еще немного, и она усядется прямо на снег, причем так основательно, что сдвинуть ее с места сможет разве что бульдозер.

– Есть два варианта: устроиться на ночлег прямо здесь, – сказал Стас, – или добраться-таки до деревни. Тут совсем недалеко, не больше пары километров.

– Здесь, здесь! – энергично закивала Ася, и откуда только силы взялись.

– Здесь, здесь! – передразнил ее Стас. – Здесь придется грызть галеты из армейского пайка с чаем, не факт, что горячим. А в деревне может перепасть что-нибудь повкуснее. И спать у растопленной печки лучше, чем на снегу, пусть даже в фирменных костюмах. Синоптики, конечно, обещали, что температура ниже тридцати не опустится, но сама знаешь – они никакой ответственности за свои прогнозы не несут.

Асе абсолютно не хотелось есть. И к теплой печке не хотелось. Из всех желаний осталось только одно: упасть в сугроб, свернуться калачиком и уснуть. А еще лучше – предварительно отстегнуть голову, чтобы хоть ненадолго избавиться от вновь давшей о себе знать головной боли. Но Стас, похоже, твердо решил устроиться на ночлег в деревне и вникать в Асины желания не собирался.