Читать книгу "Пустой мир. Кровь и честь - Кирилл Тимченко"

– Нет, никак нет, – щелкнул сапогами Де Кастери, – сделаем как будет приказано, – он кивком головы попрощался и спустился с капитанского мостика к связистам, передать новый приказ барона.

Еще не совсем понимая, почему противник внезапно сбросил скорость и дал время для подготовки, остатки недавно мощной эскадры воспользовались полученной передышкой, перегруппировавшись и перестроившись в боевой порядок, понеся существенные потери и лишившись почти трети кораблей. Наемники уже не были уверены, что стоит ввязывать в бой с неизвестным противником, потеряв инициативу и вынужденные столкнуться с превосходящими силами. Им обещали разграбление практически беззащитной колонии, для чего необходимо только смять сопротивление небольшой эскадры тристанцев, но про то, чтобы их начнут уничтожать прямо в вольном порту, не было сказано ни слова, а умирать, да еще и за чужие, к ним никак не относящиеся, интересы, никто не горел желанием.

Два корвета, видимо, решив не рисковать в столь опасном бою, начали спешно отступать к ближайшей точке прыжка, отколовшись от остального соединения, но, как оказалось, таинственный противник не собирался никого выпускать. Пять вражеских корветов начали преследование, поддерживаемые группами перехватчиков. Юркие и подвижные пятиместные аппараты, несшие пушечное и бомбовое вооружение, прорвавшись сквозь зенитный огонь и атаковав отстающий корабль, нанеся серьезные повреждения основному двигателю и почти уничтожив один из рулевых, из-за чего скорость его резко упала, и меньше, чем через десять оказался в зоне поражения орудий корветов противника. Отчаянно отстреливаясь и пытаясь маневрировать, корвет еще жил несколько минут, прежде чем многочисленные попадания импульсных и плазменных орудий, буквально рвавших его лишенное дефлекторов бронирование, вызвали детонацию реактора и боеприпасов. Наемник исчез во вспышке взрыва, а его товарищ почти успел дойти до того места, где возможен переход в прыжок, но в последний момент получил попадание торпеды, сброшенной с одного из перехватчиков, точно в сопло основного двигателя. Взрыв двигателя практически разорвал кормовую часть корвета, и потерявшее управление судно перешло в дрейф, чуть позже так же оказавшись под перекрестным огнем преследователей.

Пока уничтожались убегающие корабли, основные силы втягивались в схватку на расстоянии меньше десять тысяч километров до верфи, для подобных сражений практически минимально допустимое. Наемники, видя судьбу товарищей, решили идти на прорыв, надеясь, что хоть кому-то удастся прорваться сквозь строй вражеских кораблей и успеть уйти в прыжок.

Первыми в артиллерийскую дуэль вступили корветы, дав еще один залп из торпедных аппаратов, заставляя идущие навстречу друг другу корабли менять маршруты, маневрировать и сбивать прицелы. Фрегаты и крейсера выпустили отряды штурмовиков и перехватчиков, принявшиеся сбивать летящие к кораблям торпеды, и небо между эскадрами расцвело многочисленными взрывами и длинными очередями из скорострельных пушек и излучателей. Одноместные истребители различных модификаций вступили в яростный и жестокий бой, в котором нельзя было допускать ошибок, и даже малейшая оплошность могла показаться фатальной. Может быть, из-за этого у пилотов этих авиамашин всегда была традиция оставлять свою номерной знак на борту корабля, оставляя либо технику, либо инженеру своей стальной птицы, чтобы потом забрать по возвращении, если оно, конечно, вообще будет.

Со стороны такой бой казался быстрым и подвижным танцем, где любое случайное касание или иная ошибка танцующих может закончиться смертью. Истребители двигались на предельно допустимых скоростях, преследуя друг друга, засыпая небо длинными очередями лазерных и импульсных зарядов, пытаясь обмануть противника в мастерстве фигур высшего пилотажа, уходя от преследования или же, наоборот, внезапно появляясь у своего недавнего преследователя на хвосте, чтобы несколько раз выстрелить и, пробив защитные щиты, уничтожить его. Те группы, что прорывались сквозь эту пляску смерти, тут же рвались к вражеским кораблям, стараясь атаковать антенны связи, рулевые двигатели и другие уязвимые точки столь крупной цели.

Всего лишь несколько торпед достигло своих целей, сумев прорваться через истребителей и зенитный огонь. Два корвета атакующих получили незначительные повреждения, с другой же стороны, получивший одновременно три попадания из-за ошибок в генерации дефлекторного щита, быстро терял высоту еще один корвет, с охваченными огнем верхними палубами.

Вскоре после обмена первыми залпами началась и артиллерийская дуэль. Орудия главного калибра били по противнику, расчерчивая окружающее пространство инверсионными следами снарядов, пролетавшими на огромной скорости только для того, чтобы в следующую секунду взорваться с невероятно яркой вспышкой, соприкоснувшись с дефлекторным щитом корабля-цели. Порой снаряды пробивали щит, постепенно слабеющий из-за новых попаданий, или же рвали на части многометровой толщины броневые слои, выбрасывая в открытое пространство куски сверхпрочного металла размером с аэромобиль.

Линкоры и фрегаты, подходя ближе, совершали маневры поворота или уклонений, молотили друг друга залпами орудий бортовых батарей, не столь мощных, как орудия основного калибра, но куда более многочисленных и скорострельных, способных после нескольких полных залпов нанести и более серьезные повреждения, чем попадание сверхтяжелого снаряда. Многочисленные вспышки от попаданий и ответных выстрелов буквально осветили борта противоборствующих кораблей, прорываясь сквозь дефлекторные щиты, не способные выдержать столь массивный обстрел, и постепенно круша бронирование, выводя из строя отдельные орудия и разбивая внешнюю обшивку, от чего в небо тут же устремлялись всполохи пламени. Поврежденные и охваченные огнем отсеки блокировались противовзрывными переборками, и туда тут же направлялись команды дронов и ремонтников, заново восстанавливающих обшивку, накладывающих заплаты и тушившие пожары. От каждого попадания на пульте повреждений загорался очередной тревожный огонек, гаснувший по мере того, как пробоины запечатывались, и восстанавливалось хотя бы временное функционирование отсеков, но гасли они гораздо медленнее, чем появлялись новые.

С капитанского мостика линкора весь бой больше напоминал шахматную партию, где не видно фигур противника. Они появляются только тогда, когда до них могут дотянуться твои собственные фигуры, все остальное же исчезает из поля зрения, приходится предугадывать действия противника, предсказывать его маневры и рассчитывать, куда самому следует ударить, чтобы случайно не подставить уязвимое место под удар противника. Эдвард чувствовал, как пот струиться по лбу, но времени не было даже на то, чтобы утереться, слишком много противоречивых данных, слишком много информации о своих и чужих кораблях сыпалось из донесений, приходилось все это выслушивать, анализировать, отметать ненужное и выбирать главное, чтобы использовать в следующую секунду.

Вражеский крейсер с поврежденной кормовой башней, оставлявший за собой длинный шлейф плазменного огня, горящего топлива и кислорода, зашел с правого борта, открыв беглый огонь из лазерных излучателей и ракетных установок, обрушившись на дефлекторный щит, и так едва действующий, принявший уже слишком много попаданий и не успевающий восстановиться. «Трайвер» был вынужден сбросить скорость и повернуть вправо, открывая ответный огонь по противнику. Несколько минут оба корабля методично обрабатывали друг друга, после чего снова разошлись, двигаясь по разным орбитам вокруг Самрийской верфи. На линкоре начался пожар на одной из батарей, где выпущенная с крейсера ракета угодила в только подготовленный для стрельбы лазерный излучатель, взорвавшись и вызвавших последовательную детонацию только что подключенных энергетических батарей. К счастью, его получилось быстро локализовать, но теперь за кораблем шел длинный шлейф дыма.