Читать книгу "Мертвые души. Том 7 - Николай Гоголь"

Очевиден более широкий по сравнению с первым томом общественный фон, на котором должно было развиваться действие. Второй том свидетельствует о новых творческих исканиях Гоголя и его новых художественных достижениях, сказавшихся, например, в создании таких образов, как образ Тентетникова, Бетрищева, Петуха. Вместе с тем для второго тома характерны бледные образы Уленьки, Платонова, а также схематичные Костанжогло, его жены и др.[157]Мастерское начало второго тома и отдельные замечательные эпизоды чередуются с натянутыми сценами и дидактической риторикой. Реализм Гоголя оказался в вопиющем противоречии с его реакционно-моралистическими идеями.

В произведении, современном по заданию, не было ни правильного осмысления, ни даже правильного учета действительно борющихся в современности общественных сил. Действительность подчинена была более или менее элементарным схемам и зачастую подменялась изображениями наивно-утопическими (деятельность генерал-губернатора) или примитивными (филантропическое общество). В этом и заключалась основная причина творческой неудачи второго тома как художественного целого.

Критика второго тома «Мертвых душ» обычно сводилась к констатированию творческих удач и неудач Гоголя — удач в изображении «отрицательной» стороны действительности и неудач в изображении «светлой» стороны.

Одним из первых печатных откликов на второй том была статья А. Ф. Писемского.[158]Высоко оценивая образы Тентетникова, Бетрищева, Петуха, сыновей Петуха, Хлобуева, Писемский дал резко отрицательную оценку образам Уленьки и Костанжогло. О Муразове Писемский отозвался только бегло как о «решительном преобладании идеи над формой»; о генерал-губернаторе не упомянул вовсе. Отрицательно, как карикатуру, оценил Писемский и Кошкарева.

Статьи Н. Д. Мизко («Отечественные записки», 1856, № 6), А. Р[ыжо]ва («Библиотека для чтения», 1855, №№ 10 и 11) и анонимная статья в «С.-Петербургских ведомостях», 1855, № 205, не представляют большого интереса.

Самым важным был отзыв Н. Г. Чернышевского, давшего глубокий анализ последнего произведения Гоголя. Отзыв свой Чернышевский привел в качестве примечания к «Очеркам гоголевского периода русской литературы», гл. 1, впервые напечатанным в «Современнике», 1855, № 12. Критик рассматривал второй том в свете общей идейной эволюции Гоголя, насколько это было возможно по цензурным условиям. Чернышевский находил слабыми «отрывки, в которых изображаются идеалы самого автора». Таковы «дивный воспитатель Тентетникова, многие страницы отрывка о Костанжогло, многие страницы отрывка о Муразове». Но, по мнению Чернышевского, это «еще ничего не доказывает», т. е. не доказывает ущерба гоголевского таланта, так как изображение идеалов (там, где действительность их не давала) «было всегда слабейшею стороною в сочинениях Гоголя». Напротив, там, где Гоголь «переходит в близко знакомые ему сферы отношений», там «талант его является в прежнем своем благородстве, в прежней своей силе и свежести».

Чернышевский выделил прежде всего эпизоды второго тома, написанные в обычной для Гоголя обличительной манере: «разговор Чичикова с Бетрищевым о том, что все требуют себе поощрения, даже воры, и анекдот, объясняющий выражение „Полюби нас черненькими, а беленькими нас всякий полюбит“, описание мудрых учреждений Кошкарева, судопроизводство над Чичиковым и гениальные поступки опытного юрисконсульта; наконец дивное окончание отрывка — речь генерал-губернатора, ничего подобного которой мы не читали еще на русском языке, даже у Гоголя». Далее Чернышевский сочувственно отметил ряд мест, проникнутых юмором, «превосходно очерченные характеры» Бетрищева, Петуха и его детей, и многое другое. Общее заключение Чернышевского о втором томе таково: «преобладающий характер в этой книге, когда б она была окончена, остался бы все-таки тот же самый, каким отличается и ее первый том и все предыдущие творения великого писателя… программою художника остается, как видим, прежняя программа „Ревизора“ и первого тома „Мертвых душ“».[159]

Иллюстрации

1. Н. В. Гоголь. Рисунок В. А. Тропинина (итальянский карандаш и белила). 1840–1842 гг. Институт русской литературы (Пушкинский Дом) Академии Наук СССР.

2. Страница рукописи из третьей главы второго тома «Мертвых душ». Государственная библиотека СССР имени В. И. Ленина в Москве

3. Начало заключительной главы второго тома «Мертвых душ». Государственная библиотека СССР имени В. И. Ленина в Москве

4. Сохранившиеся части разорванного листа с текстом из третьей главы второго тома «Мертвых душ». Государственная библиотека СССР имени В. И. Ленина в Москве

5. Внутритекстовые иллюстрации (зарисовки Н. В. Гоголя в тексте Записных книжек)

Выходные данные

Печатается по постановлению Редакционно-издательского совета Академии Наук СССР

РЕДАКЦИЯ

Н. Ф. БЕЛЬЧИКОВ, Н. И. МОРДОВЧЕНКО, Б. В. ТОМАШЕВСКИЙ

Текст подготовили и комментарии составили В. А. ЖДАНОВ, Э. Е. ЗАЙДЕНШНУР и В. Л. КОМАРОВИЧ

Редактор издательства А. И. Корчагин

Оформление художника Н. В. Ильина

Технический редактор А. А. Киселева

Корректор Н. С. Родина

РИСО АН СССР № 4331. Т-00197. Издат. № 2783.

Тип. заказ № 1764. Подп. к печ. 4/IV 1951 г.

Формат бум. 60 × 921/16. Печ. л 27,25 + 7 вкл.

Уч. — издат. л. 25,25. Бум. л. 13,62. Тираж 6000.

Цена в переплете 25 руб.

1-я тип. Издательства Академии Наук СССР

Ленинград, В. О., 9 лин., д. 12.