Читать книгу "Синергия - Владимир Кучеренко"

6:40 – отработка бросковой техники («обнимашный» фулл-контакт с чучелами, ставка блоков вертящимся деревянным торсам-чудищам об осьми руках и ногах, и так далее);

7:40 – отработка ударной техники (мешки с песком, груша на растяжках, болван Герман[39], файт-бол[40] и тому подобное);

8:40 – душ (удачно забытая хозяином гаража минимойка «Керхер», подключенная к техническому водопроводу, нам в помощь; ну а почему нет – ведь я тоже в какой-то мере машина);

8:50 – завтрак;

9:10 – самообразование по теоретической психологии (изучение новых и упрочнение в памяти старых методик обуздания собственных и чужих э-сателлитов);

10:00 — отработка комбинированной техники (пояснения, думаю, излишни – прояви фантазию или см. выше);

10:50 — прокачка бойцовских характеристик (как традиционными гирями, штангами, гантелями, турниками, хлопками, прыжками, скручиваниями, так и «дворовым» способом – молоты, покрышки от грузовика, всевозможные кармашки-утяжелители, бинты-замедлители, и прочий дешевый, но сердитый реквизит);

11:50 — очередное восстановление бодрости, привлекательности и свежести благоухания посредством нехитрой гигиенической процедуры;

12:10 — обеденный перерыв;

12:30 — поездка с ураганным ветерком (на Suzuki GSX 1300R иначе не получается) в соседний мегаполис (удаленность 100 км) для проведения сеанса сотовой связи (вставка в «iPhone-VR8» батарейки, состыковка корпуса аппарата с сим-картой, загрузка операционной системы, чтение входящего спама, совершение контрольного дозвона друзьям, очистка памяти, выключение питания, отсоединение аккумулятора, выемка идентификационного модуля абонента), а также закрепление на практике таких «магических» приемов, как сканирование сознания и навязывание посторонним своей воли;

14:00 – возвращение на «базу», отбытие на «Кару».

Затем до шести утра следующих суток активно гамаю Алебардистом, дабы наверстать отставание от графика (все-таки здорово, что нам с Эльдрагорией удалось выжулить у Коллекционера Душ восьми-, а не двенадцатичасовой откат для кнопки скольжения между мирами!), потом цикл повторяется.

Неясная тревога, где-то на уровне шестого чувства, не давала покоя. Понятное дело, что идеальных схем не бывает, что всего предусмотреть невозможно и что однажды какой-нибудь неучтенный внешний раздражитель все-таки внесет разрушительное возмущение в стройный ход любой четко отработанной системы. Но все же я надеялся, что сбой произойдет не так скоро.

Это был как раз тот случай, когда нельзя сказать, что ничего не предвещало беды. Все не заладилось с самого начала. Какой-нибудь более суеверный малый воспринял бы происходящее за знак свыше и спрятался бы если не за баррикадами из мешков с песком, то под одеяло уж точно. Я же с упрямством бульдозера пер дальше.

Перепрыгивание из средневекового края с вечным летом в начало зимы умеренного климатического пояса зачастую сопровождается щекотанием в ноздрях и серией из трех-четырех чихов (вероятно, реакция шокированного мозга, миг назад регистрировавшего поступление в легкие теплого воздуха, а затем вдруг фиксирующего холодный вдох). Процесс сам по себе бодрящий, тем не менее от утреннего кросса отказываться нельзя. И потому буквально через пару секунд (так как перед вчерашним отлетом на «Кару» сразу переоделся и переобулся в форму для бега) ОзорНяшка покинула гараж. Это нас и спасло!

Ибо только снаружи выяснилось, почему я сделал «Апчхи» вдвое больше обычного и отчего на меня напал удушающий кашель. По причине пожара в соседнем гараже! Слава богу, не в том, что примыкал непосредственно к моему, а в отстоящем через три штуки. Команда спасателей, к счастью, тоже уже пожаловала на большой красной бочке и обильно поливала очаг возгорания из шлангов, так что теперь там было больше дыма, нежели огня. Но все равно что-то выделяющее черный дым и едкий запах успело проникнуть внутрь моего логова и травить там атмосферу. Если бы я там задержался еще хоть на долю мгновения – свалился замертво.

Занятые подвигом пламенеборцы не заметили моего появления и не стали домогаться на предмет снятия свидетельских показаний или с попытками выяснить мое самочувствие. Я тоже не стал навязываться им в компанию, и потому, убедившись, что парни прекрасно справляются с задачей, незаметно юрк за угол – и в лесок!

«Так. Пожарные уже почти закончили, но помещение проветрится не сразу. Значит, разминка на ковре и первая тренировка точно пропадают. Что ж, тогда увеличим дистанцию с пяти, скажем, до десяти километров», – думал я, семеня легкой трусцой по заснеженной тропинке. А потом взгляд наткнулся на резко контрастирующие с черными скелетами деревьев и белым морозным покрывалом яркие и, кажется, еще парящие красные капли.

Любопытство, сопереживание и тяга к приключениям желали поскорее выяснить, что это за несчастный там кровоточит, и помочь ему, если потребуется.

Оппонирующее им благоразумие советовало развернуться на сто восемьдесят градусов и опрометью броситься в противоположную от ужасной дорожной разметки сторону. Да только часто ли мы прислушиваемся к здравому смыслу? Тем более в мире, где и умереть по-настоящему невозможно, а вот напороться на интересный квест – легко. И вообще, может, это не кровь вовсе, а кетчуп.

В общем, поддавшись на уговоры прислужников акрасии[41], я словно собака-ищейка пригнулся к земле и двинулся по следу, в душе лелея надежду, что потом не придется клясть себя за самодеструктивное поведение.

Какое-то время багряная капе́ль шла параллельным курсом с тропкой. Нарастающая интенсивность и синусоидальный характер указывали на то, что кровь не думала прекращать течь и что раненого все сильнее и сильнее шатало. Либо же некто несший протекающий сосуд с томатным соком напевал озорную песенку и в такт мелодии дирижировал сумкой.

Вскоре человек вильнул, протопал еще шагов двадцать, кажется, уже на автопилоте, после чего, судя по ряду косвенных признаков (примятые стебли сухой травы, широкая борозда в снегу, превращение красных точек в линии), упал и прополз еще метров пять. Затем попытался приподняться, опираясь на ствол молоденькой сосенки. Однако хрупкое деревце не выдержало тяжести и окончательно доконало снова рухнувшего навзничь незнакомца, пронзив его сердце острым обломком ствола, вышедшего из спины, чуть пониже левой лопатки.