Читать книгу "Assassin's Creed. Тайный крестовый поход - Оливер Боуден"

Произнося эти слова, Альтаир почувствовал тепло, исходящее от Яблока. Казалось, оно пробудилось.

Бушар иронически улыбнулся:

– Тогда храни его, как зеницу ока, Альтаир. Ты придешь к тем же выводам, к каким пришли мы… со временем.

Бушар умер. Альтаир нагнулся, чтобы закрыть ему глаза. В это время стены задрожали, и на него посыпались каменные осколки. Тамплиеры обстреливали бывшее хранилище из пушек, не желая оставлять следов.

Альтаир бросился к Марии. Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга, объединенные невысказанным чувством. Потом Мария схватила его за руку и потащила прочь. Оглянувшись, Альтаир увидел, как от очередного залпа рухнули две красивые колонны, а затем обвалился громадный кусок потолка. Альтаир едва поспевал за своей спутницей. Лестница была завалена обломками. Их число множилось с каждым новым залпом, но Мария и Альтаир упрямо бежали вверх.

Последние ступени были снесены взрывом. Альтаир перепрыгнул, затем подтянул к себе Марию. Обстрел усиливался. Казалось, еще немного, и замок обрушится. О спуске по внешней лестнице не было и речи. Оставалось только одно – прыгать. Они прыгнули и остались сидеть на земле, глотая воздух и радуясь, что остались живы.

Корабли тамплиеров уплыли, увозя с собой последнюю часть драгоценного содержимого из бывшего хранилища. Под вечер Альтаир и Мария отправились в Лимасольскую гавань. Каждый думал о своем.

– Все, чем я занималась на Святой земле, потеряло для меня смысл, – после долгого молчания сказала она. – Все, от чего я отказалась, чтобы примкнуть к тамплиерам… не знаю, куда оно подевалось и хочу ли я искать утраченное.

– Решила вернуться в Англию? – спросил Альтаир.

– Нет… Я слишком отдалилась от родного дома. Продолжу свои путешествия. Может, отправлюсь в Индию. Или буду идти и ехать, пока не свалюсь с дальнего края света… А ты?

Альтаир задумался. Ему было хорошо рядом с Марией, и он наслаждался каждым мгновением.

– Я долго находился под властью Аль-Муалима и привык думать, что моя жизнь достигла своего предела и что моя единственная задача – показывать другим кромку пропасти, у которой я оказался.

– Мне знакомо это чувство, – сказала Мария.

Альтаир достал Яблоко и поднял вверх:

– Эта вещь невероятно страшна, но в ней же заключены чудеса… Теперь мне хочется понять ее насколько возможно.

– Альтаир, ты вступаешь на опасную тропу.

Он кивнул:

– Знаю, Мария. Но любопытство меня доконало. Я хочу встретиться с лучшими умами, побывать в лучших мировых библиотеках и узнать обо всех тайнах природы и вселенной.

– И все это – за одну жизнь? Не слишком ли ты амбициозен?

– Кто знает? – усмехнулся Альтаир. – Может, и одной жизни хватит.

– Возможно. И куда ты намерен отправиться в первую очередь?

Альтаир посмотрел на нее и улыбнулся. Он знал, что хочет быть рядом с этой женщиной до самого конца своего путешествия.

– На Восток… – ответил он.

Часть четвертая

48

15 июля 1257 г.

У Маттео есть привычка: порой он как-то странно глядит на меня, словно думает, что я рассказываю ему не все. Пока длилось мое повествование о жизни Альтаира, я несколько раз ловил на себе недоверчивые взгляды брата. Так было на шумном масиафском базаре, где вокруг нас кипела жизнь. Так было и в катакомбах под цитаделью, куда мы спускались насладиться прохладным ветром, и возле парапетов, где мы гуляли, следя за головокружительным полетом птиц над долинами. Я ловил на себе этот взгляд и видел в его глазах молчаливый вопрос: «Никколо, а о каких событиях в жизни Альтаира ты умалчиваешь?»

Задай он мне такой вопрос вслух, я бы ответил, что ничего от него не утаиваю… кроме растущего подозрения, что рано или поздно мы с братом тоже будем вовлечены в нить повествования. Альтаир рассказывает мне все это не просто так, а с какой-то целью. Будет ли это касаться Яблока или, возможно, его дневников? Или Кодекса – книги, куда он заносил наиболее впечатляющие находки и открытия.

И опять я ловлю на себе этот испытующий взгляд Маттео.

– И? – многозначительно спрашивает он.

– Что «и», брат?

– Альтаир с Марией отправились на Восток?

– Маттео, Мария – мать Дарима, который пригласил нас сюда.

Брат закрыл глаза, подставив лицо солнцу. Он наверняка пытался мысленно представить Дарима, шестидесятилетнего старика с морщинистым лицом, каким мы его знали, со своей матерью, Марией.

Я благодушно улыбался. Ничего, пусть брат поломает голову. Если Маттео, слушая мой пересказ, забрасывал меня вопросами, то же самое делал и я, хотя и с бóльшим почтением.

– Где теперь Яблоко? – однажды спросил я у Наставника.

По правде говоря, я втайне надеялся, что когда-нибудь он покажет мне этот удивительный артефакт. Альтаир говорил о Яблоке с неизменным восхищением, а иногда и со страхом. Естественно, я надеялся увидеть Частицу Эдема собственными глазами. Мне хотелось на себе почувствовать зов Яблока.

Как ни печально, но Яблока я не увидел. Мой вопрос Наставник встретил недовольным сопением и покашливанием. Затем, погрозив мне пальцем, сказал, чтобы я выбросил из головы мысли о Яблоке и вместо этого сосредоточился на Кодексе. По словам Альтаира, на страницах Кодекса были описаны тайны Яблока. Читающий узнавал о них, но не подвергался неблагоприятному воздействию Частицы Эдема.

Значит, Кодекс. Я решил, что будущее подтвердит значимость этого рукописного труда. И мое будущее, скорее всего, тоже.

Но вернусь к тому моменту, когда Маттео узнал, что Дарим – сын Марии. Брат продолжал размышлять над услышанным. Я тоже думал об удивительном повороте в отношениях Альтаира и Марии. Вначале – противники, затем – товарищи по несчастью, союзники, друзья. Ничего удивительного, что их дружба переросла во взаимное влечение, любовь и…

– Значит, Альтаир и Мария поженились? – спросил Маттео.

– Представь себе. Где-то через два года после событий, о которых я тебе рассказывал, они поженились в Лимасоле. Место бракосочетания было их данью уважения киприотам, поскольку те предложили ассасинам сделать остров главным оплотом братства. Думаю, Маркос был у них почетным гостем и, наверное, поднял шутливый тост за пиратов. Ведь если бы не они, он бы не познакомился с Альтаиром и Марией. Вскоре после свадьбы ассасин с молодой женой вернулись в Масиаф, где у них родился Дарим.

– Дарим – их единственный ребенок?

– Нет. Еще через два года Мария родила второго сына. Его назвали Сефом.

– А где он сейчас?

– Не торопись, брат. Всему свое время. А пока скажу, что в жизни Наставника те годы были в основном мирными и очень плодотворными. Он мало говорит о них, поскольку они для него слишком драгоценны. Но многое из той поры нашло свое отражение в Кодексе. Альтаир постоянно совершал новые открытия и получал откровения.