Читать книгу "Отель сокровенных желаний - Антон Леонтьев"

— Комитет государственной безопасности! Расследование этого дела — теперь в нашей компетенции!

Лялько, явно несогласный с такой постановкой вопроса, сразу же переключился на комитетчиков, а директор «Петрополиса» покинул номер 191 (бывший 184).

Его снедало непонятное беспокойство. Он попытался дозвониться до дочери, но на квартире Сипливого никто не брал трубку.

— Вам требуется помощь? — услышал он голос и, подняв глаза, увидел Ильфата Зюльмиева. Роберт Ильич вздохнул и произнес:

— Нет, благодарю…

— Я думаю, все же вам требуется помощь… — повторил молодой человек. Величай заметил приближавшихся к нему комитетчиков и почувствовал, что ему сделалось по-настоящему страшно.

Лялько, несмотря на свою молодость, был прытким и обладал определенными связями, потому что, несмотря на то, что комитетчики по-прежнему топтались в «Петрополисе», мешая персоналу работать и пугая гостей, расследование осталось по-прежнему за уголовным розыском Ленинграда.

Роберт Ильич никак не мог дозвониться до дочери, даже съездил на квартиру Сипливого, долго звонил, но дверь никто не открывал.

Он уже не знал, что и делать, но на выходе из дома столкнулся со Станиславом Можейко. Тот был явно удивлен, увидев отца Тони, однако сообщил, что молодожены укатили куда-то в Прибалтику, а ему поручили кормить аквариумных рыбок. Чувствуя невероятное облегчение и одновременно испытывая жгучую обиду, что дочь даже не сочла нужным поставить его в известность, Величай отправился обратно в гостиницу.

А вечером того же дня к нему заглянул Лялько. Попросив Роберта Ильича поговорить тет-а-тет, сыщик, расположившись напротив него за столом в кабинете директора, произнес:

— Кем вам приходится Виктор Сипливый?

Чего-чего, а этого вопроса Роберт Ильич явно не ожидал.

— Это муж моей дочери! — заявил он с некоторым вызовом и принялся расхаживать по кабинету. — А в чем, собственно, дело?

— А где сейчас муж вашей дочери? — продолжил Лялько, и Величай раздраженно заметил:

— Какая разница? Впрочем, это не секрет, он вместе с Тоней уехал в Прибалтику… Куда именно, я не знаю. И не улыбайтесь так хитро, я в самом деле не в курсе! В наше время пожилого отца не ставят в известность о маршруте романтической поездки.

Лялько, что-то записав, сказал:

— Мы этим займемся. Сообщу вам то, что стало результатом расследования и пока что широкой общественности неизвестно, однако скоро станет известно. Нам удалось установить, кому принадлежат отпечатки пальцев убитого мужчины, чья левая кисть была найдена около тела Ставрогиной. Отпечатки были в базе данных. Но речь, как вы понимаете, не столько об отпечатках, сколько о самой руке. Это рука Виктора Сипливого!

Чувствуя, что пол под его ногами вдруг закачался, Роберт Ильич тяжело опустился на стул.

— Нам известно, что вы посещали сегодня днем квартиру Сипливого.

— Но там же живет и моя дочка… — прошептал директор и вдруг почувствовал острую боль в подреберье.

Лялько, сумрачно рассматривая его, заявил:

— Сдается, что вы знаете, где скрывается ваша дочь, но не желаете нам говорить. А известно ли вам, что покойная Яна Ставрогина, как утверждают свидетели, состояла в интимных отношениях с Сипливым? Причем, судя по всему, не только до скороспелой свадьбы Сипливого с Антониной Величай, но даже и после оной! А это, сами понимаете, мотив! Если ваша дочь не объявится в ближайшие часы, мы объявим ее во всесоюзный розыск.

Кровавый туман застил глаза Роберта Ильича, и он потерял сознание. В себя он пришел в больнице, рядом с ним сидел Ильфат Зюльмиев. Встрепенувшись, молодой человек произнес:

— Слава богу, Роберт Ильич, вы пришли в себя!

— Где я? — спросил Величай. — Что с Тоней?

И попытался встать.

Появился врач, который запретил ему подниматься и довел до сведения Роберта Ильича, что он пережил клиническую смерть. И что если бы не умелые действия «молодого человека», при этом врач выразительно посмотрел на Ильфата, то Роберта Ильича из «Петрополиса» отвезли бы не в больницу, а сразу в морг.

Когда врач, наконец, удалился, Величай прошептал:

— Сколько я был без сознания?

— Почти сутки, — ответил Ильфат и отвел глаза.

Чувствуя неладное, директор тревожно спросил:

— Ведь что-то случилось, не так ли? Так где Тоня?

Ильфат вздохнул:

— Арестована по подозрению в убийстве своего мужа и его любовницы.

Роберт Ильич, осознав услышанное, немедленно заявил:

— Ты поможешь мне бежать из больницы! И не пытайся меня переубедить! Я должен спасти Тоню и не могу позволить себе прохлаждаться на больничной койке. Так как?

Ильфат кивнул:

— Сейчас раздобуду для вас халат.

И выскользнул из палаты.

… — Папа, папочка! — Тоня, бледная, худенькая, такая беззащитная, бросилась навстречу Роберту Ильичу.

Припав к его груди, она горько заплакала.

— Папочка, ты был прав! — произнесла она сквозь слезы. — Витька оказался таким подлецом! Использовал меня для достижения своих целей, а сам изменял с этой коровой Яной… И если бы только с ней!

Она снова зарыдала, а Величай, погладив дочь по волосам и поцеловав в лоб, произнес:

— Я вытащу тебя отсюда, Тонечка. Но ты должна рассказать мне все, что тебе известно…

Тоня покосилась на металлическую дверь, а Роберт Ильич заявил:

— У меня ведь тоже есть кое-какие влиятельные друзья. У нас имеется полчаса, чтобы пообщаться без соглядатаев.

А затем, тряхнув дочь за плечи, строго произнес:

— Ты понимаешь, в какую историю оказалась замешана?

— Папочка, помоги мне! — простонала Тоня и принялась быстро рассказывать.

…Когда Роберт Ильич покинул СИЗО, в котором содержалась Тоня, у него в голове уже сложился четкий план действий. Он обещал, что вызволит дочь, — и он это сделает!

Вернувшись в «Петрополис», он подозвал к себе Ильфата и сказал:

— Я беру отпуск! Ни разу в жизни не брал, а теперь беру. Ты остаешься за старшего…

Молодой человек в ужасе заявил, что не готов, не в состоянии взять на себя ответственность за огромный отель, что у него не получится…

Роберт Ильич положил ему руку на плечо и по-отечески заявил:

— Мысль о неудаче — начало неудачи. Если бы я точно так же, как и ты, размышлял, что у меня ничего не выйдет, то я бы изначально оставил попытки помочь Тоне. Но она невиновна, а этот Лялько не внушает мне доверия. Поэтому я сам примусь за расследование! Ну так как, я могу на тебя положиться?