Читать книгу "Принцесса - Джоанна Линдсей"

Теперь, одержав маленькую победу, Алисия могла приступить к атаке на принцессу.

— Она просто тщеславная девчонка, Штефан. Чего еще можно ожидать? Ей прекрасно известно, что она красавица и может заполучить любого, кого только пожелает….

— Довольно!

Штефан и не подозревал, какой болью отзовутся в нем эти жалящие слова. Он был поражен в самое Сердце — Таня не смирится с его уродством. А он еще поверил, что она ничего не замечает, что ей нравятся его глаза. Она всегда отталкивала его, отказывала ему — вот и доказательство ее отвращения. А все эти поцелуи, объятия, охи и вздохи — привычные уловки шлюхи. Однако тщеславной ее никак не назовешь, менее тщеславной и самовлюбленной девушки, чем Таня, он не встречал. Выходит, это единственное ее достоинство.

Штефан и не заметил, как подошла Алисия, только почувствовал прикосновение ее обнаженной теплой груди к своему телу. Она крепко обняла его.

— Я помогу тебе забыть обо всем, Штефан, — раздался ее шепот, — ты знаешь, я это умею.

Да, он хорошо знал это. И еще ему необходима была сейчас женщина, он до боли хотел совокупления. А эта может доставить удовольствие.

Глава 39

Таня не могла долго заснуть ночью — ей не хватало покачивания корабля на волнах, к которому она привыкла за время долгого плавания. Но вовсе не это вызвало ее бессонницу. Волнение не могло улечься — столько всего случилось и столько она пережила за прошедший день. Она лежала с открытыми глазами, тщетно пытаясь успокоиться. Девушка вздрагивала от малейшего шума, поэтому когда ручка двери тихо скрипнула и повернулась, она услыхала и это.

Сначала она не догадалась, что это за звук. Было темно, потому что даже огонь в камине, согревавший и освещавший комнату, уже погас. Она не видела, как открылась дверь, всматриваясь в кромешную тьму и не понимая, что происходит. Но опять все стихло. Ни щелчка, ни шагов — ничего, что могло бы насторожить ее.

Прошло несколько минут в полной тишине. Попытки уснуть ни к чему не приводили. Тане было не по себе. И тут она услышала, как тихонько скрипнула половица очень близко от кровати.

Она широко раскрыла глаза, и если до этого она просто прислушивалась с беспокойством к непонятным звукам, то теперь испуганно протянула руку под подушку за своим ножом. Держать оружие при себе по ночам вошло у нее в привычку еще со времен ее жизни в таверне, и она, к счастью, не изменила ей до сих пор. Но едва ее пальцы коснулись лезвия, как кто-то выхватил подушку и накрыл ею лицо Тани.

В этот момент Таня подумала, что так в кромешной тьме и убить могут, но не могла в это поверить. И очень скоро убедилась в обратном: кто-то придавил подушку так, чтобы она не могла дышать. Ее хотят задушить!

Неужели действительно ее собираются убить? И она, скованная ужасом, ничего не может сделать, даже держа в руке нож! Боль в груди все нарастала, девушку обуял страх. Лежа под одеялом, она не могла двинуться, а рука с ножом так и осталась запрокинутой назад, сверху придавленная подушкой.

Свободной рукой Таня нащупала чей-то напряженный локоть, так как невидимка изо всех сил прижимал подушку. Она попробовала сдвинуть ее, но ничего не вышло. Тогда она стала тянуть подушку, но все было тщетно. Убийца навалился всей тяжестью. Она пыталась высвободить руку с ножом — не получается. Единственное, что ей удалось, это переложить нож в другую руку. Мгновения шли, и силы ее иссякали.

В отчаянии Таня решилась — полоснула ножом над подушкой там, где должна была быть рука негодяя. Она уже почти теряла сознание, не чувствуя, попала ли она в цель. Но вдруг с одной стороны проникла струя воздуха, и она смогла дышать. Тогда Таня еще и еще раз замахнулась ножом, но удары не попадали в цель. Убийца увернулся.

Сообразив, что проклятую подушку уже никто не держит, Таня даже не стала убирать ее с лица, а скатилась с кровати на пол, пока ее чем-нибудь не прикончили. Хватая ртом воздух, она упала на пол, запутавшись окончательно в одеяле. Если предстоит еще одна схватка, у нее просто не хватит сил.

Таня никогда в жизни не кричала во весь голос, но теперь у нее не было другого выхода. В этой кромешной тьме, которая превратилась для нее в ад, она была полностью беззащитна. Она себя не помнила от страха! Хорошо бы не дать этому сукину сыну скрыться, но ей не догнать его и не справиться одной. Но кричать после того как ее чуть не задушили, оказалось трудно. Только с третьей попытки звук получился достаточно громкий, чтобы перебудить весь дом.

Меньше чем через минуту дверь распахнулась — пришла помощь, слава Богу! Первым в комнату влетел Штефан, за ним — Андор с лампой в руке. Они так и замерли от удивления, увидев только голову Тани, выглядывавшую из-за кровати. Таня же, обрадовавшись не столько им, сколько свету, мгновенно огляделась вокруг и даже заглянула под кровать.

— Ты всегда так кричишь, когда падаешь с постели? — спросил Штефан.

Он произнес это с такой издевкой, что Таня замерла от неожиданности. Неужели он решил, что она просто упала?

— Нет, я кричу только тогда, когда меня пытаются убить, — ответила она и обратилась к Андору, который зажигал уже вторую лампу. — Если ты поторопишься, то, может, найдешь убийцу, пока он не ушел!

Штефан засомневался в правдивости ее слов. И даже Андор переспросил недоверчиво.

— Вы серьезно, принцесса? Таня все еще не могла отдышаться, поэтому даже закашлялась, пытаясь говорить.

— Серьезнее некуда.

При этом и Штефан, и Андор сорвались с места и бросились вон из комнаты.

Девушка осталась одна в раздумье. Выражение лица Штефана ей не понравилось; когда он выходил из комнаты, то глянул на нее как-то странно. Неужели рассердился на нее за то, что она потревожила их ночью? Да еще это недоверие… Он считает, что она все выдумала, и если никого не найдет в доме, не преминет высказаться на этот счет. Да Бог с ним. Ей совсем не до его настроений.

Таня вздохнула полной грудью, радуясь тому, что наконец может спокойно дышать. Она высвободилась из одеяла, встала и попробовала пройтись, но силы оставили ее, и она присела на край кровати. Только сейчас она заметила, что до сих пор сжимает нож. Положив его на столик, она стала разминать затекшие пальцы, особенно на той руке, которая оказалась прижатой под подушкой. Подонок давил с такой силой, что вполне мог сломать ей руку, но, слава Богу, все цело, даже нос, хотя он ужасно болит. И грудь болит, трудно вдохнуть глубоко, в горле першит. Но это еще не главное. Важно понять, кто же настолько ненавидит ее, что готов был пойти на убийство этой ночью.

Первое, что пришло на ум, — это кровная месть Габоров. Но ее уверяли, что они все мертвы. Те, кто приехал с нею, исключаются: если бы кто-то из них хотел ее прикончить, то это удобнее было сделать еще на корабле. Чего уж проще стукнуть чем-нибудь по голове, а потом оттащить ее бесчувственную на палубу, выбросить в море и позже пустить слух, что она просто упала нечаянно или даже сама прыгнула. У всех на памяти, что она уже такое проделывала. Здесь, в этом доме, она никого не знает, а кроме того, еще несколько человек, знающих о ее существовании, находятся в Кардинии. Но это вовсе не значит, что кто-нибудь не мог приехать оттуда и выждать момент, чтобы избавиться от нее. Ждал же здесь человек Шандора их приезда, и он вполне мог быть не единственным.