Читать книгу "Дефолт - Инна Тронина"

– Очень хочу! Спасибо тебе! – Оксана, пользуясь темнотой и тем, что во дворе никого не было, крепко поцеловала его в губы. – А что касается дела… Да, очень у Саши сложные проблемы, с наскока не решить. Вот и сегодня в двух местах побывала.

– И как успехи? – Гость запер дверцы «Мерса», подёргал за ручки.

– Пока не спрашивай, не надо, – жалобно попросила Оксана. – Мне так всё это надоело! Когда разберусь получше, расскажу.

– Я уже раскаиваюсь, что попросил тебя взять это дело. Ты совершенно с лица сошла, а результат невесёлый. Саша в больнице, её дочь – в заложниках у бандитов.

Он подождал, пока Оксана наберёт код, и распахнул перед ней дверь.

– Заводишь меня? – Оксана нажала кнопку и вызвала лифт. – Правильно делаешь, я люблю бороться с судьбой. Но клянусь – в том, что произошло с Александрой, я не виновата. Предательство и глупость иной раз оказываются сильнее чести и разума, каким бы мощным они ни был. Там именно так и получилось.

– Конечно, ты не виновата.

Он вышел из лифта первым. Это противоречило правилам этикета, но диктовалось необходимостью постоянной страховки. У лифта Оксану вполне мог ждать враг. Работая в сыскном агентстве, да ещё на руководящей должности, она входила в группу риска. Правда, пока покушений удавалось избегать.

– Подожди, я отопру. – Оксана нащупала брелок во внутреннем кармане куртки. – Чёрт, руки дрожат…

– Где ты была сейчас? Сидела в засаде или пила с бродягами?

– Ну, ты прямо Шерлок Холмс! Между прочим, свою трубку «Данхилл» ты у меня оставил в прошлый раз. Сегодня можешь забрать.

– Отлично! А я думал, что больше своё сокровище не найду. Между прочим, «Данхилл» – жемчужина моей коллекции.

– А я действительно пила с бродягами. Вернее, пили они, а я сидела рядом. – Оксана шагнула в переднюю, зажгла светильник.

– Ничего, мы это исправим. Сейчас будешь пить ты.

Электрические искры играли в многочисленных витражах. Жёлтый круг лёг на деревянный потолок, и мягкий липкий коврик приглушил шаги. Человек, поджидавший Оксану в машине, бывал здесь и раньше, а потому не чувствовал себя чужим. Он помог девушке снять куртку, повесил её в шкафчик, сделав вид, что не замечает ни испачканных джинсов, ни грязных рук возлюбленной. Оксана же торопилась стать другой и снова, уже в который раз, измениться.

– Но ты же не собирался сегодня ко мне, – сказала Оксана, снимая кошмарного вида ботинки, побывавшие сегодня, по крайней мере, в двух злачных местах столицы. Гость тоже сменил обувь – здесь его всегда ждали домашние туфли.

– Я просто захотел тебя увидеть. Когда не удалось дозвониться, решил немного подождать. Почему-то чувствовал, что ночевать ты придёшь. И ещё хотел узнать, как дочка. С ней всё в порядке?

– Не сглазить бы, нормально. – Оксана подхватила на руки персидскую кошку, которая лениво позёвывая, выползла из-за дверей. – В дочкиной комнате сейчас Кларисса спит.

Щёлкнул выключатель, и оба заглянули в детскую – с качелями, шведской стенкой и выдвижной кроваткой, – всё, как прежде. Портрет кумира Гарика Сукачёва, детский компьютер и куча обёрток от кубиков «Магги».

– Хочет выиграть миллион…

Оставив гостя в комнате дочери, Оксана поспешила в ванную, набрала в таз воды и бросила туда розы, решив обработать их попозже. Сейчас времени не было, подпирали другие дела. Нужно принять душ, одеться, подкраситься. И быстро, с помощью кухонного комбайна, приготовить ужин на двоих.

– Хочешь кофе? – Оксана метнулась на кухню.

– Я сам сварю.

Её гость снял пиджак и галстук, закатал рукава сорочки. Они разминулись в дверях, обменявшись скользящим поцелуем. До того, как лечь в постель, они на мелочи не разменивались.

– Тогда я пойду ополоснусь. Не скучай.

Оксана, торопясь и нервничая, закрылась в ванной. Включила воду, сорвала с себя одежду, встала под душ. Меняла силу струи, пускала то холодную, то горячую, и ругала себя за то, что не выбралась ещё раз к массажистке. Достала из зеркального шкафчика гель, бритву, крем, а после – ореховое масло. Из замотанного сыщика Оксана превратилась в обольстительную наложницу, у которой не было иных желаний, кроме одного – умилостивить своего господина.

Она яростно смывала тяжкий рабочий пот, а после, не дыша, втирала в кожу благоухающее масло, переходя в качественно иное состояние. Теперь оставалось сделать макияж, испробовав в деле французский набор «Вечный поцелуй», а потом вдеть в уши тонкие кольца с бриллиантами. Оксана натянула кружевные чёрные трусики и такое же боди, а сверху – халатик из золотой сетки.

А после, закончив туалет, Оксана на цыпочках вышла из ванной, прокралась в гостиную, где её гость, включив видеомагнитофон, курил и пил кофе. Неслышно приблизившись, она обняла его сзади, и медленно спустилась на колени, чувствуя, как ковёр мягко щекочет кожу. Она была счастлива, потому что помнила – впереди у них ещё три часа.

* * *

– В чём заключаются наша проблема?

Оксана села за стол, а клиентка, полуармянка с русским именем, всхлипывала в кресле напротив, кутаясь в очаровательную норковую шубку.

Никто сейчас не признал бы в аскетически-худой молодой женщине с бледным лицом, в простом чёрном костюме, исступлённую любовницу. Несмотря на то, что вице-президент фирмы и клиентка были в одном возрасте, Маша Гудаева откровенно побаивалась Оксану Бабенко. Взглядом карих газельих глаз Маша умоляла о помощи, а Оксана, наглотавшаяся реланиума, еле ворочала языком, и оттого казалась равнодушной. После похорон Татьяны Лукьяновой она всю неделю ходила в траурном костюме и плохо спала по ночам, но нужно было работать – другие дела не ждали.

– Не знаю даже, с чего начать. Короче, мать родила меня без мужа двадцать три с половиной года назад. Она со студенческой группой приехала в Москву из Куйбышева, где познакомилась здесь с моим отцом. Армянская семья давно уже проживала в столице. Кончилось тем, что студенты уехали обратно, а мать осталась жить у отца, пока его предки гостили на исторической родине. А дальше, как обычно. Разругались, порвали отношения, и моя мать, Анна Павловна, уехала к себе, начала занятия на третьем курсе института. А после пошла сплошная банальщина – сроки затянули, аборт не сделала, да и боялась, что потом останется бесплодной. Но сносях опять в Москву отправилась, решила любовника уломать, чтобы женился. Ведь ей светила московская прописка – кто откажется?

Маша помолчала, ожидая, когда Оксана внесёт в компьютер её слова.

– Но, приехав к отцу, мать узнала, что тот уже женился. С горя начались схватки, и прямо с лестницы её увезли в роддом. Мать не стала меня кормить, написала отказную. Сколько ни умоляли, даже не взглянула на меня ни разу. Врачи взывали к святым чувствам, уверяли, что она потом об этом пожалеет, – без толку. И началось моё скорбное путешествие. Из роддома – в Дом малютки, потом – в детский дом…