Читать книгу "Диагноз: Любовь - Мегги Леффлер"

— Мадам, аппарат искусственного дыхания относится именно к жизнеобеспечению, — сказала я. — К пациенту уже подключена аппаратура.

— И никаких больше уколов и толчков, верно, Луиза? — спросил пожилой мужчина, обернувшись к дочери мистера Бодли.

— Что именно вы имеете в виду под толчками и уколами? — спросила я, нахмурившись. Сейчас я думала о толстом трубчатом катетере, торчащем из шеи мистера Бодли, о меньших иглах для инъекций, которые были введены в его руки, и о гофрированной трубке аппарата, поднимающейся и опускающейся в момент наполнения его легких кислородом.

— Никаких шоков, — резко произнес он. — Никаких толчков в грудь. Я слышал, что вы иногда ломаете ребра, делая массаж сердца.

Уже немного поздно для…

— Ты что, не помнишь, сколько ребер он сломал, когда упал в шахту лифта? Он сломал себе почти все кости, но все равно выжил!

— Бабушка, это было тридцать лет назад! — воскликнула Луиза.

— Мой сын выдержит! — заявила бабушка. — Сколько инфарктов он пережил?

— Ни одного, — ответила Луиза. — У папы не было проблем с сердцем.

— Возможно, я перепутала его с Джеймсом, — неуверенно пробормотала бабушка.

— Кто из вас лицо, принимающее решение? — спросила я.

— Я, — четко произнесла молодая женщина. — Мой отец не хотел бы искусственного поддержания жизни.

Я провела семью из приемной в реанимацию, чувствуя себя главой похоронной процессии. Когда мы шли по коридору мимо «Аквариума», пациенты и персонал, похоже, глазели только на нас, и я ощутила заметное облегчение, отдернув занавеску, отделявшую 10-ю палату, и пропустив вперед семью. Однако, спрятавшись от внимательных взглядов и оказавшись в одной комнате с телом, я поняла, что боюсь на него смотреть. Ангус Бодли выглядел таким незнакомым — он лежал, уставившись в потолок, его грудная клетка двигалась в такт дыхательному аппарату, а конечности синели с каждой минутой. Он выглядел как труп, а не как человек, который умирает. Было сложно поверить, что это тот самый пациент, которому я когда-то помогла.

После того как семья собралась у каталки и попрощалась с ним, сестра Джемма выключила аппарат, а я вытащила эндотрахеальную трубку и сказала им, что осталось совсем недолго. Затем я с облегчением направилась к «Аквариуму», где Эд сортировал пробирки с анализами мочи.

— Ты в порядке? — спросил он, увидев меня.

— Да, я просто… — Я покачала головой, пытаясь сообразить, что еще я могу сделать. Может, я каким-то образом стала причиной того, что случилось? В конце концов, именно я прописала ему антидепрессанты, которые вернули его к жизни, и он снова стал смеяться и… подавился. — Мистер Бодли подавился и задохнулся, после чего у него случился сердечный приступ.

Глаза Эда расширились.

— Он умер?

Я посмотрела на часы.

— Ему недолго осталось. Я даже не стану заказывать для него отдельную кровать.

Тем временем из 11-й палаты появилась Марианн. Посмотрев на нее, я вспомнила о Рори, моем маленьком астматике, и направилась проверить малыша. К счастью, оказалось, что ему легче и спазмы наконец прекратились. Щеки малыша порозовели, и дышал он уже не с таким трудом. Я сказала его матери, что хотела бы понаблюдать Рори еще как минимум полчаса, задернула занавеску и развернулась, чуть не вступив в лужу ярко-красной крови на полу. Причиной появления лужи оказался мистер Деспопулос, который не догадался придержать повязку на ране, зиявшей у него на голове. Похоже, он даже не помнил той драки в баре, которая привела его сюда, как не помнил и о том, что у него еще и внутреннее кровотечение.

— Кровь из банка крови уже доставили? — осведомилась я у Марианн, которая шла мимо меня, черкая что-то в карточке.

— Сейчас принесут, — ответила она, не поднимая головы, и добавила: — А мистер Бодли только что выдал пятьсот кубиков мочи.

— Мне нужно продать все эти телевизоры, — сказал мистер Деспопулос.

— Ничего вам не нужно продавать. Вам нужно лежать в кровати, — приказала я, хватая его за руку и пытаясь оттащить назад, к его каталке.

— Я об этом позабочусь, — произнес Эд, появляясь в дверях, как только я прижала марлю к ране на лбу мистера Деспопулоса.

— Об этом парне? — спросила я, прижимая руку пациента к марле, чтобы освободить свою. На секунду мне показалось, что приклеить пластырем его руку к нужному месту, а самого пациента примотать тем же пластырем к каталке — просто великолепная идея. Но я справилась с искушением.

— О крови на полу. Эй, какие планы на вечер? — добавил Эд, когда я уже вышла за занавеску и собиралась направиться к «великой стене проблем». Я остановилась и притворилась, что слушаю, чтобы ему не пришлось кричать мне на весь коридор. Эд имел в виду свою группу, которая приехала в Лондон и на выступлении которой он хотел меня видеть.

— Не волнуйся, я рано верну тебя домой. По крайней мере, до рассвета. — Эд подмигнул.

А я все еще думала о моче мистера Бодли. Он не должен был мочиться, у него должны были отказать все органы, он же умирает… Я потерла виски и сказала, что мне все равно, когда возвращаться, я завтра не работаю.

— А я думал, что на отвратное действо явка обязательна, — пошутил Эд.

Он был прав. Я чуть не забыла: на завтра запланированы съемки «Важного происшествия». Вся неотложка будет забита актерами, которым придется притворяться пострадавшими во время взрыва метро, а врачи, медсестры и студенты будут делать вид, что спасают их. Интересно, чем при этом будут заниматься санитары, присутствие которых тоже обязательно?

— Я бы с удовольствием послушала твою группу, — ответила я, но тут же спохватилась: — Однако у меня есть планы. — Это был последний вечер, который Мэттью Холемби проведет в Англии, потому что ему пора возвращаться в Штаты. — Мне нужно быть в Лондоне. Я собираюсь посмотреть мюзикл про Бадди Холли.

— Так приходи после него. Мы будем неподалеку от Стренда, — сказал Эд, потянувшись за своей шваброй. Я поняла, что очень хочу увидеть его с микрофоном, а не со шваброй в руках.

— Наверное, приду.

— Мистеру Бодли понадобится кровать? — спросила Марианн, появляясь передо мной с карточкой. — Его жизненные показатели стабильны, но он все еще не реагирует на раздражители.

Прежде чем зайти к мистеру Бодли, возле которого продолжала дежурить семья, я украдкой заглянула за занавеску. Его жизненные показатели на мониторе действительно оказались нормальными, а когда я дотронулась до груди пациента, то ощутила, что она была теплой. Ну и что теперь?

— Ему недолго осталось, — сказала я его семье, снова ныряя за занавеску. По эту сторону я обратилась к Марианн: — Нет смысла переводить его наверх только затем, чтобы потом сразу же спускать вниз.

Неожиданно я подумала о том, что уже успела отправить домой маленького Рори с его стероидами и альбутералом, влить мистеру Деспопулосу две порции крови, чтобы восполнить то количество, что вылилось в его желудочно-кишечный тракт, зашить ему разрывы на коже головы, а мистер Бодли все еще не умер.