Читать книгу "Искушение Данте - Джулио Леони"

Поняв, что он одержим, Данте даже обрадовался тому, что распознал свое заболевание и теперь сможет найти против него средства.

Антилия очень пристально смотрела на него в таверне. А разве не взглядом василиск парализует свою жертву?! Но теперь он найдет способ не стать жертвой очередного ритуального убийства в честь божества, которому служит эта дьявольская меднокожая жрица!

Данте поднес к самому лицу одежду танцовщицы и стал жадно вдыхать ее аромат… Еще тлевшее на задворках его души сознание шептало ему, что эта одежда наверняка сбрызнута каким-то колдовским зельем.

Поэт понял, что его разум вот-вот полностью угаснет, но внезапно что-то вернуло его к действительности, отогнав любовное безумие.

Услышав металлический звон у себя под ногами, Данте увидел один из браслетов Антилии, бросил одежду в сундук и наклонился за ним.

Браслет был невероятно тяжелым.

Эта женщина, наверное, действительно умеет изготавливать золото, если бросает такие браслеты в открытом сундуке!

С этой мыслью поэт вывалил на пол все содержимое сундука, разыскивая в нем другие драгоценности. И действительно, среди дорогих шелковых и льняных платьев было несколько десятков таких же браслетов. Сундук был полон сокровищ!

Данте перевернул сундук. Его сверкающее содержимое со звоном рассыпалось по комнате.

Да в этой башне хранятся сокровища целого королевства! Королевства?.. Неужели Антилия действительно потомок великого Фридриха II?! Значит, поэтому ей приходилось торговать своим телом в «Раю» Моны Ладжи? Она готова пойти на что угодно, лишь бы ее не опознали! А все эти кольца, браслеты и ожерелья — переплавленная казна Империи? Увидев на Антилии такие украшения, любой поразился бы их стоимости, но никто не заподозрил бы, что их у нее целый сундук! Значит, ей приходится носить на себе золото, чтобы на него меньше обращали внимания…

Воображение Данте тут же стало составлять вместе цепь событий.

Ненависть кардинала Акваспарты к этой женщине. Его попытка обвинить ее в ереси и арестовать. Изгнание мастера Амброджо из Рима и его убийство. Убийство Теофило, понявшего происхождение золота Антилии и попытавшегося скрыть его рассуждениями об алхимии…

Что ж! Вполне возможно!

И все-таки для полноты картины чего-то не хватало!

Почему наемные убийцы Бонифация не прикончили Антилию, а лишь тратили время в попытках сохранить ее тайну? Не проще ли было в корне пресечь любую возможность возвращения в Италию отпрыска рода Гогенштауфенов?

Подняв над головой светильник, Данте убедился в том, что лестница идет еще выше, и поспешил наверх.

На верхнем этаже было примерно такое же помещение, как и на предыдущем, но в нем вообще не было мебели, кроме большой доски на козлах. На доске в беспорядке валялись большие листы бумаги. Данте взял один из них, поднес к свету и увидел переплетение линий, нанесенных углем. При этом линии были все в мелких дырках, словно прогрызенные тучей насекомых, а лист был измазан в копоти.

У поэта замерло сердце. Он наконец-то нашел то, что так долго искал, — эскизы мозаики мастера Амброджо.

Данте стал лихорадочно изучать один лист за другим, но от наплыва чувств и из-за плохого освещения так и не мог понять, что же они изображают все вместе.

Он видел то чью-то ногу, то чью-то руку. На одном листе было изображено лицо старца, но в эскизах было очень трудно разобраться из-за дополнительных знаков и линий, не позволявших воспринять их как единое целое. Наконец Данте сдался, поняв, что существует единственный способ понять, что изображала бы готовая мозаика.

Поэт сгреб все листы со стола и стал оглядываться, прикидывая, во что бы их завернуть. Возле двойного окошка стоял табурет, а на нем лежало какое-то свернутое покрывало. Схватив эту ткань, Данте развернул ее на столе и снова замер от удивления. Это было не покрывало. Это был белый плащ. С одной стороны на нем был искусно вышит расширяющийся с концов крест.

Крест тамплиеров! Такой же как на кинжале, найденном в церкви Сан Джуда!.. Значит, танцовщица на самом деле происходит из рода Гогенштауфенов, и ее охраняют тамплиеры! Или…

Данте хлопнул себя по лбу, вспомнив слова ростовщика Доменико. Теперь поэт все понял.

Антилию защищает не весь орден Рыцарей Храма, а лишь один человек, ласкающий по ночам ее прекрасное тело. И этот человек обитатель этой башни!

В голове у поэта бесконечной чередой сменяли друг друга лица ученых с Третьего Неба. Поспешно завернув эскизы в плащ, Данте бросился к выходу, даже не бросив прощального взгляда на сваленные на полу сокровища…

Глава XXIII

Пятый континент

В тот же день около полуночи

Брошенный в панике стражниками у входа в церковь Сан Джуда факел быстро загорелся от фитиля и осветил путь. Данте вошел внутрь. Рядом с узким проходом сбоку от провала до сих пор лежала наводящая ужас маска мастера Амброджо.

С трудом взобравшись на строительные леса, Данте вставил факел в одно из гнезд, прикрепленных к стене рядом с мозаикой. Судя по всему, мастер Амброджо был готов работать не только днем, но даже и ночью.

Неужели он чувствовал, что смерть уже занесла над ним свою косу?

Поэт развернул плащ и стал думать, с какого бы эскиза начать восстанавливать замысел мозаики. Он очень быстро нашел эскиз с головой старца и наложил его на голову, выложенную мозаикой на стене. На лесах нашлись деревянная киянка и ведерко с ржавыми гвоздиками. Данте быстро прибил эскиз с головой к стене и начал искать один из соседних.

Прошел час. Первоначальное удивление поэта сменилось жгучим любопытством. По мере того как Данте прибивал к стене части эскиза, загадочные события последних дней тоже стали складываться у него в голове в цельную и удивительную картину.

Постепенно Данте понял, до какой степени нарисованное мастером Амброджо изображение отличалось от первоначального замысла мозаики. Поэт не увидел ни прекрасных цветов, ни райских птиц. Амброджо никогда не собирался изображать Древо Жизни. Мастерство художника и его удивительно тонкое чувство света породили очень чувственное изображение. Судя по всему, мастера Амброджо убили для того, чтобы он не смог изобразить вторую человеческую фигуру, находившуюся справа от гиганта, словно ожидая его в конце пути. Это была женщина. Ее глаза светились так, словно она очень долго ждала возможности обнять любимого человека. Данте подумал о том, что так, наверное, ждала Одиссея его Пенелопа.

Женщина простерла руку к мужской фигуре. Она казалась совсем юной, хотя рядом с ней и был изображен старец. Кроме того, она была совершенно обнаженной, какой художники осмеливались изображать только Еву.

Данте узнал лицо Антилии, ее высокую грудь, ее прекрасные чресла. За ее стройными, как колонны, ногами с очерченными золотом изящными щиколотками виднелось изображение странного города без стен и башен, в котором возвышались силуэты каких-то сооружений, напоминающих минареты.