Читать книгу "Практическая мудрость - Кеннет Шарп"

В центре ответственной банковской практики лежит тщательное документальное подтверждение доходов и активов заемщика – только при таком условии банк может сказать, «потянет» ли клиент кредит. Банкиры обязаны внимательно относиться к подобным вещам, если намерены служить заемщику и вкладчику. Но во время жилищного и ипотечного бума 2003–2006 годов IndyMac, как и многие другие банки, перестал заботиться об этом, потому что его целью больше не являлось служение клиентам и обществу. Целью сделались деньги. А деньги можно было зарабатывать, просто оформляя кредиты, упаковывая их в пулы и продавая на Уолл-стрит. Банкиры IndyMac не были обеспокоены потерей денег на «плохих» кредитах, потому что, упакованные и проданные, они становились чужой проблемой.

Когда банки, подобные IndyMac, сделали своей единственной целью извлечение прибыли, они перестали быть собственно банками. Они создали культуру безответственности и отрыва от реальности – «Диснейленд-банк продает диснейленд-кредиты». Они поощряли специалистов, отказавшихся от стремления работать как должно, и подавляли тех, кто не мог поступиться этим.

Совершенство достигается практикой

Если не стремление к финансовой выгоде должно быть целью профессии, то что? Что является «душой» медицины, или юриспруденции, или преподавания, или даже банковской деятельности? Этот вопрос был поднят Аласдером Макинтайром в книге «After Virtue» («После добродетели»), в которой автор, вслед за Аристотелем, пытается реконструировать моральную философию. Центральное место в книге занимает концепция деятельности (или практики), которую Макинтайр характеризует следующим образом.

1. Любая деятельность устанавливает набор целей, которые являются характерными для нее (по Аристотелю – «телос»). Участие в деятельности предполагает преследование этих целей. Укрепление здоровья и облегчение страданий характерны для медицины. Слава и богатство – нет. Они могут прийти к людям, которые занимаются врачеванием, но они не являются целью этих людей. Слава и богатство – нечто внешнее по отношению к их деятельности, а не соединенное с ней неразрывно.

2. Та или иная деятельность устанавливает свои собственные стандарты качества. Мы судим о достоинствах юриста по тому, насколько мудро он способен рассуждать, насколько чуток к нюансам законодательства, насколько детально анализирует прецеденты и толкует то, что говорят судья и присяжные.

Например, совокупность действий, относящихся к «медицинской науке», есть практика. Цель медицинской науки – открывать закономерности, описывающие и объясняющие человеческую физиологию и патологию, находить инструменты диагностики и лечения. Настоящий ученый-медик преследует именно эти практические цели. Но не всякий, кто занимается тем, что выглядит как медицинская наука, занят ею на самом деле. Люди, проводящие исследования для того, чтобы получить впечатляющий список публикаций, не имеют отношения к практике. Цели, которые они преследуют: известность, благополучие, статус, продвижение по службе, – не характерны для медицинской науки, не встроены в нее. Эти цели являются, по словам Макинтайра, не «внутренними» или «внутренне присущими» практике, а внешними по отношению к ней. И научные исследования в подобных случаях – всего лишь средство для достижения этих внешних целей.

Нельзя отрицать, что такие исследователи могут получать серьезные научные результаты, но практикующими учеными их назвать нельзя. Реальная опасность для медицинской науки состоит в том, что все больше исследователей стремятся в первую очередь к обретению статуса и достатка, а не к пониманию физиологии человека или созданию новых средств диагностики и лечения. Иногда внешние финансовые стимулы порождают хорошие научные результаты – так же, как стимулирование банковского кредитования иногда дает полезные и эффективные кредиты. Но чем больше мы зависим от таких стимулов, тем выше опасность получить плохие научные результаты и плохие кредиты.

Все это может оказать на любую практику, подобную медицинским исследованиям или банковскому делу, разрушительное воздействие. Когда ученые-медики, мотивированные на достижение ложных целей, находятся в меньшинстве, практика может развиваться надлежащим образом, а случайные ошибочные шаги легко выявить и исправить. Но если все, кто занимается медицинскими исследованиями, устремятся к статусу, славе и богатству, ученые в конечном итоге будут иметь в глазах общества не больше авторитета, чем обычные бизнесмены. А раз подорвано доверие к ним – подорвано доверие и к науке в целом. Медицинская наука как практика перестанет существовать. Ядро практики, ее путеводная нить лежат в области действий тех, чьи цели являются специфическими для этой деятельности.

То же самое можно сказать о юриспруденции, преподавании или любой другой профессии. Любая из них представляет собой деятельность, во многом определяемую достижением целей, которые являются для нее уникальными. Добиваться справедливости и преследовать интересы клиентов, будучи мудрым советником или ревностным адвокатом. Заботиться о здоровье, диагностировать и лечить болезни, облегчать страдания. Обучать детей навыкам, необходимым для того, чтобы стать эффективными взрослыми гражданами, и в то же время вдохновлять их на самостоятельное развитие. Все это благородные цели. Но врачи все больше заботятся о том, как заработать на безбедную жизнь и сохранить работу; юристы беспокоятся о количестве оплаченных часов и о том, как выбиться в партнеры; а преподаватели стремятся в основном к тому, чтобы дети успешно прошли стандартизированные тесты. И подлинные цели деятельности – те, что составляют душу профессии, – распадаются.

То, что кто-то занимается той или иной деятельностью ради достижения внешних по отношению к ней целей – славы, достатка, – не представляет угрозы для чистоты самой практики. До тех пор пока эти цели не пронизывают практику на всех уровнях, люди, ориентирующиеся на них, в конечном счете либо отсеются, либо останутся позади, либо изменятся в лучшую сторону, либо лишатся доверия тех, кто преследует истинные цели деятельности. Но если внешние цели пропитывают насквозь всю практику, она начинает разрушаться. Практика развивается и изменяется постоянно, и направление, в котором происходит развитие, определяется ее участниками. Деятельность, осуществляемая должным образом, способствует появлению мудрых практиков, которые, в свою очередь, заботятся о будущем этой деятельности.

Коррозия моральных и нравственных ценностей в таких институтах, как школа, здравоохранение, правовая и банковская системы, не только мешает опытным профессионалам развивать практическую мудрость. Молодые специалисты, вступающие в профессию, нуждаются в четком определении ее настоящих целей. Они должны иметь возможность учиться, распознавая хорошие и плохие примеры профессиональной практики, видя, как их коллеги качают головами, осуждая тех, кто сбился с пути. Но чему научатся молодые преподаватели в Beck Elementary, или новоиспеченные врачи, начинающие практику в медицинских учреждениях Мак-Аллена, или клерки, идущие работать в банки, подобные IndyMac?

Направление развития профессии определяется, в частности, самими профессионалами. Если в той или иной деятельности начинают преобладать те, кто преследует внешние цели, она может измениться до неузнаваемости. В людях попросту исчезнет стремление – или умение – заниматься преподаванием, медицинской или правовой деятельностью так, как это нужно нам всем. «Хороший врач», «сильный юрист» и «настоящий учитель» станут сначала смутным воспоминанием, потом романтической фантазией, а там и вовсе исчезнут из нашего коллективного сознания.