Читать книгу "Аэронавт - Петр Заспа"

Неожиданно вращающийся диск за спиной стал распадаться на отдельные лопасти, предупреждая, что первый баллон вот-вот опустеет. Миша потянулся к вентилям между креслами, чтобы закрыть использованный и открыть новый, но его опередил Александр. На ощупь, выгнув назад руку, он проделал манипуляцию с баллонами, даже не оборачиваясь. Смородин одобрительно похлопал его по спине, невольно восхищаясь, насколько быстро князь освоился с управлением самолёта. Пусть даже он и создавал его предельно простым и устойчивым, способным прощать многие ошибки. Но Александр всё делал так, что и прощать-то было нечего. Затем мысли вновь вернулись к Стефану. Если бы можно было лыжи заменить поплавками, то с таким переоснащением он решил бы проблему взлёта. Если дождаться безветренной погоды или найти тихую заводь, это ещё проще, чем взлёт в горах. Но неумолимое время ставило крест и на этой затее. Оно же, это время, отбросило в сторону и вариант со спасательной экспедицией вверх по реке, даже окажись у адмирала Свиридова суда, способные преодолеть её мелководье. Пока они появятся на рейде Дубровки, Стефана схватят ратники инквизитора, даже если будут искать его, не спеша и лениво прочёсывая горы. Хотя скорее всего, всё будет наоборот – поиски пройдут быстро и не останавливаясь ни днём, ни ночью! А вернуться тропами вдоль дунайского берега к горной базе с вооружённым отрядом – так на это и вовсе уйдут недели. Успокоил себя Миша тем, что остановился, по его мнению, на единственно возможном варианте: на кораблях сколотить подходящую тележку на колёсах, которая после взлёта, отцепившись, упадёт на землю, да ещё подыскать подходящую ровную площадку, хотя бы пару сотен метров длиной. Больше ничего в голову не приходило.

Дунай, тем временем, сделал очередной поворот, раздавшись в ширину и присоединяя к себе всё новые мелкие речушки. Вдали по курсу появился небольшой хутор с мельницей на бугре. А когда он оказался на траверзе, Миша увидел остановившуюся телегу с мешками и задравшего в небо голову мельника. Помахав ему рукой, он представил, что сейчас рисует фантазия этого тёмного хуторянина? Кем он представляет их, летящих над рекой, с разноцветными крыльями и тихим стрекотом, похожим на жужжание шмеля?

«Вот так и рождаются легенды! – Смородин проводил взглядом исчезающую позади мельницу. – Уже сегодня разлетится молва, что в реке поселился дракон, и как только восходит солнце, он облетает свои владения, чтобы похищать юных и незамужних красавиц! Неплохо! – усмехнулся Миша собственному воображению. – Осталось только выдумать витязя, который этого дракона ссадит с небес на землю. А впрочем, в витязе нет необходимости. Дракон и сам не в курсе, получится ли у него после этого полёта снова подняться в небо?»

Александр тем временем поменял ещё один баллон. Он уверенно держал курс, высоту и скорость, и Смородин перестал прислушиваться к его действиям, позволив полностью почувствовать свободу полета. А ещё он вдруг понял, что быть просто пассажиром – тоже даже очень неплохо. Можно поглазеть по сторонам, полюбоваться проплывающими внизу красотами. Да и спина непривычно сухая и не изнывает от непрерывного напряжения.

А Дунай тем временем бежал под крылом, отражая повисшее в зените солнце и указывая дорогу к морю. Дубравы внизу чередовались с обширными пастбищами, ручьи превращались в озёра. Зелёный ковёр неожиданно перекрашивался в рыжий цвет болот. И лишь река всё так же мчалась извилистой лентой, будто автострада в малахитовой пустыне.

Обернулся Александр и, оторвав Смородина от ленивых тягучих мыслей, молча указал вперёд. Там, где горизонт горбатился от горных хребтов и перевалов, где тёмные волны лесов сливались с белыми перинами облаков, вдруг появилась тонкая синяя дуга, протянувшаяся от края до края. И чем ближе они подлетали, тем длиннее и синее она становилась. Это было место, где одна стихия прекращала своё существование, чтобы отдать свои силы другой, более могучей и обширной. Это была точка, где исчезал Дунай и начиналось море. Миша обменялся с князем улыбкой и поднял большой палец. Невероятно, но они долетели!

Застывшее море показалось гладким деревенским прудом в тихую безветренную погоду. Его невообразимое ультрамариновое сияние сливалась с небом, растворяя тонкую черту горизонта в недостижимо далёком ореоле.

«Невероятно! – восхищённо выдохнул Смородин от переполнявших грудь чувств. – Такое увидишь редко. Чаще море – это бурлящие волны, в белой пене которых легко не заметить под крылом даже рыбацкий сейнер за три сотни метров».

Взлетая на разведку погоды с палубы авианесущего крейсера, он часто удивлялся: почему море чаще благоволит морякам, чем лётчикам? Оно, как правило, прячет одних от глаз других за растянувшимися на километры полями туманов. За ливневыми тучами, просевшими до свинцовых штормовых волн. За штормовыми волнами, перекатывающимися через палубы кораблей.

Но что бы вот так – летай, ищи, заглядывай хоть за горизонт, хоть шарь по дну в поисках иголки в коралловых дебрях! Такое он видел впервые.

Миша приободрился – удача явно им благоволила!

Осталось лишь найти эскадру, и дело сделано! Затянувшаяся волокита под названием «спасение наследника» по всей видимости, подходила к концу.

– Давай сначала на юг! – выкрикнул он Александру на ухо.

Князь кивнул и завалил аэроплан в правый вираж. Пустынные песчаные пляжи проплыли под крылом, и дальше они летели вдоль берега, всматриваясь в синий горизонт в поисках дымов броненосцев. Но море казалось девственно чистым. Даже рыбацкие шлюпки не нарушали его монотонность вытянувшимися вдоль сетей тёмными точками. Так пролетели полчаса, и тогда Смородин снова хлопнул наследника по плечу:

– Не угадали! Разворачивайся! Нужно было на север!

«Граф Горчаков говорил, что эскадра стоит у русла Дуная, – размышлял Миша. – Наверняка такое обозначение места довольно условно. Расчет на то, что с дирижабля группу кораблей они увидят и за два десятка миль. Броненосцам нужна глубина. У берега им не пристать. Им подавай такие просторы, чтобы никакой отлив не посадил корабли на мель».

Смородин вмешался в управление, потянув ручку на себя и прокомментировав наследнику:

– В набор! И возьми мористее!

Снова внизу проплыл уменьшившийся до размеров ручья Дунай. Его мутные воды врывались в голубое море, словно дорожный водосток в белую снежную равнину – грязно и безжалостно нарушая искрящуюся чистоту. Вскоре река осталась позади, а впереди раскинулась бескрайняя синева. Но куда ни доставал глаз, всюду была пустота. Ни кораблей, ни дымов, ни даже летящих полчищ чаек, чувствующих, что где-то там далеко есть люди. И тогда у Миши в груди шевельнулся червячок тревоги. Он отобрал у Александра управление и, бросив аэроплан в отвесное скольжение на крыло, снизился на высоту бреющего полёта. Корабли всегда следят! Даже если они были здесь несколько дней назад, то ещё долго на воде их присутствие выдадут так называемые вторичные признаки: радужные масляные пятна, не тонущая угольная пыль, плавающие и приманивающие рыб и птиц отходы с камбуза.

По воде заскользила тень аэроплана, едва не задевая его лыжи, за крылом побежала рябь, в воздухе почувствовалась соль, но Смородин прижимался всё ниже и ниже, стремясь заметить хоть какую-то зацепку. Неожиданно забеспокоился Александр. Он привстал и, долго всматриваясь вдаль, уверенно показал вдоль левого крыла.