Читать книгу "Письмо императрицы - Ольга Свириденкова"

Большего унижения просто нельзя было вообразить! Мало того, что он притворился, будто любит ее по-прежнему, и столько времени ломал недостойную комедию, так теперь он еще и открыто насмехается над ней. От невыносимого стыда и сознания собственной беспомощности у Наташи сдавило грудь, и ей показалось, что она сейчас упадет в обморок – это было бы весьма кстати, так как избавило бы ее от необходимости отвечать на издевательские вопросы Павла. К несчастью, ничего такого не произошло. Наташе пришлось призвать на помощь все свое самообладание, чтобы сохранить хоть какие-то остатки достоинства и не разразиться слезами прямо на глазах торжествующего врага.

Выпрямив спину, она посмотрела на Павла открытым, бесстрашным взглядом, в который постаралась вложить как можно больше холодного презрения.

– Никогда не думала, – медленно проговорила она, – что мужчина может быть таким мелочным. – И выдержав красноречивую паузу, продолжала: – Вы солгали, когда сказали, что приняли мое поведение за игру. На самом деле вы прекрасно поняли, что я вовсе не играю, и что мое страстное влечение к вам было отнюдь не притворным. Да, я не притворялась! – с вызовом повторила она. – Я действительно почувствовала к вам нежность в ту минуту, когда увидела, что вы страдаете из-за ревности к Стентону, и мне захотелось вас приласкать и утешить. А когда вы начали целовать меня, я поняла, что хочу вас. Однако вы сильно заблуждаетесь, если думаете, что я влюбилась в вас. Это была всего лишь минутная вспышка страсти, не более того.

– Неужели? – с усмешкой спросил Павел. – А вот мне почему-то так не показалось.

– Это потому, что у вас слишком большое самомнение, – с презрением бросила Наташа. – И еще потому, что вам очень этого хочется. Точнее, – поправилась она, окинув его насмешливым взглядом, – вам очень хочется взять реванш за все свои унижения. Но я не доставлю вам такого удовольствия.

– Да вы уже доставили мне его, – с издевательской улыбкой проговорил Павел. – И как бы вы теперь ни выкручивались, вам не убедить меня в обратном.

Он залпом допил остатки шампанского из своего бокала и, прежде чем Наташа нашлась с ответом, продолжал:

– Вы говорите, что у меня непомерно раздутое самомнение. А у вас самой оно разве не такое? Неужели вы могли серьезно думать, что будете нужны мне после Стентона?! – Он окинул ее взглядом высокомерно-презрительного удивления, под которым Наташа почувствовала себя уничтоженной. – До сих пор я принадлежал к тем, кто сам наставляет рога, и отнюдь не горю желанием переходить в противоположный лагерь. Я уж не говорю о тех бесчисленных оскорблениях, что мне пришлось от вас вытерпеть. И вы полагали, что после всего этого я еще продолжаю питать к вам нежные чувства?! – Павел возмущенно передернул плечами. – Да я бы перестал себя уважать, если бы не вытравил эту недостойную любовь из своего сердца!

– Но если… – упавшим голосом вымолвила Наташа, – если вы меня больше не любите… – Она на мгновение замялась, но потом, рассудив, что терять уже все равно нечего, решительно выпалила: – Если вы меня больше не любите, зачем же вы тогда стали целовать меня и допустили, чтобы мы занялись любовью?

Взгляд убийственного сарказма, которым наградил Наташу Павел, заставил ее почувствовать себя пригвожденной к позорному столбу.

– Да потому, – ответил он, отвратительно ухмыляясь и растягивая слова, – что с моей стороны было бы крайне глупо лишать себя удовольствия, раз вы сами хотели мне его доставить.

Говорить было больше не о чем. Отвернувшись от Павла, Наташа на негнущихся ногах направилась в свою комнату. В голове у нее шумело, окружающие предметы покачивались перед глазами, как бывает от большого количество выпитого вина. Она почувствовала невероятную слабость во всем теле и поняла, что если сейчас не приляжет, то с ней точно случится обморок. Но теперь ей этого совершенно не хотелось: не хватало еще, чтобы Павел, в довершении ко всему, начал испытывать к ней презрительную жалость! Нет уж, довольно с него и сознания одержанной победы. Победы над строптивой, злопамятной и неуступчивой кокеткой, которая теперь уже никогда не сможет задирать перед ним нос.

Оказавшись в своей комнате, Наташа первым делом закрыла дверь на задвижку. Потом резким движением сорвала головной убор и бросилась на кровать. В тот же миг из ее глаз мощным потоком хлынули слезы, которые ей удавалось столько времени сдерживать. Но теперь она не пыталась их остановить, а, напротив, дала им волю, надеясь утопить в этих слезах свое горе и почувствовать хоть небольшое облегчение.

Никогда в жизни Наташа не чувствовала себя такой униженной – даже в тот далекий день, когда Михаил с помощью своего ловкого друга уличил ее в двойной игре. Но даже в тот день она не чувствовала себя такой несчастной. Потому что тогда она не любила по-настоящему, и ее сердце не было разбито.

Постояв немного возле двери, из-за которой доносились приглушенные рыдания, Павел удовлетворенно улыбнулся и пошел в свою комнату, прихватив по дороге бутылку с недопитым шампанским. Он осознал, что уже давно не чувствовал такого душевного подъема, как сейчас. И это было совсем не удивительно. В первый раз после того, как они с Наташей пустились в путешествие, ему удалось взять верх над этой злобной, капризной и мстительной женщиной, доставившей ему столько горьких минут. И не просто «взять верх». Как сказала сама Наташа, это был полный реванш за все его многочисленные обиды и унижения. Потому что теперь Наташа уже никогда не сможет смотреть на него сверху вниз, с сознанием своего превосходства и неуязвимости. Он заставил ее почувствовать себя жалкой, отвергнутой и униженной. И это не шло ни в какое сравнение с тем, что было пять с половиной лет назад!

Он заставил ее отдаться ему, распахнуть перед ним свою душу, фактически вытянул из нее признание в любви, а затем жестоко посмеялся над ней. И теперь она горько плачет, чувствуя себя самым несчастным существом на свете. Что ж, поделом ей: будет знать, как безнаказанно издеваться над другим человеком! Она вполне заслужила, чтобы с ней обошлись столь безжалостным образом, и ей некого винить в своем унижении, кроме самой себя. Пусть теперь рыдает и в приступе бессильной ярости молотит кулаком подушку. Ее слезы не тронут его ожесточенного сердца, потому что именно из-за нее его сердце и ожесточилось. Выражаясь ее же собственными словами, она получила по заслугам, не более того.

Наполнив бокал, Павел заговорщицки подмигнул своему отражению в зеркале и медленно, наслаждаясь каждым глотком, осушил бокал до дна. Потом развалился в кресле и закурил сигару. Его голова слегка кружилась от выпитого вина и сознания своей победы – нежданной, а оттого особенно ощутимой и сладостной. Ведь еще в тот момент, когда Павел посетовал, что это не ему довелось разбудить чувственность Наташи, он и не думал, что все обернется так благоприятно.

Мысль отомстить Наташе за свои унижения возникла у него, когда она подошла к нему и сказала, что хочет объясниться. В первое мгновение Павел не поверил своим ушам, но когда он вгляделся в доверчиво тянущееся к нему лицо Наташи, все его сомнения рассеялись. Надменная гордячка влюбилась в него – это было ясно, как ясный день. Павел и раньше догадывался, что она не равнодушна к нему и только из чистого упрямства пытается отрицать очевидное. Теперь же он понял, что все гораздо серьезнее, чем ему казалось. Должно быть, именно ночь, проведенная со Стентоном, заставила Наташу понять, кто ей нужен на самом деле. Но именно этой самой ночи Павел и не мог ей простить!