Читать книгу "Чревовещатель - Ксавье Монтепен"

Услышав впервые это признание, Леонида закрыла руками вспыхнувшее лицо, и глубокий вздох вырвался из ее груди. Лейтенант продолжал прерывающимся голосом:

– Простите меня. Я сказал то, о чем должен был молчать. Забудьте слова, которых вы не услышите более. Мою преданность я докажу поступками. Мое обожание будет безмолвным.

Молодая женщина приподняла голову и положила дрожащую руку на лоб лейтенанта, склонившегося перед ней. Жорж Прадель побледнел от этого легкого прикосновения. Леонида, глубоко взволнованная, ответила в порыве почти таком же, с каким говорил Жорж:

– Мне нечего вам прощать. Вы ничем не оскорбили меня. Я принимаю вашу великодушную преданность. Вы возвратили мне спокойствие и надежду. Поднимитесь, мой рыцарь! Я верю вам.

Лейтенант схватил руки Леониды и, несмотря на слабое сопротивление бедной женщины, покрыл их поцелуями. Потом, не будучи в состоянии произнести слова — в таком беспорядке находились его мысли — он выбежал из из дома на улице Баб-Азун.

Через час после ухода Жоржа Праделя Даниель Метцер, вернувшись домой, нашел свою жену возле чемодана, наполненного бельем и платьем.

– Вот и прекрасно, — сказал он, — вы послушны сегодня. Искренно поздравляю вас.

Леонида молчала. «Как подл этот человек! — думала она. — Если бы он знал, что у меня есть защитник, он говорил бы не так громко».

Даниель продолжал:

– Мне сейчас принесли записку от господина Эллио.

Леонида вздрогнула.

– Я хотел ехать в дилижансе, — продолжал Даниель, — я даже взял купе для нас и Долорес, но мой будущий компаньон делает все на широкую ногу. Он пишет, что завтра на рассвете за нами заедет его экипаж. Он даже взял для нас конвой, который очень дорого будет ему стоить. Словом, мы насладимся удовольствиями миллионера, даже сам алжирский губернатор не путешествует с бо`льшим комфортом. Что вы скажете на это, милая моя?

– Вы знаете, — проговорила молодая женщина, — что к этим вещам, которые прельщают вас, я совершенно равнодушна.

Метцер с презрением пожал плечами и вышел из комнаты ворча. На другой день в назначенный час большая коляска, запряженная прекрасными лошадьми, остановилась у дома ростовщика на улице Баб-Азун. Кучер щелкал кнутом, вооруженный конвой ждал в нескольких шагах. Даниель привязал сзади к коляске не только чемоданы жены и свой, но и большой сундук, наполненный провизией и шампанским. Путешествие прошло быстро и благополучно. Конвой был отпущен. Коляску поставили в сарай, лошадей и кучера отослали в Блида.

Леонида провела ночь спокойно, зная, что ей нечего опасаться, пока Ришар Эллио не будет ее гостем. Даниель на другой день занялся приготовлениями. Банкир должен был приехать после полудня. Пока Даниель изо всех сил хлопотал по хозяйству, Ришар Эллио, выехавший из Алжира утром, катился в экипаже, еще лучшем и с конвоем еще многочисленнее, чем экипаж и конвой, отданные им накануне в распоряжение мужа Леониды.

Банкир был не один. Высокая стройная женщина с изящной осанкой и щегольски одетая, скрывавшая лицо под черной кружевной вуалью, сидела в коляске с банкиром. Временами она сворачивала сигаретку, спрашивала огня у своего спутника и приподнимала вуаль, чтобы выпускать клубы белого дыма. Тогда можно было увидеть бледное лицо Ревекки, прекрасной жидовки. После продолжительного молчания банкир сказал:

– Ты уверена, что она тебя не знает?

Жидовка вздрогнула.

– Вы говорите о жене Даниеля Метцера? — спросила она. — Уверена. Где она могла встретиться со мной?

– На улице, в театре.

Ревекка покачала головой и возразила:

– Это невозможно. Я никогда не видела эту женщину! Если бы мы случайно встретились, то ее красота непременно бросилась бы мне в глаза. Впрочем, будьте спокойны, ваша гурия услышит мой голос, но не увидит моего лица.

Излишне говорить, что банкир не повез свою спутницу к Даниелю Метцеру. Он остановил свою коляску в Блида, у посредственной гостиницы, хозяин которой был его должником. Банкир поместил Ревекку в лучшей комнате, поручил трактирщику оказывать ей особое внимание, повиноваться всем ее приказаниям, исполнять все капризы и продолжил свой путь. Полчаса спустя он приехал в Буджарек, где его уже поджидал Даниель Метцер.

– Рад видеть вас. Чрезвычайно рад, любезный друг и будущий компаньон, — сказал Ришар Эллио, выходя из экипажа и пожимая руку своему хозяину.

Он осмотрелся и продолжил:

– Эта лачуга очень мила! Сад кажется чертовски живописным. Но где же госпожа Метцер?

– Не упрекайте ее за отсутствие, — возразил Даниель, — вы один этому причиной.

– Я? Это как?! — начал было банкир.

– Конечно! Леонида никому не хотела поручать заботу о вас, — перебил Метцер. — Мою жену, обыкновенно немного беспечную, сегодня нельзя узнать — она с утра хлопочет. Леонида меня удивляет.

Ришар Эллио просиял.

– То, что вы говорите, приводит меня в восторг! — сказал он самодовольно и прибавил мысленно: «Кажется, мои дела идут хорошо. Хорошенькая блондинка наконец смягчается. Может быть, я поторопился привезти сюда Ревекку».

LIV

Даниель Метцер все же пошел за женой, и холодный прием Леониды, столь непохожий на обещания жида, показал банкиру, что он хорошо сделал, привезя Ревекку. Очевидная принужденность в поведении госпожи Метцер и разочарование гостя набросили тень на первую половину обеда, но Даниель столько подливал шампанского банкиру, что тот наконец развеселился, и, когда подали десерт, Ришар Эллио, немного опьянев, стал говорить такие вещи и петь такие песни, что Леонида вдруг вышла из-за стола и удалилась в свою комнату.

Настала ночь — ночь африканская, великолепная и почти светлая. Мириады звезд сияли на темно-голубом небе. Леонида заперла дверь на двойной оборот, задвинула внутренний засов, спрятала под подушку острый нож, потом, раскрыв окно, выходившее в сад, посмотрела на мирные окрестности, которые лунный свет будто покрывал серебристым газом.

На нижнем этаже, под спальней госпожи Метцер, раздавалось звяканье стаканов и пение Ришара Эллио. Когда вакхический шум стихал, глубокая тишина наполняла пространство. Издали слышался то ли жалобный вой шакала, то ли крик ночной птицы. Глубокая грусть овладела молодой женщиной. Крупные слезы невольно потекли по ее щекам. Она хотела уже запереть окно, броситься на постель и искать во сне забвения, как вдруг ее сердце сильно забилось.

Высокие деревья возле дома бросали на землю густые тени. Леонида увидела белую фигуру, скользившую во тьме. Незнакомец остановился напротив дома, от которого ее отделяли семьдесят-восемьдесят шагов. Что это значило? Может быть, из осторожности следовало поднять тревогу? Леонида пошла было к двери, но остановилась на полдороге и задрожала еще сильнее. Внезапная мысль, подобно молнии, которая на одну секунду освещает мрак, промелькнула в ее голове.