Читать книгу "Бегство от Франка - Хербьерг Вассму"

Ей было не больше тридцати пяти, она была изможденная, но в строгом черном костюме. Ничто в ней не свидетельствовало, будто она хочет спрятаться за наркоманом. Просто она не говорила по-английски. Или, вернее сказать: мы были в Испании, не зная испанского.

Когда Фрида показала ей подсчеты Дэнни, она начала тихо, но выразительно бранить его. Потом вычеркнула несколько строчек и цифр и переписала договор на компьютере. Время от времени она качала головой и посматривала в сторону Дэнни.

Мы должны были получить доступ в квартиру в пять часов и оплатить наличными за два месяца вперед. Фрида попробовала объяснить ей, что люди не носят с собой таких крупных сумм, но начальница Дэнни твердо стояла на своем.

На улице Аннунген сказала:

— По-моему, это ее брат. Она взяла на себя заботу о нем и хочет научить его правилам приличия. А он в благодарность пытается обмануть и ее и клиентов, и таким образом разорить фирму и собственную семью.

— Почему ты решила, что он ее брат? — спросила я.

— По тому, как она делала ему выговор. И потому, что ее не возмутило его поведение. Он — маменькин сынок, а она просто дочь, которая должна зарабатывать им всем на жизнь. Мать, конечно, вдова. И этот парень — ее любимчик, — вздохнула Аннунген, словно хорошо знала то, о чем говорит.

— А я-то думала, что писатель — это я!

— Не обязательно быть писателем, чтобы понимать действительность, — сказала Аннунген.

— Нет, конечно, но, возможно, это помогает, — вмешалась Фрида.

— Теперь он нас ненавидит, — сказала Аннунген, когда мы шли к отелю.

— Велика важность, — усмехнулась Фрида.

— Жаль, что с нами нет Франка. Он бы все быстро устроил! — с пафосом сказала Аннунген.

— Будь добра, помолчи! — сквозь зубы процедила Фрида. Аннунген бросила на нее разочарованный взгляд, но тем и ограничилась.

— Мы и сами все прекрасно устроили, — осторожно заметила я и обнаружила, что не только у меня нервы натянуты, как скрипичные струны.

— Этот Денни может нам со временем отомстить. Я думаю, он наркоман. У него наверняка есть друзья, которых он попытается натравить на нас, когда они будут под кайфом. Неприятно иметь таких врагов там, где ты собираешься жить. Может, они нападут на нас по одиночке, — сказала Аннунген.

Признаюсь, я тоже об этом подумала, но ничего не сказала.

— Что за вздор! — горячо возразила Фрида.

— Не забывай, это он нас боится. Мы могли выдать его, и он потерял бы свое место, — сказала я.

— Но мы же не выдали! И теперь он будет еще больше нас ненавидеть! — решительно заявила Аннунген.

— Ты хочешь сказать, что, если бы ему удалось нас одурачить, мы бы стали его соучастницами и обманули других? — спросила я.

— Ему не обмануть человека, если тот неподкупен. Честного человека нельзя обмануть таким образом, — заявила Аннунген, словно она комментировала мой поступок с деньгами Франка.

— Возможно, — сказала Фрида. — Но честные люди редко становятся богачами. А сейчас мы идем в банк!

— Отлично! Но в контору с деньгами я пойду одна! — объявила Аннунген.

— Ни за что! — хором сказали мы с Фридой.

— Пойду, пойду! Я тоже должна внести свой вклад. И я лучше справляюсь с опасностями, когда мне не на кого полагаться, кроме себя.

Мы сдались. Но все время, пока мы сидели в кафе на открытом воздухе и ждали ее, я презирала себя. Я мысленно видела Аннунген, лежавшую в задней комнате в луже крови. Друзья Дэнни избили ее и забрали деньги.

Прошло полчаса. Сорок пять минут. Фрида барабанила пальцами по столу. Мне было неприятно, что Фрида не скрывает, что встревожена не меньше меня.

— Пойдем и посмотрим, что с ней! — в один голос сказали мы.

И тут Аннунген размашистым шагом вышла из-за ближайшей пальмы.

— Как ты долго! — Я приподнялась со стула.

— Все лежит в боксе! Закажите мне пива! — Аннунген была довольна. Вид у нее был такой, будто она выиграла на бегах, но вслух я этого не сказала. Однако посмотрела на нее с уважением. И на все лады хвалила ее, пока Фрида вела машину по узким улочкам и ставила ее в подземный гараж под домом, в котором мы должны были жить. Наконец-то!

Перенеся наверх свой багаж, мы с радостными криками долго ходили из комнаты в комнату. Только теперь мы обратили внимание на приятные мелочи. Чистые занавески, полотенца, постельное белье. Солидная мебель на террасе и хорошие кровати. Теперь, когда рядом не было Дэнни, вид с крыши казался еще обворожительнее. Средиземное море было хорошо видно. Мебель производила впечатление совершенно новой, и кафель в ванных комнатах сверкал чистотой. Мое рабочее место было хорошо освещено. Можно было подумать, что здесь до нас жил писатель. А еще нам понравилось, что войти в подъезд можно было, только позвонив в квартиру по домофону.

Аннунген принесла пиццу из ресторана в первом этаже. Ей хотелось почувствовать себя как дома, сказала она. Фрида разлила по бокалам вино, а потом и коньяк — в высокие стаканы, которые мы нашли на кухне. Ели мы на террасе на крыше, а вокруг нас шумел город. Мы опьянели ровно настолько, что я испытала робкое чувство счастья. Во всяком случае, я целиком и полностью согласилась с Аннунген, считавшей, что луна над Сиджесом похожа на торт со свечкой.

Уже лежа в постели, я не могла припомнить, сколько раз я смеялась. И не помнила, над чем мы смеялись. Но это не имело значения.

Я быстро освоилась за письменным столом. Тех двоих я почти не видела. Но Аннунген заглядывала ко мне с ягодами, фруктами и восторженными описаниями города.

— Будь здесь немного теплее, я бы уже искупалась в Средиземном море! — заявила она.

Похоже было, что она воспринимает эту поездку, как обычный отпуск. По-моему, она совершенно забыла, что кто-то может ее искать.

— Как думаешь, Дэнни готовит нам месть? — спросила я Фриду, когда мы были одни.

— Нет, не думаю.

— Аннунген повсюду ходит одна, даже когда стемнеет. Ее легко узнать по волосам.

— Только не говори ей этого. У нее и так достаточно причин для страха. Дэнни — пай-мальчик по сравнению с теми, кто терроризировал ее по телефону.

— Она тебе что-нибудь говорила? Ей звонили?

— Нет. Она, разумеется, взяла новый номер, так же как ты. Сейчас ей хорошо, не надо пугать ее, — попросила Фрида.

Дом жил своей особой жизнью. Он шуршал, грохотал, мяукал и плакал, шумели водопроводные трубы. Запахи, выплывая из кухонных окон, забранных решетками и прикрытых солидными металлическими жалюзи, смешивались друг с другом. К запаху кэрри, жареного перца и лука примешивался другой, незнакомый мне сладкий запах. Трудно было понять, где именно в доме звучат голоса. Иногда казалось, что они сосредоточились в вентиляционной системе или в трубах и, слившись друг с другом, создают некий «саундтрек» к единому портрету всех жильцов дома. Гулкие звуки поднимались и опускались, словно начинающаяся или, наоборот, утихающая морская буря. Лестничные площадки были сделаны в виде открытых галерей, ведущих вниз — в озелененную шахту.