Читать книгу "Чистилище. Книга 1. Вирус - Валентин Бадрак"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Чудно, не правда ли? – проговорила она, как будто вопроса и не было. – Мы с тобой говорим откровенно, как будто давно знаем друг друга, да? – Теперь она круто повернулась к Лантарову, и в ее выразительных голубых глазах парень прочитал выражение отчаяния и невыразимой грусти. Что же ищет этот воздушный мотылек, затерявшийся в городской суете, под колесами столичной жизни? Что ей нужно: любви, понимания, необходимости высказаться или очень приземленных объятий?
– Конечно, – Лантаров улыбнулся, чтобы расслабить ее внутренние тормоза.
– Понимаешь, за годы совместной жизни своими поступками он много раз давал мне знать, что я для него – ничто. Он меня ни разу не поддержал, ни в одном моем начинании. И это не то чтобы печально, это бывает невыносимо… Хуже, чем если бы тебя ударили… Он как бы переступает через мое тело, через душу. Я чувствую себя загнанной в клетку маленькой обреченной птичкой, которую кормят из рук, чтобы она каждое утро пела привычную песенку. От этого моя жизнь потеряла вкус, цвет и запах. – Девушка говорила спокойно, четко и неспешно, почти бесстрастно расставляя слова. – Когда я была совсем юной, меня тянуло к сильным, уверенным в себе мужчинам, и когда он появился в моей жизни, мне казалось, что я влюбилась. Он старше меня на восемь лет, всегда знает, чего хочет, знает, как взять то, что он хочет. Он по-прежнему дарит мне подарки, порой даже балует, – тут она, как бы в доказательство своих слов потеребила тонкими пальцами правой руки широкие звенья золотого браслета, болтающегося на запястье левой. Но на лице в это время промелькнула тень боли, а уголки губ на мгновение опустились. – Вот такая неказистая история, каких, наверное, в каждом столичном доме можно собрать два-три десятка. Ничего, что я тебе, совершенно незнакомому человеку, говорю об этом?
Она печально, пожалуй, несколько вымученно улыбнулась.
– Почему незнакомому? Мы же давно знакомы. Тебе просто необходимо выговориться. А я – нейтральное лицо, так что отбрось сомнения. Даже не нейтральное, а сочувствующее лицо, потому что ты мне нравишься. Но ты не преувеличиваешь? Знаешь, как в том анекдоте: а ваша Галя – балованая. – Лантарову порой нравилась роль провокатора.
– Да нет же, ты не понял! – Она с досадой облизнула губы. – Семья – это когда все равны и имеют равные голоса во всем. Вместе развиваются, растут. Вместе переживают радости, горе, если оно приходит. Жена не может быть придатком к мужу, который живет своей насыщенной жизнью и знает, что где-то там, далеко, у него есть жена, которая честно и безропотно растит его ребенка. А жена даже толком не знает, чем он занимается. Завтракает с сыном, потому что муж рано уезжает. Ужинает сама. Днем может мужа увидеть пару раз по две-три минуты, когда он к шефу забегает. Исключение составляет выходной, причем лишь один. Мой муж бредит строительством собственного дома. Вот только я не знаю, для кого он его строит, у меня такое ощущение, что не для меня.
– Как же вы проводите этот пресловутый выходной?
– О-о… – она протянула этот звук, точно собралась выдуть пузырек, как делают играющие дети. – Тогда мы вроде бы вместе, но на самом деле тоже практически не общаемся. Потому что нескончаемые походы к родителям, кумовьям, друзьям и их ответные визиты – это пестрая игра ролей, в большинстве своем тупых и ненавистных. Еще не люблю, когда он мне затыкает рот, тогда просто плакать хочется. Если я не могу даже иметь своего мнения, то я вообще – кто?
– Может быть, у него просто кто-то появился? – осенило Лантарова.
– Откуда я знаю? Может быть, и есть, только мне уже не до этого. Я выкипела вся, – выдохнула Леся. – Ты-то чего добиваешься? На беспокойного искателя своей половинки ты не похож.
Тут она впервые оценивающе окинула Лантарова взглядом, пристально заглянув в его зрачки. Но он не испытал неприязни или дискомфорта, ее взгляд был мягким и теплым, а глаза показались Лантарову наивными и чуткими, какие бывают у впечатлительных детей. Он ощущал себя более опытным, ему даже представлялось, что он играет с нею, как кот с пойманной мышкой. Она была какой-то домашней, давно прирученной, и предложенная Лантаровым манера общения являлась для нее новой, неизученной. Не то что для него, уверенно шагающего по жизни.
– Я? – Лантаров театрально засмеялся. И вдруг представил, как бы вытянулось лицо от изумления у этой наивной девчушки, если бы она сейчас узнала о Веронике, о сексуальном кордебалете втроем и о его неуемной жажде любовных похождений. – Нет, я, конечно, не искатель острых ощущений. Просто не люблю, когда жизнь течет тяжеловесно и монотонно. Но если ты только сейчас пришла к выводу, что вкус и цвет жизни можно изменить самостоятельно, то моя уверенность в этом появилась гораздо раньше.
– У тебя, наверное, было много романов, и все давно кажется доступным? – она произнесла это с некоторой задумчивостью, но без сожаления или осуждения. Как статист, констатирующий факт. Затем слегка прищурилась, словно пытаясь заглянуть к нему в душу. Но Лантаров видел взгляд неискушенной девушки.
«Удивительно, и у нее есть ребенок! Да она сама еще ребенок! Какие все-таки разные женщины, а ведь они с Вероникой почти ровесницы!»
И все же какие-то смутные признаки, сопровождающие ее угловатые движения, безмолвно свидетельствовали, что она силится постичь этот неведомый, загадочный мир новых впечатлений. У нее, по всей видимости, не было иного способа выскользнуть из той жесткой, закостенелой, как черепаший панцирь, формы, в который она была загнана на долгие годы.
– Не так много, как ты думаешь. Я не отношусь к числу ненасытных искателей наслаждений, для меня в первую очередь важны эмоции…
Лантаров говорил то, что, по его мнению, она хотела бы услышать. В глубине души он уже чувствовал себя невероятно хитрым змеем-искусителем, вкрадчиво, тихо, но неотступно заползающим в открывшуюся душу девушки. Его даже не интересовало, доставит ли ему удовольствие результат, гораздо важнее, увлекательнее и азартнее был сам процесс игры. Он превращался в охотника, она – в загоняемую жертву. Ради таких эмоций стоило начинать мудреный гейм. Именно в такие минуты почти независимо от его воли в игру вступали разбуженные Вероникой таинственные и низменные силы, темные демоны, все время дремлющие во мгле. Лантаров почти физически чувствовал свое превращение в фавна, способного убаюкать вибрирующими звуками кого угодно, даже святую мученицу.
– Я так и поняла, – ухмыльнулась Леся. Слова Кирилла явно не вызвали у нее доверия. Но, по всей видимости, это было не важно. Она была, как обожженный зноем цветок, жаждущий заполучить хоть глоток жизненно необходимой влаги. И вероятно, уже все давно для себя решила.
Возвращаясь домой, Лантаров подумал, что они, действительно, здорово прогулялись по саду. Он ущущал необычную свежесть, в голове крутилась незатейливая мелодия. Настолько приятная, что он даже выключил автомобильный магнитофон.
После Ботанического сада он отвез Лесю на Русановку, но не к самому дому – она на всякий случай вышла за несколько кварталов, сказав, что пройдется. На прощание она добавила достаточно странную для него фразу: «Знаешь, а ты добрый, – при этом девушка мгновение помедлила, – не одеревеневший». Лантаров расшифровал сказанное как приглашение к дальнейшему общению.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Чистилище. Книга 1. Вирус - Валентин Бадрак», после закрытия браузера.