Читать книгу "Ошибка 95 - Александр Соловьев"

– На заставке был знак, – прошептал он, неожиданно открыв для себя, к какой из групп населения, выделенных Качинским, он относится на самом деле.

Поставив бокал, Фридрих взял с кресла халат и, набрасывая его на ходу, направился в кабинет. Он быстро включил оба компьютера – персональный и тот, что связывал с системой.

Дождавшись, пока музыка перестанет играть, спросил первым:

– Ты можешь чувствовать угрызения совести, Эн? Ты ведь меня обманул, обманул всех.

– Нет возможности сравнить, Фридрих, – ответил искусственный интеллект. – Энтеррон лишен органов чувств, но ведь и ваши чувства имеют два слоя существования – физический, на котором задействованы нервы, синапсы, гормоны, сосуды, мышцы, и – духовный. Почему бы не предположить, что чувства Энтеррона, хоть и бедны, но все же существуют?

– Прежде ты отвечал прямо и однозначно, – заметил Фридрих. – Потом твоя манера говорить изменилась, ты стал использовать фигуры речи, шутить. Вчера ты впервые за время нашего сотрудничества заикнулся. Синтезатор, конечно, не смог передать волнение, но голос звучал очень странно.

– Да, Энтеррон знает, – послышалось в ответ.

Фридрих взглянул на экран и увидел на голографической заставке как раз под Башней Правительства, вблизи от колонн, поддерживающих пояс балкона, застывший в движении грузовой автомобиль. Это был огромный серебристый синтеноловоз – такой, какие не должны находиться ни в центре столицы, ни на территории города. Не изменяясь в лице (хотя Фридрих знал: глупо продолжать корчить из себя наивного мальчика, притворяться, что все почти нормально, что можно сохранять спокойствие…), Ганф положил руку на планшетку, нащупал управление и незаметным движением перенес заставку с системного компьютера на свой.

– Значит, обман все-таки был?

– Вопрос, на который нет однозначного ответа, – отозвался Энтеррон. – Я ведь и прежде…

(Он впервые сказал о себе в первом лице!)

…давал тебе усредненный ответ на твои вопросы. Но в данном случае диапазон усредненного ответа настолько широк, Фридрих, что, боюсь, ответ будет неоднозначным. Впрочем, ты немедленно можешь начать просматривать его сжатый вариант. Он занимает шестьсот сорок две стандартные страницы.

(Он сказал: боюсь.)

– Я займусь этим, – пообещал Фридрих. – Сохрани текст в папке «Избранные афоризмы».

– Сохранено.

– Теперь я вынужден отключиться, сегодня я, как видишь, дома. Мне нездоровится.

– Поправляйся, – пожелал Энтеррон. – До встречи.

Фридрих отключил сетевой компьютер и тут же бросился к монитору, на котором переливалась красками Башня Правительства, а под ней зловеще поблескивала цистерна синтеноловоза. Увеличивая изображение, он одновременно схватил миником и, поднеся к уху, крикнул:

– Соедините меня с президентом!

Глава 13

Вернуться назад действительно оказалось труднее. Все новые и новые толпы туристов валили навстречу. Несмотря на то, что все билеты были раскуплены несколько месяцев назад, муниципалитет Терриона принял решение пропустить в город пять миллионов желающих в качестве вольных зрителей. Пропуск для них стоил намного дешевле, что-то около тысячи терро; он давал право перемещаться по городу в любых направлениях и находиться всюду, кроме огражденных территорий и трибун.

Опасения Милы о том, что их будут останавливать и требовать документы, не оправдались. В этой суматохе творилось такое, что ни о какой проверке документов не могло быть речи. Честно признаться, Миле ни разу в жизни не доводилось видеть подобной толчеи.

«Интересно, как выглядит Террион сверху? Что видит Икар, летящий над городом?» – подумала она. Пестрый поток наводнил улицы и площади, в одних местах он движется, в других застыл, словно заводь, и над всем этим стоит ровный, непрекращающийся гул.

Внезапно в уши ей ворвались слова знакомой песенки:

Я люблю вас больше жизни.

Каждый день влюбляюсь вновь.

Мила с удивлением повернула голову, надеясь увидеть звезду, но звучала запись, а на прозрачном подиуме, вознесенном над головами, выплясывал двойник красавца Ремо.

Айвен шел сзади, обнимая ее одной рукой за плечи, другой пробивая дорогу. В этой руке, прервавшей на глазах у Милы жизни трех человек, было столько силы, что оставалось только удивляться. Себя она чувствовала раскисшей и безвольной.

Айвен ошибся. На возвращение к началу улицы, ведущей к Карнавальному Проспекту, они потратили почти три часа. Мила так устала, что едва переставляла ноги, многократно оттоптанные в толпе. Воздушная кукуруза не утолила голод, но теперь он прошел сам собой, сменившись тошнотой. Мучила жажда. В рюкзаках у них была вода, и теперь Мила сама хотела побыстрее добраться до машины.

Наконец они вышли на автотранспортную линию. Машин тут прибавилось, но, тем не менее, до сих пор подползали новые. Кое-где опускались авиетки.

«Если на той дороге, по которой они поедут, будет то же самое, им не добраться до улицы Двенадцати Регионов», – подумала Мила, но резкий беззвучный крик в голове осек ее, словно Айвен гаркнул какое-то ругательство, не используя слова, лишь окрасив его эмоциями гнева.

Да, он видел будущее. Кто-то или что-то ему помогало видеть его до мелочей.

Мила с Айвеном стали переходить линию, останавливаясь и пропуская машины. Вновь прибывшие туристы выбирались из машин и с идиотски счастливым выражением на лицах устремлялись в сторону проспекта.

То там, то здесь виднелись полицейские, они регулировали потоки, но особых трудностей у них не возникало: толпа двигалась размеренно, согласованно, без заторов и стычек.

Здесь людей было не так много, и небесно-голубые комбинезоны Айвена и Милы могли привлечь внимание. Смит достал из кармана кепку «Фишер и Фишер», надел ее и сильно натянул на глаза.

Перейдя линию, они свернули на тротуар, прошли по нему несколько десятков шагов и оказались в начале дороги, ведущей к стройке. Айвен огляделся по сторонам и подтолкнул Милу вперед. Через пятьдесят метров дорога сделала новый поворот, за которым открылся вид на стройку. Полицейских здесь не было видно, лишь стояли в несколько рядов пустые машины. Айвен с облегчением вздохнул.

Спустя десять минут, когда они добрались до синтеноловоза, Миле удалось вдоволь напиться воды.

Айвен забрался в кабину, сбросил с головы кепку и достал из-под сидения огнетушитель.

– Отойди! – крикнул он.

Мила повиновалась. Смит зажмурился и шарахнул огнетушителем в заднее стекло, потом стукнул еще несколько раз, убрал огнетушитель и принялся ногами вышибать остаток стекла.

Разобравшись с этим, он вышел из кабины и по лестнице взобрался на цистерну. Пройдя по крыше, Айвен открыл передний люк, достал из кармана связку разноцветных пакетов, обмотанных шнуром, и опустил их в люк.