Читать книгу "Смертельный треугольник - Фридрих Незнанский"

Гордеев снова стукнул «феррари».

— Ты с ума сошел?! — закричала Яна. — Что ты творишь?!

— Замолчи, — сквозь зубы бросил Гордеев, и этого оказалось достаточно.

Она протянула дрожащую руку к бутылке с минеральной водой.

Они проехали еще полкилометра, и тогда Носков сделал то, на что Гордеев его провоцировал, — свернул с основной дороги в «рукав».

— Тормози! — закричала Яна, заметив, что Гордеев разгоняется и наращивает скорость, как раз когда ее надо было сбрасывать, чтобы избежать столкновения, ведь впереди маячил поворот.

Виражи тут были крутые, и Носкову пришлось значительно сбросить газ, поэтому не было ничего удивительного, что, выскочив из-за поворота, Гордеев снова догнал его и ударил, когда до снегоочистительной машины с ковшом, неподвижно закрепленным сзади, оставалось не больше пяти — семи метров. И «феррари» влетел в ковш на скорости больше ста километров в час, причем не просто влетел, а сплющился в гармошку. Перед водителем немедленно надулась подушка безопасности, и он не пострадал, но красавице машине, конечно, пришел конец.

Гордеев тоже остановился.

— «Формула-1»! — восхищенно сказала Яна.

Она наконец поняла смысл всей операции, и геометрическая гармония происшедшего привела ее в восхищение.

10

Носков, приведенный в чувство, сидел на скамье, а обе руки его были пристегнуты наручниками к трубе у него над головой. Это был гараж, который Гордеев арендовал у незаменимого Василия Николаевича. Гараж находился за городом, посторонних глаз можно было не опасаться.

— Вы! — закричал Носков, окончательно придя в себя. — Вы! Я! Вас! Вы…

— Мы ему не нравимся, — заметил Гордеев, затыкая Носкову рот носовым платком.

Носков замотал головой с таким умоляющим выражением лица, что Гордеев передумал и платок вытащил.

— Значит, мы вам не нравимся?

— Что уж тут говорить, — со вздохом согласился Носков, — я испытываю к вам чувство, далекое от трепетного восторга… Вы… вообще кто?

— Юра, он остроумный, — заметила Яна. — Мы ему не нравимся, но он мне нравится.

— Осторожно, — предупредил Гордеев. — Я знаю одну женщину, которой он нравился. Ее сейчас нет в живых.

Яна побледнела и отступила на шаг назад.

— О чем это вы?! — закричал Носков.

— Спокойней, спокойней. Вы же почтенный человек. Старец седьмого возраста…

— Никакой я вам не старец!

Яна отозвала Гордеева, и они вышли из гаража.

— Я хочу знать, — сказала она, — что ты имел в виду. Он был знаком с Милой?

— Видишь ли…

— Отвечай мне!

— Да, он знал ее.

— И что между ними было?

— Кажется, несложно предположить. Они были любовниками. Помнишь, ты мне сказала, что после Зингера у нее было много мужчин? Он был одним из них.

— Понимаю… Это он ее убил?

— А вот этого я тебе не сказал.

— Юра, зачем мы здесь?!

— Яночка, это не связано с твоей сестрой. Это работа на… государство. Этот человек — преступник. Мне поручили его найти.

— Я уже вообще ничего не понимаю…

— Доверься мне.

Она с сомнением покачала головой:

— Я только это и делаю… Но чем дальше… Не знаю. Мне хочется бросить все и сбежать.

— Потерпи, — попросил Гордеев. — Ты мне нужна. Я один сейчас не справлюсь.

— Правда?

— Правда. Просто поверь. Представь, что я твой режиссер. Ты же доверяешь им на съемочной площадке, верно?

— И не только там… — Она слабо улыбнулась.

— Вот видишь. — Он потрепал ее по щеке. — Это очень важное дело. Очень и очень. Как говорил Никулин в «Бриллиантовой руке», может быть, меня даже наградят.

Она засмеялась.

— Ну вот и хорошо, — заметил Гордеев. — Идем назад, и помогай мне. Надо его дожать. Может быть, и про Милу что-то новое узнаем.

Они вернулись в гараж.

— Старец седьмого возраста, — сказал Гордеев, — это комплимент, ценить надо. По старым славянским исчислениям «старец седьмого возраста» — это человек возраста мудрости, с сорока до пятидесяти пяти лет.

— Ты столько всего знаешь, — восхитилась Яна.

— Может быть, я вас оставлю, — предложил Носков, — чтобы вам было комфортней говорить друг другу комплименты?

— Спокойно. — Гордеев положил ему на плечо свои тяжелые руки. Мы с вами только поговорим… — Он надавил Носкову на плечи. — По-хорошему… по-доброму…

— И отпустите? — с сомнением и надеждой спросил Носков.

Вероятно, то, что его ни разу не назвали по фамилии, вселяло некоторую надежду, он мог думать, что все, что сейчас происходит, просто хулиганская выходка. Правда, эти двое были русскими, странное совпадение…

— Конечно, отпустим. Не верите?

— Не очень, — с усилием сказал беглый прокурор.

— И напрасно. Недоверчивость — удел бездарных людей, господин Носков.

Фамилия была произнесена. Носков побледнел как лист бумаги.

— Вы не нервничайте, — искренне посоветовала Яна. Она, впрочем, ненамного больше Носкова понимала, что происходит.

— Не знаю, что вам нужно, — с усилием сказал Носков. — Но лучше выбросьте это из головы. У меня в Монте-Карло есть друзья, и они вам этого так не спустят!

— Друзья приходят и уходят, а враги накапливаются, — предупредила Яна.

— Неплохо, — пробормотал Гордеев. — Хочешь бесплатный совет, Мишаня? Хотя нет, ты не Мишаня, ты его тезка…

Носков облизал пересохшие губы.

— А возомнил, наверно, что тоже Мишаня, — продолжал Гордеев. — Так вот, не надо принимать себя слишком всерьез. Ты уже однажды сделал эту ошибку. А теперь лучшее, что ты можешь сделать, — это помочь мне, ей-богу.

— Почему это? — прохрипел Носков.

— Да потому что никто не поймет тебя лучше, чем открытый, бескомпромиссный враг. — С этими словами Гордеев достал из сумки шприц, разбил ампулу с глюкозой.

Носков увидел шприц, и глаза его расширились.

Гордеев не торопился, он аккуратно вобрал в шприц всю жидкость, потом слегка нажал, чтобы из иголочки брызнуло.

— Это чтобы я заговорил? — со страхом спросил Носков.

— Нет, это чтобы ты умер. — И Гордеев всадил ему шприц пониже плеча — прямо через рубашку.

Носков завизжал, и забрыкался. Гордеев кивнул своей напарнице, и Яна сунула прокурору в рот платок.