Читать книгу "Жена в награду - Сара Брофи"

Знахарка едва успела сказать, что леди Имоджин очнулась, как он оттолкнул ее и вошел в комнату.

Он остановился на пороге; Имоджин лежала, завернутая в меха, маленькая и тихая. Он проглотил ком в горле и дал взгляду насладиться картиной. Она медленно открыла глаза и устремила их точно туда, где он стоял. Она улыбнулась – прекрасная улыбка казалась неуместной на бледном, в синяках лице.

– Знахарка сказала, что ты очнулась, – неловко выговорил Роберт и покраснел, поняв, что сказал глупость.

– Да, я бодра, как никогда в жизни. – Она улыбнулась еще шире.

Роберт нахмурился.

– Так у тебя все хорошо?

– Лучше, чем хорошо. – Она подняла руку и положила ее на живот. – Это изумительно, но наше маленькое сердечко по-прежнему бьется.

Не сознавая, что делает, Роберт подошел к кровати и упал на колени. Дрожащей ладонью он накрыл ее руку и в первый раз потрогал твердый, круглый холм.

– Когда Гарет мне сказал, я подумал, что это ложь. – Он нежно гладил ее живот, и удивление не сходило с лица. – У нас будет ребенок, – благоговейно пробормотал он. Мгновение назад он боялся, что потерял ее, а сейчас держит руку на новом живом существе, которое они вместе создали. Невероятно!

Она надулась.

– Надо будет отлупить Гарета. Я хотела первой сказать тебе. – Лицо быстро прояснилось, оно опять сияло. – Но у меня есть один секрет, который Гарет не сможет испортить. Я даже знахарке не сказала.

Роберт отвел глаза от своей большой ладони, накрывающей ее маленькую ручку, и вопросительно посмотрел на нее.

Она прикусила губу, подбирая слова, и погладила его по волосам.

– После того как ты уехал, я все гадала, какого цвета у тебя волосы, но я никогда не спрашивала, а потому не могла вообразить. Но я знала, что твое красивое, породистое лицо должно быть окружено черными волосами. – Она повернула голову набок и внимательно изучила лицо, которое увидела в первый раз, хотя в глубине души знала его, как свое собственное. Проведя пальцем по его щеке, она добавила: – У тебя полуночные глаза.

Секунду он не понимал. Потом ошеломленно накрыл ее глаза рукой, чувствуя, как ресницы щекочут ладонь, когда она моргает.

– Ты видишь? – Он сам не узнал свой голос; убрал руку с ее лица и в глубине сияющих карих глаз увидел ответ.

– Да. – Она прижалась губами к его ладони. – В той башне я действительно нашла справедливый суд, как ты и сказал. Роджер вернул мне то, что отнял много лет назад. Теперь я сама смогу увидеть, какие глаза у нашего малыша, твои или мои.

Роберт почувствовал, что ему на руку упала слеза, он не знал, его или ее. Они с удивлением смотрели друг на друга, потом медленно обнялись. Роберт уткнулся головой ей в грудь, Имоджин крепко прижала его к себе, заливаясь слезами. Ни один из них не пытался остановить слезы счастья и печали. Слезы их исцелили.

Сделали единым целым.

Эпилог

Роберт легко соскочил со спины Даггера и бросил уздечку конюху. Потом оглядел шумный двор и гордо улыбнулся. Пока Роберт был в отъезде, его усовершенствования были успешно завершены. Да и как могло быть иначе!

Скорость строительства отчасти объяснялась тем, что не надо было возить камень издалека, Роберт с огромным удовольствием разобрал башню и получил хороший камень, благодаря которому его дом будет не хуже королевского замка.

Известие о смерти короля распространилось с невероятной быстротой. Роберт услышал много версий. Одни говорили, что Уолтер Тирел стрелял в оленя, но промахнулся и попал в Вильгельма. Другие говорили, что Генрих, младший брат короля, нарочно подкупил Тирела, чтобы тот застрелил Вильгельма. Церковь вещала, что Бог своей рукой изменил полет стрелы и она попала в черное сердце короля.

Был ли это несчастный случай на охоте, или убийство, или Божий суд? Публика охотно приняла официальную версию, что это несчастный случай с роковым исходом. Роберт был в этом не так уверен.

Генрих – темная лошадка, и Роберт поколебался, но все-таки на недавней коронации примкнул к многочисленным сторонникам нового короля.

Вообще-то коронация была единственным, что он имел против этого человека. Из-за нее пришлось ехать в Вестминстер, дабы изъявить свою преданность новому повелителю. Роберт охотнее остался бы дома с Имоджин и их маленькой дочкой Кэтрин, чем месяц толкаться в мрачных пределах королевского замка.

Роберт глубоко вдохнул сладкий воздух родного дома, который успокоил его усталую душу. Теперь остается только прижать к груди жену, и он снова почувствует себя человеком. Но сколько бы он ни оглядывал двор, Имоджин, бегущую ему навстречу, увидеть не смог.

Конюх усмехнулся:

– Мы не ждали вас раньше чем через два дня, сэр Роберт. Утром леди Имоджин сказала, что если уж ей суждено вечно ждать странствующего мужа, то лучше она будет это делать в розарии.

Роберт кивнул и зашагал к огороженному саду, еле сдерживаясь, чтобы не побежать.

Он тихо прошел под аркой и остановился в тени, с удовольствием глядя, как Имоджин ходит среди цветущих кустов. Вот она остановилась, сорвала цветок, поднесла к лицу и закрыла глаза, вдыхая аромат розы, потом положила в его корзинку, висящую на руке; корзина была уже доверху наполнена цветами. Роберт скрестил руки на груди и счастливо улыбнулся.

Цветы. Новое увлечение жены. А значит, и его жизнь наполнилась цветами.

Казалось, Имоджин решила возместить годы темноты, наполнив свою жизнь яркими красками. Надо признаться, иногда результат получался пугающим, но Роберт не возражал, для него это было признаком здоровья и счастья жены, и, глядя, как она изящно движется посаду, он чувствовал, как она лучится новым светом.

Сонный лепет отвлек внимание Роберта от созерцания красоты жены. Он понял, что она взяла с собой Кэтрин, и улыбнулся. Корзина с малышкой стояла под кустом, вот малышка зевнула, засунула кулачок в рот и окончательно заснула, не обращая внимания набольшую овцу, которая рядом щипала травку.

При виде крошечного человечка лицо Роберта разгладилось. Он все еще не мог привыкнуть, что у него есть дочь, что его любовь породила еще одну жизнь. И этот дар он получил от женщины, которая его любит. Он не знал, чем сможет ей когда-нибудь отплатить за это.

Имоджин дала ему все, даже то, о чем он не смел просить.

Его сердце наполнилось благодарностью, глаза снова отыскали Имоджин и пробежались по контуру гибкого тела. Он не переставал восхищаться тем, как она движется – грациозно и уверенно, хотя порой эта уверенность приводила его в смятение. Кажется, она не понимала, как велика ее новообретенная сила.

После того как она пришла в сознание, он готов был, если потребуется, привязать ее к кровати, чтобы ничто не могло причинить ей вреда. Но потом уступил – очень милостиво, с его точки зрения, – и сказал, что после родов разрешит ей сидеть на стуле по часу в день. Она мило улыбнулась и сообщила, что он лапушка и что она его любит, но он ненормальный, если думает, что она согласится всю жизнь прожить как инвалид, лишь бы он не беспокоился.