Читать книгу "Война HAАRP - Василий Головачев"

– Командир?

– Ждите, – сказал Афанасий ровным голосом.

Дверь закрылась.

По лицу Резниковича пробежала судорога, но сдерживать себя он умел. Рука потянулась к телефону.

– Это… назаконное… вторжение…

– Не стоит никому звонить, – посоветовал Афанасий, глядя на начальника внутренней службы безопасности снизу вверх. – Только усугубите своё положение. Повторить вопрос?

– Я буду говорить только в присутствии адвокатов! Вы меня задерживаете?

– Пока нет.

– В таком случае прошу…

Афанасий сделал гибкое сложное движение, переместился за стол полковника, завернул ему руку за спину, согнул вдвое, уткнув лицом в стол.

– Вы, наверно, не поняли, что происходит. Я имею право не доставлять вас в контору живым. Существует такая формула: при попытке к бегству и всё такое прочее. Но если вы обещаете отвечать на вопросы и не мешать следствию, мы договоримся.

– Я н-ни… чего… н-не зн… – просипел Резникович.

– Повторить вопрос?

– Обеща…

– Вот и славно.

Афанасий отпустил шею и руку хозяина кабинета, и тот без сил рухнул в своё роскошное кожаное кресло, багровый от прилившей к голове крови.

– Первый вопрос…

– Это не моя инициатива. – Резникович дрожащей рукой налил себе в чашку воды из графина. – Генерала Мережковского.

– Кто такой генерал Мережковский?

– Начальник УВД Хабаровска. Мы с ним…

– Вместе крышевали игорный бизнес, нам это известно. Он-то как узнал об изобретателе, живущем у чёрта на куличках, в городке, который не на каждой карте сыщешь?

– Я не знаю… он позвонил… я пообещал…

– Ладно, с ним мы ещё разберёмся. Откуда вы – лично – узнали обо мне? О том, что я внук Пахомова, что имею интерес к Судиславлю?

Резникович бледно улыбнулся.

– Мне сказали, что при встрече с капитаном Зюзиным вы показали другое удостоверение.

Афанасий чертыхнулся про себя, сообразив, что задаёт лишние вопросы и теряет лицо.

– Работа такая, разные ситуации – разные документы. Кстати, насчёт капитана: он ваш особист? Или просто командир ОМОНа?

– Зачем он вам? – не понял Резникович.

– Судя по вашей реакции, именно вы его и посылали. Передайте ему, что за ним должок: его команда устроила погром в доме деда, в моём доме, и я ему этого никогда не прощу! При личной встрече выбью зубы!

– Сами передавайте, – начал приходить в себя Резникович. Он был не робкого десятка и всё ещё надеялся изменить ситуацию в свою пользу. – Вас найдут… и пригласят…

– Так я и не прячусь, – пожал плечами Афанасий. – Пригласят – расскажу всё, что знаю, о твоей службе. Но заруби на носу, крыса хабаровская, если это произойдёт, я тебя и в аду найду! А теперь прикажи своим людям освободить девчонку. Пусть её приведут сюда.

– Она… по пути в Москву.

– Она в вашем изоляторе во дворе. Командуй. И не рискуй играть в ковбоя, потеряешь здоровье.

Резникович пожевал губами, но подчинился.

– Попов, приведи девчонку… ту, из Судиславля.

Афанасий демонстративно поправил усик рации.

– Кот, возьми под контроль двор управления.

– Понял, командир, – ответил капитан.

Губы Резниковича дрогнули, но вставить реплику он не решился, вдруг проникаясь уважением к сотрудникам могущественной «конторы».

Дуню привели через несколько минут, когда Афанасий уже начал осознавать зыбкость своей позиции. Резникович вполне мог вызвать ОМОН охраны МВД, и тогда пришлось бы в условиях тотального превосходства местных защитных порядков искать пути отступления, но он струсил, озадаченный осведомлённостью гостя о деятельности хабаровских «крышевателей», и лишь это соображение останавливало его.

По-видимому, в камере было холодно, судя по бледному лицу девушки, её посиневшим губам и россыпи мурашек по предплечьям, к которым она прижимала ладони. На ней и в самом деле был только лёгкий ситцевый сарафанчик в горошек, полицейские не догадались бросить ей хоть какую-нибудь рогожку.

У Афанасия сжалось сердце. Он ясно и чётко понял, что любит Дуню-Одуванчика безумно!

Встал.

Глаза девушки стали огромными, губы едва слышно выдохнули:

– Афоня?

Потом она бросилась к нему как птица, прижалась всем телом, сотрясаясь скорее от холода, чем от рыданий, слёз в её глазах не было, и Афанасий, обняв девушку, тоже замер на мгновение, провёл рукой по её волосам.

– Всё в порядке, я пришёл. Ты как?

– Хорошо… замёрзла…

– Никто не приставал? – Афанасий бросил тёмный взгляд на Резниковича, который тут же поспешил стереть с губ гаденькую ухмылочку.

– Никто… там темно… я уж думала…

Полковник глянул на щуплого конвоира, приведшего узницу.

– Свободен.

Полицейский – у него были шальные глаза – вышел.

– Пошли домой. – Афанасий развернул девушку к двери, позвал: – Дохлый.

Появился сержант.

– Отведи её к джипу.

Дуня оглянулась на пороге.

– А ты?

– Я приду через минуту.

Дверь закрылась.

– Обзавидоваться можно, – сказал Резникович с непонятной интонацией; он уже полностью пришёл в себя. – Повезло вам, полковник! Хотя думаю, вы недолго будете носить погоны полковника.

Афанасий стремительно метнулся к столу, наклонился, так что хозяин кабинета отшатнулся в испуге, и сказал негромко, железным голосом, чеканя слова:

– Уходи из органов, полковник! Пока не поздно! И не дай тебе бог встретить меня снова!

Рука нащупала на столе мобильник Резниковича. Афанасий сжал его в кулаке, напрягся, раздавил трубку и высыпал на стол мелкие, величиной с ноготь, осколки супермодного айкома.

– Подумай над советом.

Развернувшись, он пересёк кабинет и вышел, унося в памяти взгляд Резниковича, трусливо-ненавидящий и в то же время угрожающий. Он уступил силе, зная за собой грешки, но не сдался и в будущем мог отомстить, приведя в действие все свои криминальные связи.

В коридоре стало понятно состояние конвоира Дуни: у стен сидели, опустив головы на грудь, давешние омоновцы, вызванные Резниковичем, и ещё один полицейский, который, очевидно, подошёл позже. На взгляд Афанасия Голубь, прогуливающийся по коридору с дубинкой в руке, пояснил, кивнув на Лапу:

– Не хотелось поднимать шум, мы их куснули.

Речь шла о выпущенных лейтенантом нанитах, несущих парализующий яд.