Читать книгу "Легкие миры - Татьяна Толстая"

Когда положишь в него другую какую-нибудь еду: мясо там, картошечку вареную вчерашнюю, творог, лук, масло – да боже ты мой, что угодно, – он ведет себя спокойно и равнодушно: положила и дверь закрой, иди себе.

Но стоит положить в него огурцы – ооо! – такой сердитый становится, батюшка! тут же начинает набирать свои обороты, наливаться тихой ледяной яростью, включает внутреннюю якутию и, пока не убьет врага, не успокоится. Два часа ему обычно нужно. Я уж знаю. Зазеваешься – вытаскиваешь огурцовый шербет, ни на что не годный, кроме как на маску для лица; но там нитраты, так что я побаиваюсь личико-то свое единственное портить, ежедневно омолаживаемое волшебным кремом Dr. Burov!

Причем к соленым огурцам он совершенно равнодушен. Помидоры или фрукты тоже пропускает мимо своего темного, злобного сознания. Только огурчик! Только свеженький зелененький!

Сколько раз бывало: лежат в нижнем, овощном ящике редиска, помидоры, кабачок. День лежат, другой; все тихо. Прикупишь огурчиков и думаешь: ай, рискну. Не держать же их на прилавке в тридцатиградусную жару? Рискнешь. И пожалте: погибло все, погибли все, а мороженая редиска – это такая гадость, доложу я вам.

Переключение температурного режима, кручение циферблатов ничего не дает, заранее скажу.

Зато я эмпирическим путем нашла способ регулировать температуру, не прикасаясь к циферблатам. Делается так. В овощной ящик закладываете нейтральные овощи типа помидоров. Руки держите свободно, движения медленные, ладони развернуты кверху – как если бы вы, под дулом револьвера, показывали американскому полицейскому: нету, нету у меня оружия. Закрыли дверцу, подождали. Он привыкает к мысли о помидорах. Хорошо. Теперь через полчасика-час вы резко открываете дверцу и вбрасываете в ящик штуки четыре огурца, захлопываете! Yes! Он принял! Немедленно начинает он свою антарктическую деятельность, а вам только того и надо: вы на самом-то деле хотите быстро охладить свекольник или морс! А он-то и не знает!

Через два часа вытаскиваете огурцы; они еле живы, но морс – ледяной. Если положить не четыре, а два огурца, то действия холодильника те же, но скорость убийства снижается.

Сегодня я поставила в него мясной бульон. На ночь. Тут тоже тонкости: он же хочет, чтобы бульон скис, поэтому любит устроить теплую ночку супчику. Будто бы он и не холодильник совсем, а так, горка с посудой. Так я отрубила пол-огурца (для соблазна ему, чтобы ярился на голые части!) и – в ящик. Хе-хе, обманула: бульон чудо какой холодный, разве что не с ледком, а стойкий инвалид даже и не промерз, только мелко стучал своими луховичными семечками!

Если взяться с умом, подойти научно, отладить калибровку, то можно и запатентовать этот метод, я думаю.

По-фински «морозилка» – pakastin. Финны знают суровый нрав этих приборов, финнам можно верить.

Обедом навеяло

Мужчина – эволюционно – совершенно не способен не только посыпать молодую вареную картошку укропом. Он не в состоянии догадаться, что если ты купил и несешь в пакете картошку, то следующим твоим шагом логически будет движение к зеленному ларьку с целью приобретения укропа.

Но даже если мужчина прочитал на выданной ему бумажке слова «и укроп», даже если он сообразил купить траву и принести ее домой, он все равно теряется в догадках, как поступить дальше. Он не может вымыть, высушить (ни в центрифуге, ни между двумя бумажными полотенцами) этот укроп, не способен нарезать и положить на тарелочку, а если укроп уже на тарелочке, он не в состоянии употребить уместное в данном случае троеперстие и перенести зелень на картошечку.

Не говоря уже о том, чтобы полить ее душистым подсолнечным маслом кубанского рыночного разлива.

Многолетнее сожительство с мужчиной, конечно, выработало во мне великое долготерпение. Я знаю, что мужчина полагает, что женская рука устроена как швейцарский ножик: там и пивная открывашка, и ножнички, и штопор, и какая-то чикалка, и крючок, и пинцет, и пилочка, и отвертка, и пассатижи. В нее встроены хваталки для горячего и клещи для приема грязных тарелок. Поев, мужчина протягивает опустошенную тарелку в пространство, и она сама куда-то там девается и, вероятно, моется.

В следующих поколениях будут рождаться женщины со встроенной солонкой и перечницей; эволюция, я убеждена, движется именно в эту сторону. Ведь когда мужчина, отложив книгу, вставленную между тарелкой и салатной миской, обводит глазами пространство вокруг себя и задает вселенной вопрос: «А у нас соль есть?» – он же не имеет этого в виду, правда? Он хорошо знает: соль у нас есть. Он просто ждет, чтобы у женщины отвинтилось, протянулось, посыпало и завинтилось обратно.

Каго

На островах Меланезии, на холмах и заливах Папуа – Новой Гвинеи, в архипелаге Новые Гебриды с конца XIX века то в одной, то в другой деревне вспыхивали культы каго (kago). На пиджин-инглише, местном варианте английского языка, так звучит слово cargo, то есть «груз». Верующие ожидали, что духи предков пришлют им ценные грузы. В англоязычной литературе с 1945 года это явление называется cargo cult, и этот термин используется весьма широко, хотя сами культы пошли на убыль, а то и исчезли. По-русски сектантов можно, наверно, называть грузопоклонниками, но надо иметь в виду, что «груз» здесь включает блага как материальные, так и духовные. Прежде всего изобилие хороших вещей, но также внезапное наступление перемен к лучшему: черная кожа островитян станет белой, горы станут морем, а море – горами, к старикам вернется молодость, и болезни исчезнут.

Я, пожалуй, буду называть эту веру как местные: каго. Так как-то правильнее.

Каго возникает при столкновении технически неразвитой цивилизации с высокоразвитой. Когда на примитивное общество, живущее магией и верой в могущество умерших предков, обрушивается вал продуктов и предметов, созданный обществом бесконечно более развитым, случается шок, а то и умопомешательство с психосоматическими проявлениями. Первый отмеченный в Папуа случай безумия такого рода, Ваилальское помешательство (Vailala Madness), случился в 1919 году; местные называли его «головокружением». Оно включало глоссолалию, тряску, одержимость, выкрикивание, впадание в транс, прорицательство. Основным содержанием прорицания было ожидание Парохода Духов под командованием умерших предков; пароход вез груз: консервы и инструменты. Из своей штаб-квартиры сектанты переговаривались с миром умерших; для этого рядом с хижиной в землю был воткнут высокий шест, а на него насажена тыква.

К концу двадцатых годов Ваилальское помешательство прекратилось, зато аналогичные верования начали возникать по всей Меланезии и Микронезии.

Приверженцы учения о прибытии груза веруют в то, что каго посылают им предки, а белые люди просто захватили причитающееся черным людям добро и не отдают. С этим связана еще одна черта культа каго: подражание белым людям. (Не все церемонии понятны антропологам, например, подражание европейскому чаепитию никак вроде бы не связано с культом предков, а заключается оно в том, что папуасы садятся на табуретки вокруг стола, украшенного ветками кустарника кротона (Croton tiglium), и едят что-то там свое; наблюдавший это антрополог Ф. Уильямс писал, что это может быть только магической церемонией, так как ничто иное не может заставить аборигена претерпеть такое мучение, как сидение на табуретке.)