Читать книгу "Кислород - Эндрю Миллер"

Дома они выпили свежеприготовленного кофе и вдоволь посмеялись, строя догадки — чем абсурднее, тем лучше, — как провели эту ночь Гарбары. Потом Ласло пошел в спальню, скинул одежду, надел банный халат (летом эту роль выполняла японская юката[76]) и направился под душ. Едва он успел хорошенько намылить голову, как в дверь заглянул Курт. Ласло вытряс из ушей пену и выключил воду.

— Что случилось?

— Лоранс. На автоответчике. По-моему, тебе стоит послушать.

Завернувшись в полотенце, Ласло поспешил в кабинет и, капая на паркет, принялся ждать, пока Курт перемотает кассету. Сообщение было искаженным и практически неразборчивым, но это не мешало расслышать отчаяние в ее голосе. Ее словно уносило прочь бурным течением, не давая закончить фразу. Что-то случилось или должно было вот-вот случиться (наверняка сказать было нельзя). Что-то действительно очень плохое.

— Во сколько она звонила?

Курт посмотрел сначала на экран на телефоне. Потом на свои часы.

— Больше часа назад. Что будешь делать?

— Попытайся им дозвониться. Пойду оденусь.

В ванной он смыл с себя остатки шампуня и оделся в ту же прокуренную одежду, которая была на нем в «Лё Робинэ». Через пять минут Ласло вернулся в кабинет.

— Ничего?

— Ничего. Даже автоответчик отключили.

— Ладно. Поехали.

Они спустились по лестнице, не став дожидаться неспешного лифта, и молча поехали по замусоренным улицам, рассекая воздух длинным капотом машины, и, когда они выехали на пустынную Бомарше, стрелка спидометра качалась на шестидесяти. Каким благодушным казался город! По улицам брели первые прохожие, вышедшие купить газету или выгулять пса. Уборщики в зеленых комбинезонах мыли тротуары из шлангов и открывали стоки; серебристые ручейки неспешно журчали вокруг колес припаркованных у стоков машин. В голове не укладывалось, что в такой час могло произойти что-то из ряда вон выходящее, и когда, останавливаясь на улице Дегерри, Ласло не увидел ни полицейского фургона, ни кареты «скорой помощи», он принялся убеждать себя, что звонок всего лишь последствие очередной драки и повздорившие супруги сейчас наверху, отсыпаются, храпя, как пара великанов.

Он оставил машину у церкви, перешел на другую сторону и набрал код на внешней двери. Внутренний двор был тщательно вымыт и дышал прохладой. Консьержки не будет еще час или два. На гвоздике на двери привратницкой висела аккуратная маленькая табличка «fermé»[77].

Они нашли Лоранс в полумраке лестничной площадки четвертого этажа. С ней были две соседки, хмурые седовласые женщины в тапочках и ночных кофтах. Ласло смутно узнал одну из них. Мадам Бассуль. Блюман. Что-то вроде этого.

— Где ты был? — набросилась на него Лоранс. Она наотмашь ударила его ладонью и повисла у него на шее.

— Франклин наверху? — спросил он.

— У него пистолет, месье, — сказала женщина, которую узнал Ласло. — Вот такой… — Она показала руками, какого размера был пистолет. — Мы хотели вызвать полицию, но мадам строго-настрого запретила.

— Он целился в меня, — сказала Лоранс, содрогаясь от этого воспоминания. — Мне пришлось убежать. Он сошел с ума. Совершенно сошел с ума.

Она была близка к обмороку. Ласло погладил ее по голове.

— Ты же знаешь, он бы никогда не выстрелил.

Она вырвалась из его объятий.

— Ты считаешь, что я выдумываю? — Ее голос перешел в рыдание. — Он выстрелит в себя, Ласло. Я все время жду этого звука. Я этого не вынесу!

Женщины кинулись к ней, чтобы поддержать, но, когда они обступили ее, словно верные слуги, она взглянула на Ласло, и от этого внезапного пронзительного взгляда волосы у него на затылке зашевелились, потому что это был взгляд женщины с картины, невесты в платье из розовых бутонов.

— Я все еще люблю его, — прошептала она.

— Мы все его любим, — сказал Ласло. — Я пойду наверх и приведу его в чувство.

Он уже повернулся к лестнице, но Курт схватил его за руку. Ласло осторожно высвободился.

— Я не собираюсь лезть на рожон, — сказал он. — Но в самом деле, кто еще сможет это сделать?

Он пошел наверх по широкой деревянной лестнице, остро чувствуя на спине их взгляды. Он казался себе посмешищем, как Джордж Оруэлл, идущий на слона[78], с той разницей, что он вряд ли мог вернуться назад и заявить, что передумал. Ему придется поверить в себя. Он совсем не устал. А если он останется здесь, а Франклин в это время вышибет себе мозги? Нет. Этого нельзя допустить. Ему придется пойти туда. Войти внутрь.

Дверь квартиры была полуоткрыта, и он заколебался, постоял с минуту на пороге, гадая, не следует ли ему заявить о своем присутствии. Он заглянул за дверь. В коридоре все горел свет, и он заметил на плитках пола замшевый жакет Лоранс, который она, должно быть, выронила, совершая побег. Тихо ступая, он прошел мимо пустой кухни (в тишине слышалось тиканье старых настенных часов) и дальше по коридору к двери в студию и приложил ухо к ее деревянной поверхности. Поначалу, как сильно он ни прислушивался, он не мог разобрать ничего, кроме стука пульсирующей в висках крови и отдаленного уличного гула. Но потом, совсем рядом — ближе! ближе! — он услышал приглушенный стон половиц и представил с потрясшей его самого четкостью Франклина Уайли на расстоянии вытянутой руки от себя, по другую сторону двери, его дикий взгляд, зажатый в кулаке маленький пистолет со вздернутым дулом, напряженное ожидание — когда же дверь наконец откроется.

Ласло перевел дух. Было бы разумнее сейчас испугаться, но он чувствовал только волнение, отчаянное желание не упустить момент. Он поднял руку к медной рукоятке, и стоило его пальцам коснуться ее, как, словно послание из далекого детства, в его памяти всплыло имя капитана английской сборной на футбольном матче на стадионе Уэмбли. Билли Райт! Он чуть не рассмеялся во весь голос такому невообразимому совпадению, но оно воодушевило его, и он бодро улыбнулся своей тени на лаке дверной панели. Три вздоха, подумал он. Только три вздоха. Потом я войду туда и спасу своего друга.