Читать книгу "Мы поем глухим. Сто солнц в капле света - Наталья Андреева"

— Договаривайте, сударыня, — сказал бледный как смерть барон Редлих. — Вы ведь хотели сказать, что я тоже негодяй? Или какое другое слово, которые вынашли для меняподходящим?

— Я только хотела сказать вам спасибо, барон, за то, что вы выделили мне гораздо больше времени, чем мадемуазель Бокаж, когда расставались с нею. Жениться вы на мне передумали, как я уже поняла, а вашей любовницей я больше не буду. Прощайте!

— Я полагаю, мадам, что через какое-то время вы одумаетесь, — сдержанно сказал барон. — Я дам вам это время. Сейчас же мы с вами не готовы для того, чтобы провести эту ночь, как и все последующие ночи, в одной постели. До свидания, — он сухо поклонился и вышел.

«Вот и все… — подумала она. — Напрасно я не поверила Арману Рожеру. Что это? Нервы? Я просто устала с дороги, и все эти переживания… Миша! — вспомнила она. — Зачем мне все, зачем брак с бароном Редлихом, если я все равно не смогу вернуть себе сына? Может быть, все, что случилось, — к лучшему…»

На следующий день она поехала в тюрьму Сент-Пелажи.

Начальник этого мрачного острога выслушал прекрасную посетительницу с огромным удивлением.

— Но, мадам, — сказал он. — Я не могу предоставить вам свидание с этим заключенным. На то должны быть веские основания!

— И они есть: я хочу заплатить его долги.

— Но ведь это вопрос решенный! — вскричал начальник тюрьмы. — Их заплатит его жена!

— Значит, она здесь была?

— Разумеется, мадам!

— Почему же тогда месье Соболинский все еще находится здесь?

— Этого я не знаю, — развел руками начальник тюрьмы.

— Следовательно, она выдвинула ему условия, которые он не принял. Так вот: я не выдвигаю никаких условий. Я просто хочу заплатить всю сумму и, сверх того, положенные проценты. Издержки судопроизводства и лично вам, за хлопоты, — намекнула она.

— Боюсь, не только мне. Следствие по делу началось, и, чтобы его закрыть, нужны э-э-э… — он замялся.

— Веские основания, — кивнула она. — Понимаю. Я все заплачу.

— Дело не в этом, мадам, — жалобно сказал начальник тюрьмы. — Деньги деньгами, но барон Редлих…

— Я вас уверяю, что, получив всю сумму сполна по просроченным векселям, барон больше не будет выдвигать претензий к господину Соболинскому.

— Но у меня другие сведения!

— Обстоятельства изменились. Господин Соболинский, как только он выйдет из тюрьмы, сразу же покинет Париж. Вместе со мной.

— Как так? Разве вы не выходите замуж за барона Редлиха?!

— Нет. Эти сведения ошибочны. Поэтому я вас прошу: помогите мне. Я вам хорошо заплачу.

— Ну, раз так… Вы умеете уговаривать, мадам. Идемте.

Вскоре она очутилась в каменном сыром дворе, куда не проникал ни единый солнечный луч. Лишь наверху синел кусочек неба, всего-то с носовой платок, как показалось Александре снизу, крохотное оконце в огромный мир, по которому тосковали все те, кто пытался увидеть это небо в зарешеченное окно.

Александра легко взлетела по ступенькам на два пролета, начальник тюрьмы за нею еле поспевал.

— У вас только десять минут, — предупредил он, прежде чем охранник отпер дверь.

Она согласно кивнула, и начальник тюрьмы первым вошел в камеру.

— Месье Соболинский, к вам дама, — сказал он.

— Передайте этой даме, что я не изменил своего решения. Пусть уходит.

— Какое решение, Сережа? — по-русски спросила она входя.

Он резко обернулся:

— Саша?! Ты ко мне пришла?! Сюда?!

— Здравствуй… — она замялась.

Начальник тюрьмы, который не понял ни слова, на всякий случай улыбнулся и вышел. «И за что этого русского так любят женщины?» — завистливо подумал он. И без всякой причины накричал на вытянувшего в струнку охранника.

— Я, кажется, знаю, зачем вы пришли, — хмуро сказал Серж, когда закрылась дверь. — Объявить мне о вашей свадьбе с бароном Редлихом. И когда это случится?

— Никогда. Обними меня. Я так устала быть одна. Одной бороться со всем этим миром, который непонятно за что на меня ополчился… Господи, Сережа! Как же это тяжело! Вот до чего мы с тобой дошли! Ты в тюрьме, а я… Я почти что в могиле. За последний месяц на меня обрушились все возможные несчастья. А помнишь, как все у нас начиналось? — с грустью спросила она.

Когда он подошел, Александра прижалась к нему и заплакала.

— Успокойся, — сказал он, гладя ее по волосам. — Что случилось?

— Все, — сказала она плача. — Я думала, что Эрвин меня защитит… Как выяснилось, власть и деньги делают человека слишком зависимым…

— Он что, тебя бросил?! — Серж резко отстранился, взял ее лицо в свои ладони и посмотрел ей прямо в глаза. — Он тебя оскорбил?

— Скорее я его. Ты даже представить себе не можешь, что я ему наговорила!

— Отчего же? — он отпустил ее и рассмеялся. — Уж я-то тебя знаю! И что барон? Взбешен? Ошеломлен?

— Скорее разочарован… Случилось ужасное. Я поехала в Россию, в свое имение под Петербургом, чтобы забрать сына…

— Я знаю.

— Откуда? Ах да! Твоя жена… Мы встретились с ней на одной из почтовых станций. Значит, она меня тоже узнала.

— И что с Мишей? Ты его привезла?

— В том-то и дело, что нет! Мне его не отдали! Мари настроила против меня крестьян, и те подняли бунт! Меня чуть не сожгли заживо! Но и это еще не все, Сережа! В пути меня сопровождал человек, который, как выяснилось, является моим смертельным врагом! Его отца, полковника Рожера, убил Алексей Николаевич!

— А! — вскричал Серж. — Опять этот проклятый алмаз!

— Вот именно! Я чудом осталась жива! Эрвин же, вместо того чтобы меня защитить, поверил этому мерзавцу Рожеру! Который объявил меня воровкой и падшей женщиной! Мари опустилась до того, что рассказала ему о нас с тобой! И он даже попытался взять меня силой!

— Черт возьми! Как жаль, что я в тюрьме!

— Я знаю, что ты бы за меня заступился. Ты бы поверил мне и не стал бы упрекать меня в безнравственности. К счастью, ты не барон Редлих. Но я больше не хочу, чтобы из-за меня проливалась кровь.

— Этого Рожера надо убить, — мрачно сказал Серж.

— Опять рисковать твоей жизнью? И потом: он своего добился. Наша свадьба с бароном Редлихом расстроилась. Я не хочу больше оставаться в Париже. Давай уедем отсюда, Сереженька? Это единственное, чего я сейчас хочу.

— Я бы рад. Но ты же видишь, — с усмешкой кивнул он на зарешеченное окно.

— Я за этим и пришла. Завтра я выплачу твой долг.

— Но деньги, Саша? Я задолжал порядка двухсот тысяч франков!