Читать книгу "Достойный наследник - Джоэл Розенберг"

Куском пеньковой веревки Джейсон как мог крепко связал Викату бедра и лодыжки, потом стянул за спиной руки. Дория в это время прилаживала на горло рабовладельцу петлю – соединить с руками.

– Он так задохнется, – прошептал Джейсон.

– И что? – спокойно парировала Дория. – Когда Армин выйдет из своей хижины, он пройдет мимо этой двери. Будем надеяться, это случится скоро, прежде, чем этого щенка хватятся.

– Но… – Но что? Но Викат, как и Хервиан, хорошо относился к Джейсону? А какое это имело значение? И какое это могло иметь значение?

Джейсон взглянул на скрюченное тело у своих ног – с этим парнем они вместе ходили в дозор, вместе ели, пили, даже перешучивались. Викат вроде как был его приятелем. Джейсон не мог убить его, как свинью.

– Ты не задумаешься – убить ли рабовладельца, после того как тебя изнасилует один из них. – Голос Дории, хоть и едва слышный, прозвучал четко и ясно. – Точнее, когда тебя по очереди изнасилует дюжина.

Джейсон обернулся.

Обличье старухи исчезло. Рядом с ним в белых одеждах стояла подлинная Дория. В ее прямизне было нечто царственное; так держатся те, кто гордо несет свое бремя – непосильное даже по собственным меркам.

– Дория…

– Иди сюда. – Встав на колени у кучи тряпья в углу хатки, она вытащила Джейсоновы ружье, пистолет и кожаную сумку с рожком пороха и прочими принадлежностями для стрельбы. – Заряжай – быстрей. У тебя ни секунды на промедление, но и осторожничать, как с рабовладельим ружьем, не надо.

За кухонным костром, наискось от кладовой, Фелиус, один из великанов-телохранителей Армина, стоял на страже перед большой хижиной. Ружье он держал наготове, по лицу от костра бежали неверные тени.

Насыпая в ствол точно отмеренный порох и трамбуя его, Джейсон потрясенно думал, что всего несколько минут прошло с объявления тревоги. Армин, возможно, размышляет сейчас, кого и скольких послать за охотничьим трофеем.

Или думает, не очередная ли это ловушка Карла Куллинана.

Он мог вполне поймать охотников, говорил себе Джейсон, заворачивая пулю в торопливо отодранный кусок тряпки, а потом отправляя ее на место и привычно возвращая шомпол в прорезь по низу ружья. Если это так – он мог заставить одного из них подать условный сигнал и заманить работорговцев в ловушку – чтобы потом скрыться и позже ударить снова.

Прошу тебя, Отец, пусть так и будет.

Если нет – все ложится на плечи Джейсона. А эти плечи уже доказали, как они слабы.

Джейсон насыпал порох на полку, защелкнул ружье и принялся за пистолеты. Действовал он на ощупь: взгляд его был прикован к проему двери.

Из хижины с рогом в руках вышел второй телохранитель. Он бросил в ночь звонкий вопрос – и ответ не заставил себя ждать: три чистые, звонкие ноты.

Воин вскинул над головой кулак и, потрясая им, восторженно выкрикнул:

– Наш! Он наш!…

Из хижины вышел Армин и вступил в круг света.

Прежде Джейсон дивился, как несерьезно выглядит Армин: маленький калека, кутающийся в рабовладельческую мантию.

Теперь он, казалось, прибавил и в силе, и в росте; выпрямившись в свете костра, он повернулся к отряду лицом.

Озаренное пламенем, лицо его казалось ликом демона; единственный глаз пылал внутренним огнем.

– Братья, друзья и соратники! – выкрикнул Армин, и голос его, неожиданно громкий и властный, разнесся над лагерем. – Мы победили! То был рог Чазета, и звучал он слишком радостно, чисто, слишком спокойно, чтобы я поверил, что Чазет трубил из-под палки. Мы вышлем…

– Ну же! – прошипела Дория. – Стреляй в него!

Заряжен был только один пистолет. Джейсон положил его наземь, взял ружье, пробежался ладонью по гладкому ложу. Потом быстро проверил заряд, поднял ружье к плечу, положил палец на спусковой крючок и прицелился в Армина.

Калека-работорговец, казалось, облекся силой; Джейсон стоял в темноте, и мрак сползался вокруг него, пока в мире не осталось ничего, кроме Армина.

Почти повиснув на руках телохранителей, Армин повернулся к Джейсону изуродованной правой щекой.

– Стреляй, Джейсон! – прошептала Дория.

Все звуки исчезли. Не было вообще ничего – кроме этого лица. Стрелять нужно в голову. И убить Армина Джейсон должен первым же выстрелом – чтобы он сдох прежде, чем кто-нибудь успеет притащить ему целительные бальзамы.

Армин уже мертвец. Приговор утвержден, подписан и заверен печатью. Все, что должен сделать Джейсон, – спустить курок.

Но палец не шевелился. Все было так же, как в лесу под Венестом: время застыло.

Вот только застыло оно на сей раз исключительно вокруг Джейсона. Остальной мир продолжал двигаться – и красть у него его шанс. Пока он стоял недвижим, Армин закончил ораторствовать и двинулся прочь.

Я не могу этого сделать.

Его палец не шевелился. Сейчас от того, убьет ли он Армина, зависела жизнь его отца – но что-то напрочь лишило Джейсона воли.

Джейсон сглотнул – с трудом.

У дверей завозились, и вошел Хервиан.

– В чем… – Тут он заметил в углу скорченное тело Виката и на мгновение умолк; а потом потянулся к мечу и – одновременно – заорал: – Предательство! Убийцы в лагере!

Нет. Не на сей раз. Я не струшу опять.

Не на сей раз.

Джейсон Куллинан, скрипнув зубами, сжал челюсти – и время покорилось его воле. Так, словно у него была для выстрела вечность, Джейсон не торопясь прицелился и осторожно, медленно, почти нежно нажал на курок.

Громыхнул гром, посыпались искры. Джейсон не столько услышал, сколько ощутил удар. Поплыл едкий дым.

Голова Армина взорвалась. Мозги забрызгали грудь телохранителей – белые комки среди алой жижи.

Очень медленно – как ему казалось – Джейсон Куллинан бросил ружье и попытался увернуться от выпада Хервиана.

Когда рог пропел во второй раз, Уолтер и Ахира стояли над трупами часовых и размышляли, что делать дальше. Уолтер не мог разглядеть лагерь, а подбираться ближе не только не входило в план, но было форменным самоубийством.

Смысл имело только одно: начать атаку, потом мчаться на берег и смотреть, не будет ли от них какой пользы там.

Словотский выложил бомбы перед собой. Зарево, обозначающее лагерь, было слишком далеко – ему не добросить.

– У меня с метанием плохо.

Ахира улыбнулся – во мраке блеснули зубы.

– Ты зажигай, я доброшу.

Словотский чиркнул по кончику одного из фитилей и, когда тот затлел, осторожно вложил цилиндрик в ладонь гнома. Ахира швырнул; тлеющий светлячок прочертил тьму. Ночь взорвалась огнем и воплями.