Читать книгу "Курсовая работа по обитателям болота - Александра Черчень"

Черт, я совсем не хочу замуж за этого зеленого диктатора! Еще больше, чем когда-либо. Кстати, а вот эту проблему я как-то совсем не обдумывала. С ужасом покосилась на невозмутимо шагающего рядом «диктатора», прикусила губу и начала соображать, как быть.

Во-первых, я еще слишком молода, чтобы меня хоронили. А он будет контролировать так, что почти то же самое и получится. Второго он хотел… А сунули меня! Девчонку, которая совсем ничего не может противопоставить Ла-Шавоиру. О каком равноправии при таких условиях может идти речь?!

Но все же… Этот деспотичный, хладнокровный мужчина, который привык все решать сам и действовать, полагаясь на разум и логику, мне нравится. И отрицать это — заниматься самообманом, что в моей ситуации было бы глупостью. Поэтому вспомним свои же слова и признаем — он мне интересен. Я могу сколько угодно оправдывать свою реакцию воздействием Феликса на активные точки и переживанием его эмоций. Да, я не могу испытывать к нему такое уж сильное желание, просто потому что девственница! Было бы странно, если бы у меня звездочки перед глазами мелькали… Но я ХОЧУ быть рядом с ним. Мне это нравится. Он сам, его окружение, увлечения и даже властность, которая временами так возмущает.

В свете всего этого ужасное словосочетание «замуж за кикимора» перестает казаться таким уж кошмарным. Но… везде это чертово «но»! Прямо как у Феликса…

Поймав себя на этой мысли, я хихикнула и взглянула на предмет своих раздумий. Болотник вопросительно вскинул бровь, но я помотала головой и снова опустила взгляд, продолжив размышлять.

К чему мы пришли?

Феликс мне нравится, но боюсь, что со временем его диктаторские замашки будут принимать все более глобальный характер. Но если этого не случится, то все будет замечательно.

Правда, сейчас… он все решил сам и не оставляет мне даже возможности потрепыхаться. Он решил. Истина в последней инстанции… Ладно… Поживем и увидим. Я все равно сейчас могу только плыть по течению и надеяться, что оно не будет слишком порожистым.

Как ни странно, стоило картине хоть немного оформиться в голове, как настроение скакнуло вверх и, судя по всему, твердо вознамерилось там остаться, поэтому я шла если не пританцовывая, то очень энергично.

Встречных и тех, кто нас обгонял, я рассматривала с любопытством. Да, многообразие несказанно радовало глаз… Кстати, в прямом смысле! Одевались тут весьма ярко и красиво, хоть и в несколько более спокойные тона, чем те, которые мне встречались в городе. Видимо, предполагалось, что на работе нужно выглядеть скромнее.

Интересные и даже не такие жуткие, как мне казалось сначала. Наверное, уже немного привыкла к странному облику обитателей Малахита.

— Мне не нравится энтузиазм в твоем взгляде, — заставил вздрогнуть от неожиданности голос Кика.

Гррр! Проницательный!

— Работа, — невинно посмотрела на кикимора. — Я смогу на что-то отвлечься, и это меня радует.

— Ну да… — задумчиво протянул Феликс, но развивать щекотливую тему не стал. Впереди показалось интересное здание, откуда доносились смех и голоса.

Мы поднялись по широким ступеням, которые были стерты по краям до округлого состояния, и я невольно подумала, что тут, наверное, можно не просто спускаться, а соскальзывать. Главное, чтобы туфельки были с гладкой подошвой! И тогда можно встать на самый-самый краешек и оп! — соскользнуть на следующую ступеньку. Важно при этом не споткнуться и не растянуться на крыльце всей своей обожающей мелкие радости жизни персоной. И такое в жизни было.

Мама еще долго смеялась. Особенно после того, как я рассказала причины своего «отдыха» на ступенях.

Согнав улыбку о теплых воспоминаниях, я заставила себя вернуться в сегодняшний день.

Стоило нам войти, как за ближайшими столиками разговоры несколько притихли, и я почувствовала на себе заинтересованные взгляды. Мигом оробела и судорожно стиснула ручки сумки. Мамочки… Всегда терпеть не могла публичное внимание. Хоть оно тут и довольно корректное, но все равно не по себе. Перегородок здесь не было. Большая общая столовая в пестрой радостной расцветке, весьма тесно заставленная столиками разной высоты, окруженными стульями, невысокими диванчиками или вообще подушками. Чу-у-удненько просто!

Феликс приветливо кивнул некоторым из собравшихся и, не теряя времени, направился к лестнице на второй этаж, увлекая меня за собой.

Там оказался другой зал, попросторнее и… попристойнее. Если внизу было более раскованно во всех смыслах, то тут… чинно и благопристойно. Все, как и полагается твердому среднячку. Во всех мирах одно и то же.

Третий этаж оказался примечательнее первых двух, вместе взятых. Лестница тут выходила не в углу зала, а прямо по центру. Пространство было разбито на кабинеты разного размера и разного оформления. Но в отличие от, казалось бы, общепринятых мерок, они были открыты для взгляда. Но тишина стояла почти звенящая. Даже странно, ведь, куда ни кинь взгляд, разговаривают, смеются, спорят над какими-то бумагами!

— Полог тишины, — невозмутимо пояснил Феликс, уверенно двигаясь мимо кабинетов, иногда с улыбкой наклоняя голову и приветствуя сидящих в них.

Остановились мы возле одного из крайних. Кик свернул туда, не обращая внимания на засеребрившийся вокруг его фигуры воздух, и мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.

— Добрый день, — послышался мелодичный голос Ришаль. Нага радостно улыбнулась, отставляя бокал с темно-красным содержимым, и гибко приподнялась со своей тахты, позволяя подошедшему Кику коснуться поцелуем гладкой щеки.

— Здравствуй, змейка, — вернул улыбку риалан. — Ты, как всегда, обворожительна!

— А ты, как всегда, бессовестный льстец, — рассмеялась Риша, опускаясь обратно.

Эту почти идиллию разрушил ленивый голос шута:

— Конечно, льстец. Я тебе еще утром сказал, что у тебя хвост облысел и грим не спасает. Тон неудачно подобрала!

Пока я с интересом разглядывала змеиную часть тела горгоны, она злобно зашипела на блондина:

— Лель, ты забываеш-ш-шься!

— Я говорю правду, — обиделся музыкант, не глядя на девушку и задумчиво тыкая вилкой в тарелку с каким-то странным содержимым. Потом он повернулся к сидящему рядом Ларишу и поинтересовался: — Слушай, а тебя не смущает, что они еще живые?

— Скажи спасибо, что не шевелятся, — невозмутимо отозвался арахн, утягивая тарелку у Леля. — Я попросил парализовать, перед тем как подали.

Мне стало слегка дурно, и кушать уже совсем не хотелось. Особенно при взгляде на то живое, которое не шевелится!

Кстати, сидел паук очень своеобразно — стул был развернут сиденьем от стола, и на спинке, уцепившись за нее шестью лапами, и висел Лариш. В передних лапах держал приборы, на… будем считать, шее повязана салфетка, выражение… морды?.. самое постно-благообразное. Да, мимика у него была! И весьма богатая. Наверное, он все же отличается от общепринятых стандартов членистоногих моего мира. Вот бы изучить подробнее! Наверняка есть литература на эти темы…