Читать книгу "Невинность и соблазн - Николь Джордан"

– Но в ней нет ничего временного. Ты выйдешь за меня, Розлин!

– Можете убираться в ад!

– Только вместе с тобой!

Подумать только, Дру кричит на нее, и она отвечает тем же!

Розлин уставилась на него, не в силах говорить. Грудь стеснило, а к горлу подступила тошнота.

– Мне нужно идти, – прохрипела она, снова отворачиваясь от него и быстро шагая к дому.

– Розлин! Немедленно вернись!

Но она зажала руками уши, в которых звенели отзвуки всех родительских ссор. Тогда она не могла вынести их воплей, как не могла вынести сейчас воплей Дру. Поэтому она просто сбежала.

– Розлин! – гневно окликнул Дру, но она уже не обращала на него внимания и летела вперед, не в силах остановиться. Позади остались гравийная дорожка, лестница на террасу и длинный коридор. Она инстинктивно искала свое обычное убежище – библиотеку. В ушах шумело, глаза туманились слезами.

– Розлин…

На этот раз в голосе звучали тревожные нотки. Но она не остановилась. Ворвалась в библиотеку, захлопнула за собой дверь и прислонилась к ней. И по-прежнему слышала гневные голоса спорящих родителей… мама обвиняет отца в неверности… мама горько плачет…

Розлин про себя поклялась, что ни за что не заплачет, не позволит себе выказать слабость, и все же по-прежнему дрожала. Спотыкаясь, она слепо пересекла библиотеку и, съежившись, уселась на сиденье-подоконник. Ей, совсем как в детстве, хотелось свернуться в крошечный, невидимый клубочек. И сейчас ее трясло, как тогда. Она обхватила себя руками, но никак не могла втянуть воздух в легкие. Не могла отдышаться, и все прислушивалась к шуму семейного скандала.

Наконец с ее губ сорвался странный звук: полусмех, полувсхлип. Сколько раз она уже делала нечто подобное: пряталась в библиотеке, пытаясь не слушать взаимных обвинений отца и матери. Дома, в Гемпшире, она заползала под оконные шторы и зажимала уши, пока не приходили сестры. Только они утешали ее и старались ободрить.

Розлин вынудила себя прерывисто вздохнуть. Следует немедленно успокоиться. Она уже взрослая. И не нуждается в том, чтобы Лили держала ее за руку.

Как и в том, чтобы Лили объяснила, как глупа ее средняя сестра. Неужели она хоть на мгновение всерьез, посчитала, что сможет выйти за Дру? Если они успели так поскандалить после двух недель помолвки, каким будет их брак?! Ее худшие страхи словно осуществились. Их союз превратится в ужасное противостояние, совсем как у родителей.

Но на что еще она могла рассчитывать? Дру никогда не полюбит ее, особенно если так открыто, так возмутительно откровенно сомневается в ее словах! Настоящая любовь означает доверие, а если он не доверяет ее благородству, ее чести…

Отчаяние с новой силой охватило Розлин. Нужно немедленно разорвать помолвку! Если сейчас ее терзает такая боль, что же будет, если их отношения продолжатся?! Страшно подумать о ссорах с Дру, если к тому времени она успеет его полюбить.

Нет, лучше им не видеться, пока ее сердце еще не окончательно разбито. Лучше распрощаться сейчас, чем потом, когда будет слишком поздно, чтобы спастись…

Розлин оцепенела, услышав, что дверь библиотеки медленно открывается. Дру вошел, не постучав, и долго стоял неподвижно, прежде чем его каблуки простучали по обюссонскому ковру. Наконец он остановился перед ней.

– Что происходит, Розлин? – спокойно спросил он.

– Если вам приходится спрашивать, тогда я вряд ли смогу объяснить.

– Я не хотел кричать на тебя.

Розлин невольно открыла глаза.

– Но вы кричали на меня. И обвиняли в неверности и двуличии.

– Нет… просто когда я увидел, как ты смеешься… улыбаешься Хэвиленду…

Он осекся, услышав прерывистый шепот:

– Я не вынесу постоянных скандалов, Дру. Ненавижу ссоры.

– Мы не ссорились.

– Как же ты назовешь то, что сейчас произошло?

– Спор.

– Это одно и то же.

Изнемогая от угрызений совести, Дру запустил руку в волосы. Он действительно затеял скандал. И вел себя, как последний глупец, поддавшись необъяснимому, неразумному порыву ревности. А потом все свои страхи излил на Розлин. И теперь она бледна и дрожит: все из-за него. В огромных, широко раскрытых глазах блестят слезы.

Когда прозрачная капля сползла по щеке Розлин, он едва не протянул руку, чтобы смахнуть ее, но побоялся. Ей скорее всего будет неприятно его прикосновение. Ему хотелось обнять ее, утешить, но она не примет никаких утешений.

– Прости, – пробормотал Дру, сознавая, что придется немало потрудиться, чтобы заслужить ее прощение. – Мне не следовало кричать на тебя и бросать необоснованные обвинения. Во всем виновата проклятая ревность. Я вспылил, хотя знал, что у тебя хватит порядочности, чтобы не заводить роман с Хэвилендом за моей спиной.

– Теперь это уже не важно, – отрезала Розлин, вытирая слезы. – Независимо от причин, побудивших вас вести себя подобным образом, нашей помолвке конец.

Не веря своим ушам, Дру пристально вгляделся в нее:

– Надеюсь, ты это не всерьез?!

– Я совершенно серьезна, – тихо и без всякого запала ответила она.

– Хочешь разорвать нашу помолвку просто потому, что я повысил на тебя голос?

– Именно. Все свое детство мне пришлось терпеть похожие скандалы, и я не потерплю ничего подобного в своем браке.

Досада и раздражение охватили Дру.

– Ты преувеличиваешь, милая… делаешь из мухи слона.

– Я так не считаю. И всегда знала, что союз между нами невозможен. Мы смотрим на брак с разных точек зрения. А если ссоримся сейчас, что будет дальше?

Дру еще держал себя в руках, но уже был готов взорваться.

– Ты пускаешь в ход эти отговорки, чтобы оправдать свою симпатию к Хэвиленду. Собралась перебежать к нему? Все еще хочешь его?

Их взгляды скрестились.

– Хочу я Хэвиленда или нет, это значения не имеет. Я не желаю выходить за вас, Дру. Не желаю такого мужа.

Он продолжал смотреть на нее, а в душе больно ворочался острый кинжал тревоги.

Не дождавшись ответа, Розлин вымучила блеклую улыбку.

– Вы сами говорили, что, когда первая волна похоти схлынет, останется скука или что похуже. Кажется, для нас эта волна уже схлынула. Но вы должны испытывать облегчение, оттого что теперь не придется на мне жениться. Мне, во всяком случае, уже легче.

– Розлин, – начал Дру, но она резко оборвала.

– Больше я не желаю это обсуждать.

Она не хочет иметь с ним ничего общего: это видно по ее бесстрастному лицу, по гордой осанке. Розлин словно воздвигла между ними непроницаемую стену.