Читать книгу "Рецепт Колдуньи - Валентин Черных"

Большой человек сообщил, что универмаг убыточен и поэтому департамент решил магазин ликвидировать, а его площади сдать фирме «Вольво» для продажи автомобилей.

Продавщицы кричали, заведующая секцией женской обуви упала в обморок, ее отпаивали валокардином. Директор универмага, располневший еще больше за эти годы, потел и молчал.

И неожиданно для себя выступила она. Зачем заменять универмаг на салон, не проще ли заменить директора универмага. Конечно, необходимо пересмотреть ассортимент товаров, сдать в аренду площади, без которых можно обойтись, вместо складских помещений устроить автосервис, потому что универмаг стоит на шоссе и работа для автослесарей найдется всегда. К тому же в микрорайоне это единственный универмаг, и если департамент не хочет социального напряжения и сотен жалоб от покупателей, то этого лучше не делать.

После собрания большой человек из департамента сказал ей:

— А вы останьтесь!

Когда она вошла в кабинет директора, большой человек спросил ее:

— Какое у вас образование?

— Высшее. Институт торговли.

— А почему это не записано в личном деле?

— Да так…

А как объяснить этому молодому, что в универмаге нет ни одного человека с высшим торговым образованием и, если бы она это записала в анкете, директор всегда бы нашел повод от нее избавиться.

— Вы можете составить бизнес-план по своим предложениям? — спросил большой человек.

— Конечно, — ответила она.

Через три дня она принесла бизнес-план в департамент, а еще через три дня ее вызвали на заседание департамента, на котором задавали вопросы и уточняли. В конце заседания большой человек сказал:

— Мы вам предлагаем стать директором универмага.

— Мне надо подумать, — ответила она. — Это предложение для меня слишком неожиданное.

Хотя чего тут неожиданного? Понимала же, когда составляла план, что могут быть предложения, только не знала, какие. Теперь она ничего не боялась. И у сына все складывалось замечательно. Он собирался жениться на рыжей Джулии, дочери пастора. То, что девушка была дочерью пастора, ее сразу успокоило. Сегодня сын должен был позвонить и сообщить о дате свадьбы.

Когда он позвонил и она услышала его голос, то, как всегда, удивилась: слышимость была такая, будто звонили из соседней квартиры.

— Мать, — сказал он. — Дома лучше. Я скоро вернусь совсем.

— С Джулией? — спросила она.

— Один. Я с ней разругался.

И сын повесил трубку. Конечно, он переживал свою первую любовную неудачу. Все переживают первые неудачи. Как пережинают вторые, она не знала.

Сказка закончилась, подумала она тогда. Возьмут ли его снова в команду, когда он вернется? Куда он может устроиться на работу без специальности?

Утром она надела привычную кофту и выбрала самый длинный путь дворами к универмагу, чтобы только не проходить мимо дома, возле которого стоял этот кудрявый.

Как прежде, умильно поздоровалась с заведующей секцией, решив, что в обеденный перерыв зайдет к директору и попросит у него прощения. Но директора вызвали в департамент торговли, и она перенесла разговор на завтра, хотя и понимала, что ей уже ничего не поможет. Ее уволят при первом сокращении. Этот ли директор или другой, строптивых всегда увольняют. Она уже решила, что откажется от предложения департамента торговли. Надо помогать сыну, устраивать его на работу.

Вечером, как и прежде, прошлась по магазинам. Купила самые дешевые сосиски, мясо с костью для супа, не стала покупать огурцы, подождем, пока подешевеют. Она вошла в прежний режим экономии, как будто и не выходила из него.

Вечером подсчитала, сколько денег у нее осталось до зарплаты, записала, что необходимо купить на оптовом рынке: сахар, стиральный порошок, овсяные хлопья, подсолнечное масло.

По резкому, требовательному телефонному звонку она поняла, что звонит сын. Он был радостно возбужден и не говорил, а кричал, что помирился с Джулией, свадьба через неделю, а на рождественские каникулы они приедут с нею в Москву. Получалось, что сына она увидит только через семь месяцев.

Она положила телефонную трубку, но снова раздался звонок. На этот раз звонил большой человек из департамента торговли.

— Какого черта! — кричал он, но слышно было значительно хуже. — Я вас сегодня ждал весь день. Мне же надо готовить приказ о вашем назначении.

— Готовьте, — сказала она. — Спасибо вам.

— Вам спасибо! — прокричал большой человек.

Утром она вначале посмотрела на термометр за окном. Плюс двенадцать. Днем будет градуса на три больше. Она могла надеть голубой шелковый костюм. Она бы его надела даже при минусовой температуре. Свою новую жизнь в новой должности она хотела начать в новом костюме.

Утром она вышла, как всегда, за десять минут до открытия универмага. Так же стоял возле своего подъезда кудрявый, на этот раз в бордовой куртке. Он улыбнулся ей, и она улыбнулась ему.

— Может быть, мы встретимся? — спросил он, но не так напористо, как в прошлый раз. Это было даже не предложение, а просьба.

— Почему бы нет, — ответила она.

— Сегодня вечером? — спросил он.

— Через неделю, — ответила она.

— Но почему?

— С сегодняшнего дня у меня новая работа. Думаю, что в ближайшую неделю все вечера у меня будут заняты.

Ей очень хотелось, чтобы он спросил про ее новую работу. Он не спросил, и она пошла, зная, что он провожает ее взглядом. Пусть смотрит, потому что есть на что посмотреть.

В универмаге уже знали о ее назначении. Она здоровалась, ей отвечали, называя по имени и отчеству, ее отчество вчера еще никто не знал.

Она поднялась на второй этаж в директорский кабинет. Секретарша протянула ей факс о ее назначении директором универмага.

— Директор звонил, что он в поликлинике и будет во второй половине дня, — сказала секретарша.

— Какой директор? — переспросила она.

— Извините, — поправилась секретарша. — Бывший директор. Какие будут указания?

Она села за директорский стол. Даже чистая пепельница пахла кислым папиросным табаком.

— Уберите все пепельницы, я не курю. И скажите завхозу, чтобы он у меня в кабинете заменил диван и настенные часы.

И хотя понимала, что унижения не забываются, но пусть ничто не напоминает о них ей, и другим тоже, каждый день при входе в этот кабинет.

ЖЕНСКАЯ СОБСТВЕННОСТЬ

Рассказ

Я не могу смотреть, как плачет женщина. Обычно я подхожу, достаю платок, вытираю слезы и говорю:

— Перестань. Ничто не стоит твоих слез. Чем я могу помочь?