Читать книгу "Семья Спеллман расследует… - Лиза Лутц"

– В то утро вы были на озере Тахо.

– Вам многое удалось установить, Изабелл. По сути, вы уже нашли все кусочки головоломки, однако не в состоянии их собрать, верно?

– Хотите прояснить ситуацию?

– Эндрю был очень несчастен. Он трижды пытался покончить жизнь самоубийством.

– Почему этого нет в полицейском отчете?

– Врачебная тайна. Пока родители не расскажут об этом следователям, никто ничего не узнает. Никто и не знал, кроме ближайших родственников и меня. Даже в школе не догадывались. Иногда Эндрю просто заболевал гриппом, как все дети, – так решила миссис Сноу.

– То есть вам известно, что с ним произошло?

– Конечно. Он убежал из дома, от этой страшной женщины, от жизни, которую ненавидел. А мы с Мартином ему помогли. Мы все спланировали заранее. Братья поехали на озеро Тахо, а я в гости к дяде, якобы на концерт. К десяти вечера Хэнк так надирался, что моего отсутствия он бы точно не заметил. Я взял его «тойоту» – права у него отняли за вождение в нетрезвом виде. Даже если бы он пошел ее искать и не нашел, подозрений бы это не вызвало. Дядя вечно забывал, где оставил свою машину. Я поехал на озеро Тахо и отдал ее Эндрю. Наутро Мартин подбросил меня до автобусной остановки, и я вернулся в город. Мы все сделали чисто, так что полиция нам поверила.

Грег остановился возле кирпичного дома в тюдоровском стиле. Во дворе двое детишек играли с мамой – высокой темноволосой женщиной с волевыми чертами лица.

– Эндрю жив? Где он теперь?

Ларсон указал на женщину во дворе:

– Да вот же она.

Сперва я даже не поняла, что он мелет, но чем дольше я всматривалась в женщину, тем яснее все становилось.

– Теперь ее зовут Андреа Мидоус. Она замужем, у нее двое приемных детей, – сказал Ларсон.

– Да… такого я даже предположить не могла.

– Если у вас еще есть вопросы, не стесняйтесь.

– Куда сбежал Эндрю?

– В Тринидад, Колорадо. Там жил нужный ему врач.

– Значит, деньги Мартина ушли на…

– На операцию по перемене пола.

– Вы представляете, что бы стало с миссис Сноу, если бы она узнала?

Ларсон улыбнулся:

– Да.

– Тогда кто же мне звонил? – спросила я.

– Андреа. Брат рассказал ей, что случилось, – думал, звонок вас остановит. Она отлично подражает Абигейл.

– Стало быть, я не ошиблась. Вы скрывали от меня правду.

– Знаете, Изабелл, все люди что-нибудь скрывают.

Я села в машину, чувствуя себя полной дурой. Преступления, которые я чуть не повесила на шерифа, были чистым вымыслом. Ларсон просто любил жевать зубочистки и моргал реже обычного. Он хотел помочь другу, вот и все.

– Она сейчас счастлива. Если вы раскроете ее тайну, все изменится. Я надеюсь на ваше понимание.

– А мистер Сноу? Он знает?

– Нет.

– Лучше ему узнать.

– Да, но это нас не касается.

Шериф был прав. Меня это больше не касалось.

– Вы закроете дело?

– Да.

С того дня никто и никогда не открывал папку с надписью «Дело Сноу», главным образом потому, что по приезде домой я ее уничтожила.

По делу сестры у меня по-прежнему не было никаких зацепок, предположений или теорий. Рэй пропала, и я ничего не могла предпринять. Сестра всегда поражала меня предсказуемостью своих действий (если только не хотела сбить кого-нибудь с толку) и всегда обожала дом, семью. Если бы у нее была возможность с нами связаться, она бы это сделала – во что бы то ни стало.

Пропала без вести

Было полвосьмого вечера, когда я вошла в комнату Рэй. Прошло четыре дня с тех пор, как она исчезла. Я включила лампу над ее кроватью, надеясь, что тусклый свет не просочится сквозь пробоину в двери. Только обнаружение скопленных «грязных» денег от Дэвида убедило инспектора Стоуна в том, что Рэй не сбежала из дому. Иначе он до сих пор вел бы расследование в этом русле.

Хотя первые шесть обысков ни к чему не привели, я снова стала перебирать сестрины вещи. Я точно не знала, что ищу, – просто пыталась занять себя чем-то полезным. На полу валялись шмотки и всякий мусор (мама почему-то не стала здесь убираться). Я тоже не тронула завалы одежды, просто заглянула под кровать, в комод и даже под матрац. Потом взялась за письменный стол: открывала каждый ящик и перебирала отчеты о слежках, школьные тетради и засохшие конфеты. Не понимаю, как мы сразу не заметили: один из ящиков был мельче остальных. Я вытряхнула его содержимое на пол, достала из кармана нож и провела им вдоль стенки, чтобы подковырнуть дно. У меня в руках оказалась идеально ровная деревянная пластинка. Интересно, Рэй выпилила ее на уроках труда?

Под фальшивым дном лежала незнакомая мне записная книжка из красной кожи. Она была блестящая и почти не мятая – значит, новая. На первый взгляд – простой альбом для вырезок и фотографий, куда Рэй вклеивала семейные снимки. Однако, приглядевшись, я заметила, что они либо сделаны под слегка непривычным углом, либо само изображение чуть зернистое, темное, будто фотографировали через сетчатый забор или грязное стекло. Меня осенило: Рэй шпионила за всеми членами семьи!

Первые страницы альбома она посвятила дяде Рэю. В основном это были снимки с высоты: дядя вываливается из такси и проявляет недюжинные моторные навыки – открывает ключом входную дверь. Далее сестричка взялась за отца. Фотографии в духе «пойман с поличным». Папа уже долгие годы утверждает, что сидит на диете, но по ночам тайно закусывает. Мы все это знаем. Видимо, Рэй запечатлела эти акты чревоугодия, чтобы при необходимости заключить с папой бартер. Был там и снимок, на котором мама курила на заднем крылечке с Джейком Хэндом. А вот Дэвид с Петрой идут по Маркет-стрит, держась за руки. Конечно, меня Рэй не пощадила. Она сфотографировала наши первые встречи с Дэниелом и умудрилась поймать меня за переодеванием в машине. Не избежали этой участи и сестрины одноклассницы и учителя. Альбом был серьезным поводом для беспокойства, однако в последние дни я и так жила в постоянной тревоге.

Листать дальше не имело смысла, но почему-то я продолжала разглядывать снимки. Последний месяц я часто делала что-либо лишь потому, что других занятий не было. Я запросто могла не заметить эту фотографию. Обычный снимок, сделанный телеобъективом: двое мужчин жмут друг другу руки. В одном я узнала отца – его любимая клетчатая рубашка по частоте носки уже претендовала на статус «счастливой». До сих пор не понимаю, как меня угораздило вглядеться во второго человека на снимке. Сквозь лупу я увидела знакомые черты.

Инспектор Генри Стоун.

Инспектор Генри Стоун жмет руку моему отцу.

На фотографии не было даты, но, судя по папиной стрижке, это происходило до исчезновения Рэй. Они знакомы. Невероятно.