Читать книгу "Охотник за смертью: Восстание - Саймон Грин"

— А я-то всегда шел в бой с именем императрицы, — заметил Беккет и с довольным видом выпустил в лицо кардиналу очередной клуб дыма.

Кассар замолчал, сообразив, что, погорячившись, затронул весьма опасную тему. Беккет воспользовался паузой и продолжил:

— Фанатики отнюдь не всегда так хороши, как вам кажется, кардинал. Мой опыт показывает, что солдаты из них получаются отвратительные. Фанатики не дорожат своей жизнью, они готовы в любую минуту погибнуть за свои идеалы. А я предпочитаю тренированных солдат, которые постараются прожить подольше и успеют убить врага.

Кассар принялся что-то доказывать, но от ярости только брызгал слюной и шипел. Лайонстон откинулась назад на своем троне, не скрывая, что получает от перепалки огромное удовольствие. Беккет с невозмутимым видом попыхивал сигарой. И вот тут-то из толпы вышла мать Беатриса и направилась к Железному Трону с целью примирить спорщиков и пролить бальзам на их раны.

Беатриса Христи должна была, по замыслу Якоба Вольфа, выйти замуж за его сына Валентина. Но свадьба так и не состоялась. Беатриса была сильной, решительной и уверенной в себе женщиной, которая хорошо знала, чего хочет, и не собиралась связывать свою судьбу с законченным наркоманом и дегенератом. Она твердо сказала, что не выйдет за Валентина, и угрожала даже убить его. Никто не принимал эти угрозы всерьез. А зря. В день свадьбы Беатриса изо всей силы оттолкнула от себя жениха, пнула викария ногой в мошонку и скрылась в ближайшем монастыре сестер милосердия. Это было единственное место, куда за ней никто не мог погнаться. Обители сестер милосердия были неприкосновенны. Сестры давно уже остались единственной независимой силой в Империи. Они помогали всем, независимо от убеждений и происхождения. Все в Империи любили сестер милосердия и доверяли им. Что было весьма полезно, когда надо было, например, уладить очередной конфликт между семьями или хотя бы вынудить их заключить перемирие. И не только в этих случаях.

Беатриса недолго оставалась простой послушницей. Она занимала все более высокие посты в иерархии обители, пока наконец не стала матерью-игуменьей. Тело ее скрыло просторное черное одеяние, голову покрывал накрахмаленный плат. Судя по всему, карьере Беатрисы немало поспособствовало ее богатство. Новая мать-игуменья с достоинством заняла свое место при дворе, и никто даже рта раскрыть не посмел. Вскоре она уже пыталась разрешить противоречия между армией и официальной церковью.

Валентин спокойно пережил появление своей бывшей невесты, понимая, что отказ ее был вызван сугубо личными причинами. Он прислал ей письмо, где писал, что находит ее новый наряд на удивление эротичным, и приложил счет за бракосочетание. С тех пор Беатриса изо всех сил старалась его не замечать.

Мать-игуменья, улыбаясь, подошла к Железному Трону, поклонилась императрице и с вызовом посмотрела на генерала Беккета и кардинала Кассара. Беккет улыбнулся и кивком приветствовал Беатрису как равного себе противника. Кассар яростно уставился на нее. Он считал Беатрису опасной еретичкой и без колебаний заявлял об этом вслух, пока сестры милосердия и его собственное начальство не приказали ему заткнуться. Кассара это еще больше разозлило. От ярости он потерял дар речи и не смог ничего ответить тем, кто наложил запрет. Беатриса не обращала на его чувства никакого внимания. Она, как и Кассар, знала, что пока сестры отделены от официальной церкви, кардинал ей не указ. Она улыбнулась Лайонстон, и императрица приветливо кивнула в ответ.

— Если мне дозволено будет перебить, ваше величество, я хотела бы заметить, что армия и церковь слишком яростно защищают свои позиции, чтобы осознать истину. Если у пришельцев все корабли такие, как тот, что мы видели, то против их флота мы почти что бессильны. Нам нужно защищать всю Империю, а они могут выбирать любую планету и обрушиваться на нее всей мощью. Вы уже видели, во что один-единственный их корабль превратил наш космопорт. Так представьте себе, что останется от планеты, на которую нападет целый флот таких кораблей. Никакая планетарная защита тут не поможет. Приходится признать, что мы впервые столкнулись с противником, превосходящим нас по силе. Но не стоит забывать, что неизвестных рас, похоже, несколько. Ваше величество уже не раз изволили говорить об этом, но теперь, я думаю, все мы готовы воспринять эту информацию. У нас есть только один шанс выжить. Мы должны собрать воедино все силы, которые только могут сражаться с врагом. Или врагами. В понятие «все силы» входят и те, кто в нормальной ситуации сражался бы против Империи. Я говорю о мятежниках. О клонах и экстрасенсах подполья.

— Ты с ума сошла, женщина? — взорвался наконец Кассар. — Ты хочешь заключать сделки с этим отребьем? Они ведь даже не люди!

— Они считают себя людьми, — мягко возразила Беатриса. — И я думаю, что они будут защищать человечество от нашествия пришельцев, особенно если мы их об этом как следует попросим. Это в их интересах, ведь если Империя будет уничтожена, они погибнут вместе с нами. А способности экстрасенсов нам могут очень пригодиться. Неужели кто-нибудь сомневается в том, что они прекрасно умеют воевать? Одно то, что они все еще живы, показывает, как хорошо они этому научились.

— Могу ли я вам напомнить, — неторопливо начал Беккет, — что это именно мятежники испортили защитные системы Голгофы, в результате чего корабль пришельцев смог добраться до города?

— Возможно, они даже действовали в сговоре с пришельцами, — добавил Кассар.

— Тем важнее вступить с ними в контакт и переманить их на свою сторону, — не уступала Беатриса.

— Они виновны в преступлении против человечества, — возмущался Кассар. — Виновные должны понести кару!

— С другой стороны, — задумчиво произнес Беккет, перекатывая сигару между пальцами, чтобы почувствовать, как хрустят табачные листья, — с другой стороны, если мы не попытаемся привлечь подпольщиков на свою сторону, они могут воспользоваться следующей атакой пришельцев, чтобы ударить нам в спину.

— Так убейте их всех! — сказал Кассар. — Всех этих клонов, экстрасенсов и прочих нелюдей. Они так же чужды нам, как и те твари, что могут прилететь со стороны границы.

— Вот она — типичная логика служителя церкви, — сказала Беатриса. — Нынешним церковникам проще убивать, чем думать, и лучше проиграть, чем попытаться прибегнуть к дипломатии. Фанатикам нечего терять, кроме своего разума.

— Хорошо сказано, — заметил Валентин Вольф. — Я и сам не сумел бы сказать лучше.

Все обернулись и увидели, что Валентин давно уже отделился от толпы и стоит рядом с ними. Беатриса демонстративно сделала шаг назад, чтобы увеличить дистанцию между собой и Вольфом. Валентин одарил ее ослепительной улыбкой.

— Что тебе надо, выродок? — спросил кардинал Кассар.

— Ну, если вам интересно, Кассар, я могу вам это рассказать, но, по правде говоря, вы не в моем вкусе. Я просто намерен соглашаться со всем, что говорит Беатриса.

— Вот уж осчастливил! — фыркнула Беатриса. — Да если ты будешь меня поддерживать, мне никто не поверит! Ты это нарочно делаешь, да, Валентин? Ты намерен разрушить мою жизнь в отместку за то, что я не вышла за тебя замуж.