Читать книгу "Месть обреченного - Виталий Гладкий"

Это было плохо.

Я прислушался. Разговаривали как минимум трое. Но были ли в кабинете еще и телохранители?

В этот момент я очень пожалел, что со мной не было моих сюрикэнов. Они бы сейчас оказались как нельзя кстати. Что поделаешь, через охрану даже гвоздь нельзя пронести…

Неожиданно на лестнице раздались шаги, и в коридоре второго этажа появилась симпатичная девушка с корзинкой, в которой, скорее всего, находились вилки, ложки и ножи. Она меня не увидела, так как зашла в столовую.

Все, медлить и колебаться уже нельзя – не ровен час, заявится сюда кто-нибудь из телохранителей Тимохи…

Я осторожно приоткрыл дверь кабинета; к счастью, она даже не скрипнула.

В образовавшуюся щель я рассмотрел огромный письменный стол на резных ножках, явно старинный, наверное доставшийся Крученому от прежних хозяев гасиенды, а также несколько кресел, расположенных полукругом.

Тимоха сидел напротив двери, и из-за ярко освещенных окон за спиной бывшего моего шефа я плохо видел его лицо.

В двух других креслах расположились господа весьма солидной наружности, по-видимому, какое-то местное начальство. Их можно было не принимать в расчет.

Но есть ли в кабинете кто-нибудь из телохранителей? Если да, то думаю не больше одного. И он должен находиться возле двери.

Ладно, два, три или больше – без разницы; мое время пришло…

Их все-таки оказалось двое.

Наверное, они просто разжирели, как господские коты, от спокойной и размеренной жизни в Южной Америке, так не похожей на нашу, родную, где они и спать ложились с базукой под матрасом. А потому реакция у них была нулевой.

Когда я влетел в кабинет, тот, что был справа от меня, просто оцепенел; его я уложил вторым.

А первым я отправил в небытие громилу под два метра росточком, который, как ни странно, все-таки успел среагировать на мое появление. Но вместо того, чтобы достать пистолет, попытался меня схватить.

Эта ошибка ему дорого обошлась…

Молниеносно выхватив пистолет из кобуры поверженного двухметрового детины, я наставил его на Тимоху и сказал, обращаясь к гостям:

– Соблюдайте спокойствие, сеньоры! К вам претензий я не имею. Сидите тихо, и я сохраню вам жизнь.

Я говорил по-испански, очень быстро, и Тимоха ничего не понял, разве что несколько слов.

– Кто ты такой, черт подери! – вскричал он, поднимаясь. – Здравствуй, Тиша, – ответил я по-русски.

И снял свое нелепое сомбреро.

– Что-о?! Господи… Ерш… Не может быть! – Еще как может. Ты так хотел меня видеть, вот я и пришел.

С этими словами я закрыл дверь кабинета на ключ и подошел к столу. Сеньоры сидели ни живые, ни мертвые.

Похоже, ситуация для них была совершенно аховой. Потому они словно приклеились к сиденьям кресел.

– З-зачем?

– Получить расчет по полной программе.

– О чем ты? – Крученый, ты переступил черту, а это даже в вашем гнусном мирке наказуемо. – К-какую черту? – Ты посмел поднять руку на мою семью.

– Я… я не хотел! Обстоятельства…

– Лжешь, сука! Ты выродок, которому просто нет места на земле. У тебя руки по локти в крови.

– Кто бы говорил…

Похоже, Тимоха постепенно приходил в себя.

– В самую точку. Я тоже такой. Да вот только все это для меня беда, а для тебя – жизненная позиция.

– Ты меня убьешь, Ерш?

– А как ты думаешь? – Полагаю, что да.

Тимоха совсем успокоился. К нему даже вернулся прежний цвет лица, правда, не без некоторой бледности. – Я могу откупиться. – Сколько? – спросил я, изобразив повышенный интерес. – Два миллиона долларов. Наличными. – Солидная сумма… – Бери бабки и уезжай с семьей, куда душа тянет. Клевое предложение, Ерш.

– А потом через пару месяцев нагрянут твои псы… Нет уж, уволь от таких милостей. Я ими сыт по горло. – Можешь мне верить. Век свободы не видать, чтоб я сдох! – А вот это в самую точку…

Я недобро ухмыльнулся.

– Может, мало? Тогда три – еще один лимон на любой счет, который ты укажешь. Живи и радуйся. А я на тебя не в обиде – действительно, с твоей семьей вышла… гм… накладка… – Тебе поверить – лучше с коброй поцеловаться. Хотя… Мне неожиданно пришла в голову одна мысль.

– Ну-ну! – Глаза Тимохи лихорадочно заблестели. – Соглашайся. Я не фраер, мое слово – кремень.

– Деньги у тебя здесь? Я имею ввиду наличку.

– Конечно! – обрадовался Крученый. – В сейфе.

– Ладно, черт с тобой. Договорились. Открывай сейф. Только смотри!.. – Да что ты в самом деле, Ерш…

Тимоха едва не рысцой направился в угол комнаты, где стояло бронированное чудище с двумя циферблатами.

Я последовал за ним, еще раз нехорошо посмотрев на его гостей. Под моим взглядом один, кажется, даже потерял сознание.

Пока Тимоха крутил диски, я размышлял.

Я был почти уверен, что кроме денег в сейфе могут быть и документы, интересующие "контору" Волкодава.

А мне так нужна была их помощь еще в одном деле… – Вот! – картинно развел руки Крученый. – И все это твое. Мечта!

В сейфе и впрямь лежали пачки долларов. И папки с документами. Значит, я не ошибся…

– Бери. Теперь ты богатый человек, Ерш… – продолжал Тимоха с воодушевлением, навеянным такой близкой и желанной для него возможностью сохранить жизнь.

И в это время в дверь постучали.

Я посмотрел на Крученого. Он на какое-то мгновение оцепенел.

Мне было понятно его состояние – Тимоха сейчас лихорадочно соображал, как ему поступить. Может, поднять шум?

Но посмотрев на мой ироничный прищур, он воровато опустил глаза и спросил:

– Кто там? – Тимофей Антонович, приехал какой-то бизнесмен, говорит, вы назначали… Голос был мужской, басовитый.

– Пусть ждет.

– Он волнуется. Тычет пальцем на часы и что-то не по-нашему базлает.

– Я сказал – пусть ждет! Пошел отсюда!..

За дверью послышалось приглушенное восклицание и стало тихо. Я внимательно наблюдал за выражением лица Тимохи.

Мне очень не понравились его глаза – в них светились злоба и коварство. Что-то было не так с этим стуком в дверь, ведь на письменном столе стоял селекторный аппарат и охранник мог доложить о прибытии бизнесмена, не поднимаясь на второй этаж.

Неужели мое присутствие в доме уже обнаружено? – Хорошие деньги… – сказал я задумчиво. И мельком посмотрел на открытый сейф.

– Однако, есть одно "но"… – Не понял…

Крученый дрожал будто в лихорадке, облизывая пересохшие губы.