Читать книгу "Любовь и роскошь - Патриция Хэган"

Она непонимающе посмотрела на него:

– Почему ты так говоришь?

– Ты провела ночь наедине с Драгомиром, – напомнил он ей, – но не захотела выходить за него замуж, чтобы прекратить сплетни.

– Конечно, не захотела! – охотно согласилась Дани. – Совсем не на том необходимо основывать брак, что бы ни думали и ни говорили другие. Нужно жить своей собственной жизнью.

– Верно.

Она в отчаянии подумала о том, что не понимает, что брат имеет в виду, однако прозрение неожиданно нахлынуло на нее, когда он выпалил:

– Однажды ночью Лили пришла в мою комнату. Я тогда слишком много выпил и не заставил ее уйти.

Он ждал ее реакции. Дани просто пожала плечами. Колт подумал, что недостаточно ясно выразился. Несомненно, она должна понять, о чем он говорит.

– Теперь я знаю, что Лили лгала, но в тот момент она притворилась, будто я был ее первым мужчиной, а потом объявила, что ни один порядочный человек не захочет жениться на ней и что во всем этом только моя вина, потому что я соблазнил ее… – Он помедлил, покачивая головой из стороны в сторону, яростно проклиная себя за свою ошибку. – Какая же она дрянь! И как только мог я быть глуп настолько, чтобы поверить ее россказням!

Сердце Дани обливалось кровью из-за него.

– Я все знаю о той ночи, Колт. Он уставился на нее в изумлении:

– Как?

Она поведала ему историю, рассказанную Люрлин. В ответ Колт грустно рассмеялся.

– Кажется, все знали правду о Лили, кроме меня. Если бы Драгомир не сбежал, я, возможно, и поверил бы, что он все это подстроил ради моего собственного блага.

Дани отвернулась, чтобы налить себе еще одну чашку кофе, но при этих словах резко обернулась к нему:

– Что ты сказал?

– Я сказал, что я поверил бы…

– Нет, нет. – Она замотала головой, и ее длинные волосы разметались по плечам. Ее пронзило нехорошее предчувствие.

– Что ты имеешь в виду – Дрейк сбежал?

Колту ужасно не хотелось походить на сплетника – он понятия не имел о том, как далеко зашли их отношения, как сильно она переживала произошедшее, однако у него не было другого выхода, кроме как поведать ей о том, что Драгомир внезапно и таинственно уехал посреди ночи.

– Сегодня утром я отправился в гостиницу, чтобы получить ответы на некоторые вопросы. Я хотел наконец успокоиться и выяснить, говорил он мне правду или нет, однако, когда я пришел туда, консьерж сказал, что он уехал ночью и в ближайшее время его возвращения не ожидают. Это и заставляет меня думать, что он все же виновен и решил, покинув Париж, спасти себя от лишнего беспокойства и подождать, пока страсти не улягутся.

– Странно, – прошептала Дани, скорее себе самой, чем Колту. – Дрейк не из тех людей, которые бегут от неприятностей. И в том, что он исчез посреди ночи, как трус, нет смысла – ведь он был готов предстать перед тобой прошлой ночью, когда ты был очень сердит. Я считала, что он захочет поговорить со мной…

Колт подошел к ней и по-дружески обнял за плечи:

– Сожалею, Дани. Увы, я думаю, ты ошиблась в отношении него. Я прекрасно понимаю, что ты сейчас чувствуешь, потому что меня так же предала Лили.

Но Дани была больше удивлена, нежели расстроена.

– Ты уверен, что он никому не сказал, куда отправился?

– Консьерж сказал, что он, вероятно, вновь вернулся в Россию.

Дани сдержала навернувшиеся на глаза слезы сожаления…

– Да, пожалуй, если бы он хотел на какое-то время исчезнуть, он отправился бы именно туда. – Она повернулась и махнула рукой. – Он так любил свою страну, говорил, что картина напоминает ему…

Она вскрикнула и прижала руки ко рту, потрясение уставившись на пустую стену.

Колт проследил за ее взглядом, не понимая, почему она вдруг побледнела, а на лице ее появилось выражение полнейшего ужаса.

– Дани, ради Бога, что случилось?

Она указала трясущимся пальцем на пустое место на стене, где висела картина «Александровский дворец».

– Она исчезла.

– Что? – встревожился он.

– Картина, которая так нравилась Дрейку… одна из тех, что я обнаружила в Монако и отказывалась продать ему. Ее украли.

– Ты уверена? Возможно, ты сама сняла ее, чтобы протереть или что-нибудь…

– Нет, нет! – воскликнула она. – Она украдена. Но как…

Ее взгляд упал на открытое окно, которое она прежде не замечала.

– Вот! Вот как он забрался! Дрейк, наверное, проник сюда прошлой ночью, пока я спала наверху.

– А зачем она понадобилась ему?

– Ублюдок! – возмущалась она. – Мерзавец! Привык поступать как ему заблагорассудится и берет то, что ему не дают.

Ее горячая реакция показалась Колту странной.

– Она была ценной?

– Дело не в этом! Неужели ты не понимаешь? Он хотел получить ее! Я сказала ему, что не продам картину, а он украл ее. И будь я проклята, если позволю кому-нибудь так обращаться со мной!

Колт направился к двери, уже кипя от гнева.

– Я сообщу о случившемся властям.

– Нет! Не делай этого.

Он удивленно обернулся. Неужели этот мошенник так вскружил ей голову, что она позволит ему избежать наказания за кражу?

– Я разберусь с этим сама. По-своему.

Он подошел к ней:

– О чем ты говоришь? Что ты можешь сделать? Пусть этим займется полиция и проведет полное расследование. Возможно, пропало что-нибудь еще. Кроме того, ты не можешь доказать, что это сделал именно Драгомир.

– Я знаю, это он. Кто еще хотел получить картину? – Она с отчаянием вздохнула, затем повторила: – Он хотел купить ее, но я ответила, что она не продается. Я помню, как странно он смотрел на картину – словно загипнотизированный. Меня и тогда это встревожило, однако я не придала этому значения. Думала, он вспоминает свое детство – ведь на картине был изображен дворец, в котором он часто бывал маленьким.

Колт терял терпение.

– Дани, ты ведешь себя неблагоразумно. Человек не совершает кражу только затем, чтобы получить какую-то безделицу, пусть даже и напоминающую ему о доме детства.

Она холодно посмотрела на него:

– Дрейк сделал бы это. Он привык получать все, что захочет. Он сделал это специально для того, чтобы показать мне, каков он в действительности…

Колт покачал головой, в бессилии всплеснул руками, признавая свое поражение.

– Ты не хочешь вернуть ее и не хочешь, чтобы он получил по заслугам, – прекрасно.

Упрямо и холодно она снова заявила:

– Я верну ее.