Читать книгу "Служебный разбой - Кирилл Казанцев"

– Понятно.

– Езжайте.

Проводив взглядом рыдван Наташки, Антон посмотрел на своих ублюдков в «Мерседесе». Они весело скалились. Как смешно – боссу наставили рога! А может, вправду, Лопес не трахалась с русским? Она ведь боялась Антона. Просто цепенела от ужаса, когда он начинал заводиться. Нет, трахалась. В глубине подсознания была уверенность – давала по полной программе, курва. Он убьет ее, обязательно убьет. Потом.

Антон вернулся за руль «Мерседеса».

– Куда едем, босс? – спросил Рауль, отморозок с изуродованным шрамом лицом.

– Работать. Сегодня день уплаты налогов. Потрясем торговцев. Шериф уже намекал, что не прочь получить свою долю.

– Ненасытный ублюдок. С удовольствием сломал бы ему хребет.

Антон усмехнулся.

– До пенсии ему немного осталось. Как только он покинет свой пост, мы ему не только хребет сломаем, а еще руки, ноги и все остальные кости.

Латиносы заржали.

«Мерседес» с отморозками сорвался с места. День предстоял насыщенный – все торговцы района будут вносить положенную сумму в бандитскую кассу Антона.

9

Таксист Николас Пейс не удивился, что русские, получив по соплям от мексиканцев, захотели купить оружие. Любой захочет убить ублюдков, которые глумятся над тобой ни за что ни про что. Но разум, или, лучше выразиться, благоразумие, в долю секунды нарисовало ему, что если он поможет туристам незаконно купить оружие, то получит неприятностей на свою голову сверх меры. Прощай благополучие, уважение соседей, предсказуемая сытая жизнь…

Скорее всего, русских сразу угонят на отсидку. А во время судебного процесса эти ублюдки откровенно заявят: «Купить оружие нам помог таксист Николас Пейс, проживающий по адресу: Лос-Анджелес, Менес-авеню, дом 94, квартира 183».

– Эй, парень, ты понимаешь меня? – Русский мужик по имени Паша нетерпеливо толкнул Николаса в плечо. Конечно, по-английски он говорил скверно, но понятно.

– О, да, все ясно. Вам нужны стволы, чтобы наказать латиносов, – растянул рот в резиновой улыбке Николас. Он понятия не имел, как отказать русским. Они могли обидеться и послать его куда подальше, не заплатив за дорогу в Пасифик-Сити. Такое не раз случалось – богатые русские хмыри «кидали» таксистов, а если те пытались требовать оплату, еще и разбивали машины.

– Так что? Где можно раздобыть десять пистолетов?

– Десять?!!

– Десять. И патронов побольше.

– Правду говоря, – скис Николас, – не знаю.

– Не лги. Вы, таксисты, все знаете. Не ссы!

Николас не понял последнее слово, сказанное по-русски.

– Это противозаконно.

– А законно, что ублюдки чуть не убили нас? Ты не бойся, друг. Мы тебе денег дадим.

Николас не знал, что делать. Русские были свирепы, а их босс Самуил, тоже получивший от мексиканцев, смотрел на него с выжидающим презрением. Николас впился взглядом в его зрачки – пустота, черная пустота в обрамлении голубого льда. Таксист вдруг подумал, что не стоило раздражать этих клиентов. Могли шею свернуть в порыве гнева. Они сейчас очень раздражены. Вон, по телевидению только и говорилось, что о русской мафии и зверствах русских бандитов!

Что все русские – бандиты, Николасу было ясно с самого начала. Одни очень богатые, другие не очень богатые, но все равно бандиты. И убийцы. Зачем им пистолеты? Ясное дело – они перестреляют латиносов и остальных мужчин городка, которые попадутся на глаза!

Николас решил, что поможет русским сойтись с неграми Исайи – те торговали в Пасифик-Сити наркотиками по мелочи и оружием, а также пригоняли из Лос-Анджелеса угнанные машины, которые разбирали на запчасти и через Антона продавали в Мексику. Пусть сами договариваются. Он, Николас Пейс, только возьмет деньги за дорогу до Пасифик-Сити и обратно плюс десять процентов от стоимости оружия. Нет, двадцать процентов. Это нормальная ставка. Да, двадцать процентов – нормальная ставка для русских. Раз бандиты – пусть платят.

– Есть здесь один парень, афроамериканец.

– Негр, что ли? – Паша оскалился.

Николас предостерегающе дернул рукой.

– Нельзя так говорить! Это оскорбление для чернокожих.

– А-а, зашугали вас здесь негры. А говорите, у вас демократия.

– Этот парень – Исайя.

– Еврейское имя.

– Христианское. Ему двадцать пять лет, он чернокожий и у него друзья такие же чернокожие. С ними можно поговорить. Но… они работают с Антоном.

Паша посмотрел на Самуила.

– Босс, таксист говорит – негры могут продать оружие, но при этом могут нас вложить Антону.

– Убьем и негров, – спокойно сказал Боголов.

– О’кей, вези к неграм! – согласился Паша, хлопая Николаса по плечу.

– Афроамериканцам. Не вздумайте их назвать неграми, а то они обидятся и сделка сорвется.

– Хорошо.

Русские погрузились в такси, и Николас повел машину на Григроуд – улочку на окраине, где было много гаражей и овощехранилищ. Один из боксов для грузовиков стоял с раскрытыми нараспашку воротами. У ворот на ящике из-под пива сидел чернокожий паренек и дерзко, с прищуром, глядел на приближающееся такси.

Николас притормозил, опустил стекло.

– Исайя здесь?

– Зачем тебе Исайя? – Паренек вскочил с ящика и, весь подергиваясь, двинулся к такси.

– Его хотят видеть эти джентльмены.

– Зачем?

– Мальчик, приведи Исайю! – коверкая слова, грозно прорычал Паша.

Паренек не смутился.

– Они иммигранты! – воскликнул он обрадованно.

– Я убью его, – возмутился Паша.

Паренек сразу подобрался.

– Но, но… Спокойствие.

Так же подергиваясь, он ушел внутрь бокса.

– Не стоило с ним так говорить, – боязливо произнес Николас. – Он наболтает Исайе бог знает что.

– Не ссы, – опять сказал Паша непонятную фразу.

Из глубины бокса на свет вышли несколько самоуверенных чернокожих парней. Впереди шел короткостриженый наглец в кожаной безрукавке и с серьгой в ухе.

– Это Исайя, – прошептал Николас.

Русские, открыв дверцы, полезли из машины.

– Хэлло! – начал общение Паша.

– Фак ю! – уверенно тыча в направлении Паши пальцем, визгливо заголосил Исайя.

– Че лаешься?

– Ты наехал на моего парня! Тебе крышка! Вам всем крышка, иммигранты!

– Успокойся.

– Нет, ты не понял меня! – Исайя вплотную подошел к высоченному, мощному Паше и, задирая подбородок, подергиваясь, чуть не касаясь своим ртом губ Паши, продолжил визгливо причитать: – Тебе здесь не Лос-Анджелес, мать твою! Здесь моя улица, и ты не смеешь без разрешения приходить ко мне, не смеешь звать меня, не смеешь грубить…