Читать книгу "Ледяной ветер азарта - Виктор Пронин"

Тюляфтин откровенно завидовал Званцеву. Они окончили один институт, учились примерно в одно время, сидели в одних аудиториях и слушали тех же преподавателей. Но Званцев уже главный инженер, вот-вот станет начальником, заимел три года производственного стажа, и какого! Эти три года посильнее любого диплома, стройка на особом счету у министра, не исключено, что и Званцев тоже у министра на особом счету, во всяком случае, наверняка знаком с ним лично. А вот он, Тюляфтин, вроде бы и получше назначение получил, прямо в министерство, а министра не знает и не будет знать. Московский служащий невысокого пошиба. Да и эта его поездка сюда, эта вроде бы завидная командировка... Другие отказались, а он не посмел. Вот и все. Решает он здесь что-нибудь? Нет, откровенно говоря, ребята, ничего он здесь не решает. Его роль никчемна – заполнять обойму Комиссии. «А представитель министерства был?» – спросит кто-нибудь. «А как же! Конечно, был!» И все. И никто даже не поинтересуется, кто именно был, что сказал. Был, и баста. Значит, формальность соблюдена.

Чернухо слушал Званцева с угрюмым неодобрением. Склонив лысую голову набок, почти положив ее одним ухом на плечо, он исподлобья смотрел на главного инженера одним глазом, будто целясь в него. «Продает себя парень, – подумал Чернухо. – Навязывает. Боится, не заметят, не оценят. Рановато начал. Торопится. Начальник-то еще жив, еще дышит. Начальник и сам может предложить, коли найдет нужным. Легко быть уверенным, если упереться спиной в такую гору, как Панюшкин. Да, хорошо тому живется, у кого стеклянный глаз...»

– Считаете ли вы, что сделано все, чтобы вытащить стройку из той ямы, в которой она оказалась? – неожиданно резким, скрипучим голосом спросил Чернухо.

Званцев сразу почувствовал опасность, насторожился. Чернухо, казалось, давал ему поблажку, облегчал задачу. Ведь чего проще – сказать, не вдаваясь в подробности, что использованы все возможности, сделаны все попытки... И продолжить рассказ. Но почему напрягся Ливнев, отчего забеспокоился Николай Петрович? «У него работает голова», – вспомнились слова Панюшкина о Чернухо. Что означает его вопрос? Поддержка? Провокация? Он мой союзник? Вряд ли. Будь так, он бы нашел способ сказать мне об этом. Но ответить, что я не представляю, какие еще меры можно было бы предпринять, значит уронить себя, расписаться в беспомощности... А, была не была!

– В наших условиях сделано все, – сказал Званцев.

– Другими словами, вы не знаете, что можно было бы еще сделать? Предпринять? Или хотя бы попытаться?

– Если задаться целью придумать какие-то меры...

– А разве такая цель перед вами не стояла?

– Простите, не понял?

– Я спрашиваю вас как главного инженера строительства, как человека, ответственного за технические решения, принимаемые здесь, на стройке, – не торопясь, скрипел Чернухо, – я спрашиваю вас: все ли сделано?

– Я уже ответил на этот вопрос.

Он успокоился, поняв, что поступил правильно, не клюнув на приманку Чернухо. Его вопрос был ловушкой. Но если он эту ловушку поставил, значит, что-то заподозрил? Я сплоховал? Вроде нет. А впрочем, пусть Чернухо сам разбирается в своих чувствах.

– После Тайфуна, – спокойно, как человек, уяснивший для себя нечто важное, продолжал Званцев, – перед нами уже не стояла задача строительства. Мы были обязаны спасать оборудование, чтобы сохранить силы для зимнего наступления. И мы это сделали. Если у вас есть замечания, сомнения в правильности наших действий, их своевременности, давайте мы их с удовольствием обсудим.

– Речь идет о событиях до Тайфуна, – вмешался Мезенов. – И Кузьма Степанович напомнил вам, что графики сооружения трубопровода были сорваны до Тайфуна. А если бы они сорваны не были, то Тайфун не стал бы большой помехой. Потому что трубы на уложенном участке к тому времени уже должны были быть зарыты на дне Пролива. Я правильно понимаю техническую сторону дела?

– Да, в общих чертах правильно.

– Вот и вопрос... Панюшкин – администратор. С него особый спрос. Вы – руководитель инженерной части. Итак, причины срыва?

– Причин много. В первый год мы уложились в сроки. Надеюсь, вы помните поздравительные открытки, которые слали нам к праздникам?

– Помню, – холодно сказал Мезенов. – Помню, потому что я их подписывал. Но надеюсь, открытки не расхолодили вас? Надеюсь, не ради поздравительных открыток вы собрались на этом берегу?

– Работы первого года мы закончили по графику. Наши заявки второго года, заявки на оборудование, горючее, технику, рабочую силу были выполнены, когда строительный сезон закончился. Да и то процентов на семьдесят. Вам эта причина кажется достаточно уважительной?

– Чего же вы недополучили?

– Перечислять бесполезно. Даже гвозди, даже гвозди у нас...

– Подкова упала, лошадь захромала, – обронил Чернухо.

– Простите, не понял?

– Притча. Сказка. Байка такая есть... Подкова упала, лошадь захромала. Лошадь захромала, командир убит. Конница разбита, армия бежит. Враг заходит в город, пленных не щадя, оттого что в кузнице не было гвоздя! Каково? Николаша! – повернулся Чернухо к Панюшкину. – Согласно проекту, если мне не изменяет моя старая, дырявая память, подводный переход должен быть закончен...

– Летом, – быстро сказал Панюшкин. – Летом мы должны были его закончить.

– Прошлым летом, Николаша, – ласково поправил Чернухо.

– О прошлом лете давайте не будем вспоминать... Садись, Володя. – Панюшкин кивнул Званцеву. – Уж коли члены уважаемой Комиссии сочли возможным сослаться на проект, думаю, и мне не грех сделать то же самое. Проект был скороспелым. Неважным был проект. Но даже он предусматривал полное обеспечение оборудованием, рабочей силой, документацией. Подожди, Володя! – остановил Панюшкин Званцева. – Теперь я повоюю. Проект много чего не учитывал. Например, гидрологический режим Пролива. Вы представляете, что это такое? Каждые шесть часов в Проливе меняется направление движения воды, а проектанты, как выяснилось, этого не знали. Это существенный фактор, товарищ Чернухо?

– Да, это важно, – Чернухо смотрел в окно, на Пролив.

– В проекте нет данных о количестве и динамике донных наносов. – Панюшкин умышленно перешел на протокольные фразы, понимая, что они лучше смогут убедить членов Комиссии. – В проекте нет данных о динамике волн на мелководье и об их действии на трубопровод. Надеюсь, вы понимаете, о чем я говорю?

– Понимаем, Николаша, прекрасно понимаем, – отозвался Чернухо. – Ты продолжай, продолжай. Внимательно тебя слушаем.

– Продолжаю. Проект не предусматривал возможности укладки трубопровода зимой, а именно это мы сейчас и готовимся сделать. Поэтому говорить о том, что мы сидим здесь сложа руки и ждем у моря погоды, думаю, нет оснований. Нам нужна неделя. Вторая. Ну, три недели. Мы ждем, пока замерзнет Пролив.

– Другими словами, у моря погоды вы все-таки ждете? – улыбнулся Тюляфтин и осветил всех улыбкой. Каково, мол, я подсек старика?