Читать книгу "Экспансия - Вадим Денисов"

Ну что тут скажешь…

Дать бы ему в глаз с левой, но Корнеев, как всегда, поступает умно, хоть и по-хомячески. Ладно, гад, если что, у тебя же движок и заберу.

Так и чинится тут. Один раз сходил в Россию, загрузился и обратно. В Берлине ему оживлять пароход удобнее: здесь имеется большой и пустой причал с подсобными помещениями, никто не мешает, не дергает, тут живут семьи экипажа. А в России — носом в береговую грязь, причал небольшой, и он всегда занят. Верфи же у нас нет. Характер работ не очень сложен: в основном монтаж выписанного — блестящих вентилей и «причиндальчиков», вставка стекол и приборов. Кроме того, нам критически важно создавать берлинские зачатки мех-службы, всякий мелкий ремонт производить с выездом за сотни километров — дикость. Так же чинят «подвесники» в Заостровской — сами, у них тоже есть мастерская, в любом поселке вскоре неизбежно появится верстачок. И это будет нормальным явлением — еще на долгих и многих этапах.

Я сделал два осторожных шажка по красивому рифленому дюралю выносной площадки транца, на которой жестко закреплен один семидесятисильный «меркурий», в морском исполнении. Не скользко.

Надо же, прямо как на дорогой яхте, только плашек красного дерева не хватает. Зная капитана, могу смело предположить, что таковые вскоре появятся.

Сварной трапик поднимается с кормовой площадки на палубу, пять перекладин, с гнутыми поручнями из титановых трубок. С недавних пор, как только в мехзаводе поставили две установки УДГУ для сварки в среде защитных газов, так все, словно сдурев, сразу ударились заказывать сложное-цветное. Трубы и трубки из алюминия и титана, до того лежавшие в металлоскладе без движения, оказались страшно востребованы! Прям жить не могут люди без них, оказывается. Пришлось жестко лимитировать — аргон у нас, извините, привозной, и такие работы анклаву дорого встают.

Но сделано солидно…

Флот всегда свое выцарапает. Может, я на него ставку делаю? Может быть. Исторический пример бриттов поучителен. Флот нам нужен — чем больше и мощней, тем лучше. И понтон на подходе, уже практически готов, осталось дать ему ход, поставить движок с водометом. А агрегаты есть — два двигателя первой комплектности ЗМЗ-41 уже месяц как стоят на складе, там же один М11: выбирают кораблестроители во главе с Дугиным и Коломийцевым.

Корнеев на оживленной им «Нерпе» все организовал и обустроил хорошо, тщательно, вдумчиво, с душой.

Да и внешне судно прилизано, вычищено, заново крашено добрыми красками, где надо — подварено, что надо — поставлено, чему положено — блестит хромом и латунью. Мой нукер Якуб смотрит открыв рот — что ты, это же самый настоящий пароход. Взаправдашний! Небольшой, ладненький, хоть и винтажный, но крепко осовремененный. На рубке крутится «Фуруна», торчат антенны, шарики-фонарики, громкоговорители.

На корме уже смонтирована поворотная турель, в ней закреплен пулемет СГ-43 с гнутыми титановыми щитками и пластинами по бокам от ствола — получилась чуть ли не легкая башенка. Ему бы еще ДШК на нос поставить… Нет ведь, взяли вторую пушку, а! Ну что делать, я послушался спецов.

Из длинной черной с белой полосой трубы курится сизый дымок. Это и называется «под парами»? Или просто чай на камбузе варят? Не знаю, нет у меня пароходного или паровозного опыта. Тут вообще ни у кого такого опыта нет, забыли мы напрочь паровую технику. Что же, будем вспоминать, пригодится.

— Как кочегарит, пробовали?

— Да отлично он кочегарит, «черный дым над трубой» помнишь?

И Коля распевно продолжил старой доброй песней:

— «Мы по палубе бе-егали-и-и… Целовались с тобо-ой…» Только отбункероваться надо по полной.

Экипаж «Нерпы» — пять человек, это больше, чем на «Дункане»: на пароходе, знаете ли, всегда есть место кочегарам. Старший матрос — из наших, Ленька Зотов, живой, умненький паренек из числа последних «потеряшек», с хорошим опытом каботажа на малых обских судах. Остальные трое, включая судового механика, — немцы. Корнеев экипажем доволен, готов хоть сейчас в дальние неизвестные моря стартовать, искать, например, англичан и их потерянное судно. Ну если те, конечно, не наврали нам с три короба обо всем подряд и с самого начала. В честность и бескорыстность британцев по отношению к русским я никогда не поверю — не те у них позиции-традиции, не та школа, не та история наших взаимоотношений. Поди, уже взращивают у себя новых Джеймсов Бондов.

А потому наш подозрительный шериф Петр Уксусников, давно взявший на себя функции начальника службы внутренней безопасности, в своем тайном списке, насколько я осведомлен, внешне безобидную англичанку-маникюршу, найденную вблизи Морского Поста, зеленым обвел.

— Давай я тебя в замок отвезу: примерно через час стартуем, сначала прокачусь по Шпрее, потом на Волгу выскочу — и в замок, залью там баки под горлышко, — предложил Николай, вытирая чистые руки грязной тряпицей. — Чего тебе на «козлике» по колдобинам трястись?

На пароходе — это заманчиво.

Только вот посмотреть мне еще кое-что надо, своими глазами оценить.

Не получится.

Рядом стоит бургомистр Берлина Ульф Курцбах, но он нас не слышит, он вообще никого не слышит, кроме Ковтонюка: как начали разговор в замке, так и продолжают. И чего было на причал идти? Сопровождают.

Причал у немцев… немецкий такой причал. Все основательно, чисто, уютно.

Вообще вся зона Берлина аккуратна до лаковой кинематографичности. Много брусчатки, в том числе и на внутренних дорогах. На въезде с нашей стороны — легкий блокпост. Низкое строение стоит в стороне, возле леса, в глаза не бросается, расположено чуть выше уровня грунтовки и служит для обороны в случае серьезного нападения. А у самой дороги горделиво выстроилась классическая полосатая будка.

В этой крошечной будочке, за собранными шторками маленького оконца, между прочим, имеется железная дровяная печка, обложенная хорошо подобранными булыжниками, там есть столик с двумя стульями и откидная лавка, проводной телефон и рация. Вокруг все присыпано желтым песочком, урна, скамеечка сбоку. Отдельно стоит еще и грибок часового — рядом с полосатым шлагбаумом. Уже высажены деревца, разбита маленькая клумба. Немцы вообще любят клумбы — они разбросаны по всей берлинской зоне расселения. Рядом с блокпостом дежурит мотоцикл с коляской, один экипаж патруля. Под тентом, между прочим. И под этот единственный «экипаж», трахома, у немцев по земле белая разметка зафигачена!

Так что Европу тут опознаешь с первых же метров, сразу по приезде.

Посад немецкого замка уже заселен, еще и два новых дома заложили. Состав жителей — уже сплошная мешанина. Однако Ульф держит тут все жесткой рукой — сам немецкий дух, основательность и аккуратность во всем никуда не пропали. Я искренне надеюсь, что и не пропадут, не приведи господи, лучше пусть еще и нам толика достанется.

Машины мангруппы, вместе с которой мы сюда добирались, не видно, она стоит у восточного блокпоста, а вот УАЗ, на котором я приехал, притих с правой стороны от ворот замка. Рядом — «кюбель» бургомистра, Kubelsitzwagen, 82-й, правильного защитного цвета, с ребрами жесткости по бокам, запаска закреплена на капоте, лопата — над крылом левого переднего колеса. Брезентовая крыша поднята. Образно и практично. Кроме легковушки у немцев имеются: грузовик и два мотоцикла с колясками. Представляю, как им хочется поставить на люльки легендарных «цундапов» кондовые пулеметы MG… А я пушку взял! Вот выбрали бы мы тогда «дашки» — освободились бы «станкачи» или «ручники»! Но мужики дожали, настояли, что именно так будет правильно: хоть на понтон «сорокапятку» ставь, превращая ее в речной монитор, хоть крои «шушпанцер» с пушкой. А можно привычно для последней: таскай за «шишигой».