Читать книгу "Мой друг - домовой - Гектор Шульц"

сделают. Барин еды найдет, а барыня горой за мохнатого балбеса встанет, который ей потом в сумку яйцо закинет. Лафа кончилась, дух. Едем домой. Ты же домовой. У тебя должна быть забота о доме в крови, да и родина, как-никак.

- Эх. Прав ты, Андриюшко. Сам же знаешь, что я чувствительный и импульсивный. Многое сгоряча делаю, а головушка буйная мысли всякие подкидывает, - кисло заметил Нафаня, присаживаясь на краешек кровати. – Меня одно волнует. Почему вы меня терпите. Я же такой дурной бываю. Это бисова баба крепче железа и ее пронять только сериалы могут.

- Хоть ты и вредный, циничный и гадкий кусок шерсти, но ты наш кусок шерсти. Друг и член семьи. Только ненормальный. Как мой дядя Яков. Он после шестидесяти стал себя неадекватно вести, - улыбнулся я далеким воспоминаниям. – Мог запросто голым в магазин пойти или кастрюлю борща за раз сожрать. Совсем, как ты. Только побольше.

- Ну, спасибо, - буркнул дух, щипая меня за руку. – Мир, значит?

- Со мной может и мир. А вот перед Алиной и Чучей сам извинишься, - строго сказал я. Домовой только вздохнул.

- Есть идеи, Андреюшко?

- Э, нет. Тут уж сам давай. Завтрак сделай или еще что-нибудь полезное. И вообще, не мешай спать. Шесть утра же, - зевнул я. Нафаня спрыгнул с кровати и потопал на кухню. В этот момент он что-то бубнил себе под нос и загибал пальцы. Наверное, считал грешки, не иначе.

Ровно в девять утра, мы все подскочили с кроватей от ужасающе громкого звука моего телефона. Играла нежно любимая мной песня Джуси Ньютон – Утренний ангел. Но не это было удивительней всего. В центре номера стоял Нафаня, благоухающий, как весенний луг. Он был в моей рубашке, которая волочилась по полу, и даже расчесал свои буйные кудри на прямой пробор. Алина вопрошающе на меня уставилась, а я мог лишь пожать плечами. Кто знает, что на сей раз придумал сварливый домовой. А тот дождался припева и принялся подпевать.

- Джаст кол ми энджел оф зе морнинг Энджел!

Джаст тач май чик бифор ю лив ми, бэйби.

Джаст кол ми энджел оф зе морнинг Энджел!

Тен слоули терн авэй фом ми.

- Хера себе, - только и могла буркнуть Чуча, во все глаза смотря на удивительное зрелище. Но Нафаня этим не ограничился. Он несколько раз щелкнул по экрану смартфона и включил следующую песню.

- Вечером на нас находит грусть порой. Порой,

Сердце ноет, сердце просится домой. Домой.

Взвоет ветер над бараками,

БМП нам лязгнет траками,

Домой, домой, пора домой, - верещал домовенок, подыгрывая себе на пустой банке из-под кофе. А когда закончил, то уставился на Алину невероятно жалостливым взглядом. – Прости меня, барыня, дурня стоеросового. Пригрелся тут, зажрался, вот и гадости делать начал. И ты меня прости, баба бисова. Нафанюшка раскаивается.

- Ты же мой милый, - рассмеялась Алина. – Конечно, ты нам соскучиться не даешь, но я знала, с кем предстоит жить. А что это за вкусный запах?

- Пирожки, - застенчиво ответил Нафаня. – Я для вас целый таз нажарил. С картошечкой и мяском. А в холодильнике пиво ледяное.

- Да уж. Где еще будешь пить пиво рано утром. Веди нас, шеф, - хмыкнул я, первым вставая с кровати.

- Ох, отчудил-то, - бормотала Чуча, с улыбкой поглядывая на смущенного домового. – Седина в бороду, бес в ребро.

- Ох, лопну сейчас, - отдуваясь, пробормотал я, расправляясь с очередным пирожком.

- Жадный ты, барин. А еще на Нафанюшку наговариваешь, - мудро рек домовой, подвигая к себе большое блюдо с пирожками.

- Нет. Просто таких пирожков, ты даже под Арию не жарил. Уж я-то знаю, как она тебя вдохновляет на готовку.

- Старался, - тихо ответил Нафаня, мусоля в руках тряпочку. После чего добавил. – Вы на меня больше не сердитесь?

- Не сердимся, - за всех ответил я. – Но уборку в квартире сделаешь.

- Да я тебе помогу, - вклинилась Чуча, увидев, что рот домового напрягся и готов к очередному ругательству. – Мохнатый стервец.

- Кстати, когда мы уезжаем? – Нафаня враз повеселел и даже принялся болтать ногами, сидя на стуле.

- Завтра, - улыбнулась Алина, поглаживая себя по животу.

- Уже толкается? – подначил ее домовой, за что получил по голове от оскорбленной Чучи, которая считала подобные вопросы неуместными по отношению к хозяйке. – Да ладно тебе. Просто спросил. Я же знаю, что барыня маленького ждет.

- Рано еще для толканий, - я ласково поцеловал жену. – Но скоро всем достанется. И тебе, Нафанаил, в первую очередь.

- Ты меня сто лет Нафанаилом не звал.

- Случая не представлялось. Заканчивай буянить и веди себя хорошо. Иначе я тебя в поликлинику сдам. Для опытов. Нам стрессов и так достаточно, - домовой кивнул и тихо пробубнил, что барин подкаблучник и друзей не ценит. Но сделал это так, чтобы услышал только я. – И вообще. Давайте сходим в ресторан и отметим возвращение на родину.

- Ура! – раздался дружный крик радости, и все семейство умчалось собираться, оставив меня одного в тишине и спокойствии.

Следующим утром был настоящий бедлам. Мы проспали и поэтому вскочили с кроватей с дикими глазами, когда раздался телефонный звонок и вежливый администратор сообщил, что такси в аэропорт уже ждет. Слава богам, что вещи были предусмотрительно собраны, и осталось только не забыть паспорта, билеты и мелкие вещи, разбросанные по номеру после вчерашних посиделок в ресторане.

А все потому, что Нафаня решил поиграть в бармена, благодаря чему в наших бокалах вместо сока плескался настоящий коктейль Полярный, только приготовленный из более цивильных алкогольных жидкостей. На радостях от возвращения домой, мы прилично нализались и если девочки еще вели себя в рамках этикета, то я принялся чудить в духе своего соседушки. Апофеозом стал мой выход на сцену, где я развлекал гостей ресторана задушевными русскими песнями под гитару и исполнил на бис нетленку группы Catharsis – Помни меня, закончив ее умопомрачительным соло. Хозяева ресторана даже сделали солидную скидку за то, я устроил настоящий концерт и ничего не сломал. Алина с Чучей хлопали громче всех, а домовой порывался спеть со мной дуэтом, и это