Читать книгу "Морально безнравственные - Вероника Ланцет"

я вступаю в жаркий спор с парикмахером по поводу длины моих волос. Я никогда раньше не стриглась, только подравнивала волосы по необходимости. Тот факт, что он настаивает на стрижке длиной до плеч, приводит меня в ярость.

— Нет, нет, — поднимаю я руки вверх.

— Да, да, — смеется он надо мной, прежде чем усадить меня в кресло и подстричь.

Очевидно, Лючия была очень строга в своих инструкциях.

Я стараюсь не оплакивать свои волосы, наблюдая, как они падают на пол. Конечный результат поразил меня до глубины души.

Кто бы мог подумать, что прическа может изменить весь мой образ?

Я возвращаюсь в дом как раз к началу празднования. Но от Энцо все еще не осталось и следа.

Теряясь в толпе гостей, я начинаю общаться и погружаюсь в разговор. К моему большому огорчению, большинство присутствующих говорят по-итальянски, так что мне не приходится выставлять себя на посмешище со своим ужасным акцентом.

И вот я начинаю наслаждаться. Шампанское льется свободно, и разговоров много. Празднование дня рождения в полном разгаре, вот только именинник отсутствует.

Но меня это больше не волнует. На этот раз я собираюсь повеселиться.

К черту Энцо и к черту его семью.

— Нет, я не согласна, — говорю я, принимая очередной бокал шампанского от официанта, — видите ли, нет никаких научных доказательств чумы в Афинах. Это могло быть просто метафорическим приемом, чтобы проиллюстрировать его неодобрение Перикла. Перикл сам был чумой. — Я делаю еще один глоток шампанского, готовая горячо отстаивать свои аргументы.

Когда в последний раз я чувствовала себя такой свободной?

— Красивая и умная, — делает комплимент мужчина напротив меня, и я краснею.

Меня никогда раньше не называли красивой.

И я наслаждаюсь его лестью, мой смех становится хихикающим от игристого напитка.

— Здесь немного шумно. Почему бы нам не выйти на балкон, и ты расскажешь мне все о Перикле, — говорит он, уже ведя меня к двойным дверям.

Я не обращаю внимания на смену обстановки, мой мозг сосредоточен исключительно на текущем разговоре.

— Он был изгнан. Он не был самым большим поклонником Перикла, — продолжаю я, стараясь сделать свой аргумент как можно более убедительным.

Нечасто кто-то говорит со мной на более интеллектуальные темы - особенно мужчина. Поэтому я чувствую потребность показать ему, что я не какая-то дурочка. Что я могу думать самостоятельно.

— Это очень интересно. Расскажи мне еще, — подбадривает он меня, и на моем лице расплывается огромная улыбка.

Шампанское только улучшает мои навыки общения, и я продолжаю болтать о Перикле и чуме, не замечая, как он продолжает приближаться ко мне. Или как его руки касаются моих обнаженных рук, его ладонь медленно спускается по моей спине и переходит на задницу.

Это достаточно отрезвляющая мысль, чтобы попытаться оставить между нами какую-то дистанцию. Но ему это не удается.

Прижимая меня к перилам балкона, мы находимся далеко от толпы, чтобы никто не мог нас услышать, и достаточно уединенно, чтобы никто не мог нас увидеть.

— Прошу меня извинить, — говорю я и делаю шаг мимо него, ситуация слишком неудобная, чтобы мне было приятно.

— Так, куда это ты собралась, принцесса, — шепчет он мне в волосы, так близко, что я чувствую его дыхание на своей коже.

— Отпусти, — я стиснула зубы, удивленная тем, что он пытается сделать что-то подобное в моем собственном доме, в присутствии стольких других людей.

— Теперь не стесняйся, — говорит он, приземляясь губами на мою щеку.

Я вздрагиваю от отвратительного ощущения слюны на моей коже и продолжаю давить на него.

Затем он исчезает.

Мои глаза расширяются, когда я вижу, как разозленный Энцо хватает мужчину за воротник и тащит его в центр бального зала.

Нет... он не может...

Я бегу за ними, но становлюсь свидетелем сцены, снятой для фильмов ужасов.

Энцо начинает наносить удары по лежащему на полу человеку, костяшки его пальцев окрашиваются кровью, и он продолжает наносить удары. Лицо мужчины превращается из человеческого в неузнаваемое месиво, его слова превращаются в бессвязные крики боли.

Мы вздрагиваем, люди просят его остановиться, но никто не решается вмешаться.

Он и не останавливается.

Он продолжает избивать его, пока тот не перестает двигаться. Глаза Энцо пусты, когда он достает пистолет из пояса своих брюк, целясь в голову мужчины.

Я инстинктивно закрываю глаза, когда выстрел раздается в комнате, а затем открываю, чтобы увидеть море красного цвета. Лужа крови собирается вокруг тела, медленно увеличиваясь, пока не достигает моих ног.

Я делаю шаг назад, чувствуя легкое головокружение — как от шампанского, так и от того, что наблюдаю кровавую бойню на моих глазах.

— Вы идете со мной, мадам, — слышу я резкий голос Энцо в своих ушах, и не успеваю опомниться, как меня перекидывают через его плечо, когда он выходит из бального зала.

  

Глава 16 

Аллегра

 

 

— ОТПУСТИ МЕНЯ, — я бью ногой по его спине, но его хватка слишком сильна на моем теле.

Только когда мы добираемся до моей комнаты, он опускает меня на кровать и поворачивается, чтобы закрыть за собой дверь.

Кровь залила всю его белую рубашку, брызнула на лицо и запеклась на костяшках пальцев. Он поднимает тыльную сторону ладони к лицу, размазывая ее по подбородку. Размеренными шагами направляется ко мне, черты его лица лишены каких-либо эмоций.

Эта сторона Энцо пугает меня…

Крепко держась за платье, встаю с кровати и пытаюсь пройти мимо него. Я не хочу находиться рядом с ним, когда он в таком состоянии.

— Что я тебе сказал? — его голос низкий, в нем слышна опасность.

— Энцо, ты перебрал с алкоголем? — я пытаюсь разрядить обстановку, и по мере того, как я приближаюсь к нему, чувствую запах алкоголя на его дыхании. И вижу, что его глаза не обычного потрясающего зеленого цвета, который я полюбила, а бурного изумрудного, черные зрачки расширяются и поглощают то, что осталось от радужки.

Он не выглядит нормально. После демонстрации в бальном зале он не в порядке.

— Что я тебе говорил, Аллегра? — он хватает меня за запястье, прижимая к своей груди.

Я выпила достаточно шампанского, чтобы оно вскружило мне голову, но, когда я смотрю в его глаза, излучающие опасность, мой разум мгновенно проясняется.

— Отпусти меня, Энцо. Мы можем поговорить завтра, — мои слова мягки, и я надеюсь достучаться до