Читать книгу "Башня Богов - Антон Александрович Карелин"

она живёт как бы в обратном направлении. И со временем в ней начинают проявляться осмысленные черты… поведения. Руна начинает оживать, только это не настоящая жизнь, а псевдо-имитация. И она начинает руководить действиями вещи или существа, которым владеет. Порой безумно, но с определённой странной логикой.

Урса Гор издал напряжённый вздох, полный яростного возмущения и растущего гнева.

— Да это же путь чистого зла, — пророкотал он тихо, как призванная магами буря за миг до того, как разверзнется над головами глупцов. — Принести живое существо в жертву руне, чтобы в ней пробудился собственный, извращённый и неполноценный разум? Это отвратительно и должно быть искоренено.

Он явно никогда прежде не слышал о подобном.

— Но есть один нюанс.

— Какой? — мне удалось полностью завладеть вниманием хранителя, он даже перестал дышать.

— В определённый момент развитие исторгнутой руны достигает пика, и в её действиях появляется смысл.

— Смысл? Какой смысл?

— Все исторгнутые руны ищут своих сородичей.

— В смысле «сородичей»?

— Ну, руны того же бога, что и они сами.

— Причём тут боги? — ещё сильнее нахмурился медведь.

— Как причём. Руны же — осколки богов.

Медведь смотрел на меня испытующе, очень внимательно.

— Ты говоришь, что исторгнутые знаки ищут осколки… одного с ними целого?

— Ну да. Пытаются найти родственные руны и срастись с ними в конгломерат. А срастаясь, эта новая сущность увеличивает своё понимание, глубину мышления, становится похожей на какую-то личность. Она пытается вернуть бога, который был уничтожен.

На нас с медведем будто надвинулась сумеречная мгла, она постепенно копилась вокруг с каждым моим словом. Чем больше я раскрывал тайного знания о рунах и их путях, тем слабее мерцали крылья пикси в банке над нами, тем пугливее крошки отступали в свои махонькие домики. Они чувствовали нечто зловещее, что происходит за столом.

В конце разговора я и сам с удивлением начал понимать, что мои слова не просто звучат, а приводят в действие какой-то странный, невидимый механизм. И этот механизм не сулит нам с медведем ничего хорошего.

Урса Гор резко встал, тёмная громадная фигура над человеком. На тёмном фоне горели два яростных глаза. Внутри его мохнатой груди родился тихий сдавленный рык, или даже рокот, как у далёкой горной лавины. Могучая лапа метнулась ко мне, я не успел вскочить, как меня придавило к стене. Ну да, воитель 126-го уровня — даже если ни разу не прокачивал ловкость, она авто-прокачалась в разы выше моей. Вокруг стало темно как ночью, пикси спрятались и угасли, причём, я понятия не имел, что происходит дальше от нашего стола, неужели никто вокруг не замечает неладное⁈ Жруня, белая ласка в крапинку, вы вообще где…

Во второй лапе хранителя вспыхнул белый символ луны, её рога смотрели вверх. Он сиял сквозь тусклый мрак, и медведь осторожно коснулся им моего лба, я почувствовал резкий холод и едва не отключился. Да что происходит⁈ Словно в прострации, я встал, потому что лапа медведя потащила меня вверх. Он коснулся полумесяцем уже моего рта, и его словно обожгло раскалённым огнём, я охнул и сжал губы. Медведь поднял меня лапой, приблизил к ощеренной от напряжения пасти, и в третий раз коснулся полумесяцем, уже в солнечном сплетении.

И там отозвалась пустота. Сумрак вокруг рассеялся, будто его и не было.

Медведь осторожно отпустил меня, отступил и сел на свой пень. Он выглядел спокойно, а я остался в лёгком шоке.

— Что это было?

— Ты сказал вслух то, что является закрытым знанием. А к тайному знанию нельзя обращаться в открытую, нельзя высказывать его первому встречному, в обычном месте вроде межпланетного кабака. Такие секреты охраняют Ткачи Судеб, представители могущественной силы Сумерек. И один из них пришёл, чтобы заклеймить тебя.

— Но тут, в харчевне, нельзя вредить… — начал было я.

— Вряд ли местная защита способна остановить эту силу, — покачал головой хранитель. — Впрочем, он и хотел лишь поставить метку, чтобы заняться тобой потом, когда ты покинешь заведение. Но свет Элуриан Мудрой оградил тебя от Ткача. Я коснулся полумесяцем твоего разума, твоих уст и твоего истока стихий. Твой разум остался холоден, что показало, что не замышляешь зла. Твои уста стали горячими, и это подтвердило, что ты говоришь правду. А твой исток ответил тишиной и пустотой… у тебя совершенно нет дара?

— Нет, — кивнул я, не вдаваясь в лишние подробности.

— Что ж, хорошо, — медведь явно был рад это услышать. — Значит, ты не из осквернителей или культистов.

— Нет, я однозначно не из осквернителей и культистов.

— И теперь я тебе верю. А ещё ты дал мне полезную информацию, новичок. Не просто полезную, а крайне ценную.

— Какую?

— Мы не знали, что руны — осколки погибших богов.

Воцарилась тишина.

— Так это же самая основа руномантии! — воскликнул я, изумлённый.

Ну да, это самая основа в моей игре, я сразу выдавал её игрокам. А мог бы и скрыть, ведь с какой стати все это знали?

— Нет. Мы знали, что руны — это осколки смыслов, древние и неизвестные, разбросанные по всем мирам и по всем этажам Башни. Но ни в одном даже закрытом талмуде и скриптории я не читал, что это осколки погибших богов. А это очень многое объясняет. И то знание, которое ты дал мне про исторгнутые руны… Думаю, наши высшие жрицы владеют лишь частью того, о чём ты рассказал, новичок.

— Погоди, получается, если бы в ответ на мои слова не явилась тьма, ты бы мне просто не поверил и посчитал, что я фантазирую и пытаюсь выманить у тебя награду?

— Так и есть. Но твои слова включили механизм, который выше тебя, меня, этой харчевни… Ты говорил правду, и это поражает оба моих сердца.

Ну и ну. Я начал понимать, что знания автора системы ещё бо́льшая ценность, чем казалось изначально. Но и определённый уровень угрозы.

Вы получили новое достижение: Знаток тайных материй III, за обладание редким знанием, скрытым от большинства.

Синее достижение было шикарным: «При использовании навсегда увеличивает Интеллект +5, а также даёт ответ на любой вопрос, не нарушающий волю к жизни того, о ком он задан».

— Ты должен дать мне клятву, новичок, — сказал Урса Гор, наклоняясь вперёд. — Что опасное знание не уйдёт кому попало. Я не могу убить тебя, чтобы