Читать книгу "Где начинается радуга? - Ирина Леухина"

class="p1">— Но она в сознании…

— Иногда такое происходит, если…

— Если что?

— В предсмертные часы сознание психически больного человека может временно восстановиться. Словно он выздоровел. Но потом… резко возвращается в прежнее состояние. Быстро перерастая в острую стадию. Доходит до точки кипения и… умирает.

— И каковы шансы у мамы?

— У вас есть возможность попрощаться. Возможно один-два часа.

Я не люблю мать. Точнее перестал любить, когда мама позволила своему сумасшествию возобладать. Когда отец ушел, она перекинула свою ревность на меня. Был период, когда она запрещала мне подходить к Люсе. Малышка надрывалась в слезах на ее руках. Успокоить мог только я. Мне пришлось вырвать из рук матери ребенка и почти уйти.

И только тогда она смогла кое-как справится со своим приступом. Она позволила лечить себя. Она позволила увести себя к доктору.

Почему она раньше не соглашалась, я не понимаю. Почему отец не смог заставить ее отправиться к доктору, ради безопасности детей, я тоже не понимаю.

Но в итоге в те дни я лишился двух родителей сразу. Отец ушёл буквально, а мать фигурально.

У меня осталась только одна сестра, как у нее я.

Проститься с матерью все же нужно. Особенно, если она временно в сознании и осознает реальность.

Но буду ли я испытывать поглощающее горе после ее кончины… я сомневаюсь.

Такси приехало почти через пятнадцать минут и ехали до психбольницы — двадцать.

У ворот меня поджидал курящий доктор.

Темень вокруг и только свет фар. Бывать в больницах неприятно, а в психушке еще тяжелее. Но если днем, свет приятно окутывает, и создает эффект безопасности. То ночь, забирает этот флёр. К тому же добавляет напряжение и ощущение подстерегающей опасности.

Вышел из машины и попытался скинуть с плеч напряжение.

Доктор сразу понял, кто подъехал и помахал мне.

— Как она?

— Пока с нами.

Этого было достаточно.

Больничный запах впился в меня. Он привычен мне за последние пять лет. С матерью приходилось ходить сюда как минимум раз месяц на прием, а иногда и на процедуры.

С Люсей на стандартные приемы я ходил гораздо реже.

— Я предупреждаю, — доктор остановился у палаты и с жалостью взглянул на меня. — У нее в любую секунду может случиться рецидив. В любую секунду она может перестать быть нормальной. Поэтому не снимайте с нее повязки на руках. И не давайте ей ничего.

Говорить мне было нечего. Последние полгода у матери участились приступы. Мы чаще ходили к докторам. А потом разговор встал о госпитализации.

Я был готов к этому.

В ответ я кивнул и первый вошел в палату.

Мама лежала на кровати. Ее руки и скорей всего ноги были привязаны мягкой тканью, чтобы не повредить запястье. Покрывало скрывало большую ее часть, но исхудавшее тело прокрадывалось под простыней.

Серый цвет лица. Спертый запах с примесью медикаментов. Одинокая кровать и окно.

Врагу не пожелаешь оказаться в таком месте.

Можно сойти с ума только от обстановки, а не от диагноза.

— Мама…

Она подняла голову и приоткрыла глаза. Она не узнала меня. Она прищурилась, и нахмурилась.

Неужели я опоздал?

— Это твой сын, — сзади поддакнул доктор и тоже с напряжением ждал реакцию пациентки.

— Глеб?

Ух, я сам не заметил, как задержал дыхание. Значит в сознании.

— Мама, — подхожу к ней и прошу выйти доктора. — Давно не виделись.

С улыбкой проговариваю, но сомневаюсь, что она была настоящей.

Потому что мы по-настоящему не виделись очень давно.

— Глеб, — неверяще проговорила она. На ее щеках я заметил слезы, но для меня они перестали быть чем-то важным. Потому что каждый ее приступ заканчивался слезами и уговорами, что она будет больше стараться, чтобы побороть истерию.

Эта болезнь не лечится полностью лекарствами. Можно только облегчить давление на мозг, и уменьшить приступ. Но основа лечения это психотерапия. Но для этого нужно, чтобы сам пациент хотел избавиться от болезни. И прикладывал усилия для этого. Как минимум, не забывал принимать лекарства.

Чем грешила постоянно мама.

Своим не желанием.

Забывчивостью.

И не умением контролировать себя.

Как она к примеру напала на Ксюшу. Не успела сказать «привет», как схватила лопатку и накинулась.

Она даже не старалась контролировать себя. А потом весь вечер проплакала и молила меня не уходить.

Как нами соц службы не заинтересовались. Для меня загадка.

— Глебушка, так сожалею, — морщусь на своем имени. — Я должна бороться. Должна остаться с тобой. Должна помогать тебе.

— Люсю даже не вспомнишь?

Имя сестры колеблет ее. Она не срывается, что хорошо. Но замолкает на ее имени.

— Глеб, я…

— Мам, давай я тебе лучше расскажу как у нас дела?

Она улыбается и кивает.

Мой рассказ довольно сух, но мама словно не замечает моего уставшего вида. Она с улыбкой прислушивается к моим словам, и иногда морщится на Люсе.

Без откровенной ненависти.

Прошёл час, когда ее черты лица стали меняться. Они перестали быть расслабленными. Они заострились. А глаза остекленели, при этом зрачок медленно расширился.

— Прощай, мама, — прошептал я. И громче добавил: — Доктор!

Мужчина врывается и в ту же секунду комнату оглушил вопль.

Приступ истерии. Мощность, которого мне не приходилось видеть.

Женщина вырывалась из веревок и истошно кричала. В палату вбежали несколько санитаров и сестра, а я вышел.

Смотреть как в огненных муках умирает человек я не хотел.

Ей вкололи успокаивающее, но оно не помогло. Об этом и предупреждал доктор. Приступ, который остановить невозможно.

Прошел час, второй. И к концу третьего часа крики смолкли.

По очереди из палаты вышли санитары и медсестры. Последний вышел доктор.

— Всё?

Доктор устало уселся рядом со мной.

— Доктор, я тоже могу сойти с ума? И Люся?

Никому не охота стать психом. Но если есть кто-то в родне псих, каковы шансы сойти с ума самому.

— Можешь. От этого никто на застрахован, — флегматично отозвался доктор. — Но ваша мать сошла с ума потому что не справилась с проблемой из прошлого. У неё был стресс, который она не смогла преодолеть. Давление на мозг плюс паранойя. Она зациклилась на твоем отце. И ей это в начале помогало быть нормальной. Но болезнь прогрессировала. И когда по ней стукнул новый стресс. Ее это сломало.

— Значит я не стану вашим пациентом?

— Решай свои проблемы до конца. Не оставляй вопросы без ответа. Тогда да. Ты не сможешь стать психом.

Вопросы без ответа.

У меня как раз есть одна проблема, которую нужно решить. И нужно узнать ответ. Почему она так поступила.

— Спасибо, доктор.

Пожал мужчине руку и пошел на