Читать книгу "Игра Эндера - Орсон Скотт Кард"

– А во что верите вы, лично?

– Это не имеет значения.

– Я просто хочу знать.

– Должно быть, они общаются друг с другом напрямую, мозг с мозгом. Делят мысли и воспоминания. Зачем им тогда язык? Зачем учиться читать и писать? Как они узнают, что такое чтение и письмо, если столкнутся с ними? Или сигналы? Или числа? Любые средства коммуникации? Это даже не проблема языкового барьера. У них нет языка. Мы использовали все, что могли, пытаясь связаться с ними, но у них нет даже аппаратуры, чтобы принять наши сигналы. Возможно, они все время пытались установить с нами мысленную связь – и не понимали, почему мы не отвечаем.

– Значит, мы воюем просто потому, что не можем поговорить?

– Если чужой не способен рассказать тебе свою историю, можно ли быть уверенным, что он не замышляет убийство?

– Что, если мы оставим их в покое?

– Эндер, не мы это начали – они пришли к нам. И если бы хотели оставить нас в покое, могли сделать это сотню лет назад, перед Первым Нашествием.

– Возможно, просто не понимали, что мы разумны. Возможно…

– Эндер, поверь мне, этот вопрос обсуждался в течение столетия. Никто не знает ответа. И все сводится к одному: если кто-то обречен, пусть, черт побери, это будем не мы. Гены не позволяют нам принять другое решение. Отдельные особи могут жертвовать собой, но раса в целом никогда не решится прекратить свое существование. Поэтому мы уничтожим всех жукеров до последнего, если сумеем. А они, если сумеют, уничтожат всех людей.

– Лично я, – сказал Эндер, – стою за выживание.

– Я знаю, – ответил Графф. – Поэтому ты здесь.

14. Учитель Эндера

– Вы потратили довольно много времени, не так ли, Графф? Путь, конечно, не близкий, но трехмесячные каникулы – это уже чересчур.

– Я предпочитаю доставлять товар в рабочем состоянии.

– Некоторым людям незнакомо слово «спешка». Да что там, на карте всего лишь судьба мира. Не обращайте внимания, полковник. Поймите наше беспокойство. Мы сидим тут возле анзибля и каждый божий день получаем доклады о продвижении наших кораблей. Война может начаться каждый день. В любую минуту. А он такой маленький мальчик.

– В нем есть величие. Сила духа.

– И, надеюсь, инстинкт убийцы.

– Да.

– Мы тут спланировали для него импровизированный курс обучения. Конечно, он будет принят только с вашего одобрения.

– Я просмотрю его, хотя и не претендую на роль оракула, адмирал Чамраджнагар. Я здесь только потому, что лучше других знаю Эндера. Поэтому не стоит опасаться вмешательства. Меня интересуют только темпы.

– Сколько мы можем сказать ему?

– Не тратьте время на изложение физики межзвездных путешествий.

– Анзибль?

– Я уже рассказал ему об этом и наших кораблях. Упомянул, что они прибудут к месту назначения через пять лет.

– Вы оставили нам совсем немного.

– Можете поговорить с ним о системах вооружения. Ему следует знать достаточно, чтобы принимать разумные решения.

– Ага. Оказывается, и мы можем быть полезны, как мило. Мы предоставили один из пяти компьютеров в полное его распоряжение.

– А что с остальными?

– Компьютерами?

– Нет, детьми.

– Вас доставили сюда, чтобы работать с Эндером Виггином.

– Я просто любопытствую. Вспомните, в разное время все они были моими учениками.

– А теперь они мои ученики. И посвящены в мистерии флота, которых вы, полковник Графф, как солдат, никогда и не касались.

– Звучит так, словно они должны принять сан священнослужителей.

– О да, это религия. Даже те из нас, кто командует через анзибль, познали величие полета среди звезд. Я вижу, что вам не по вкусу мой мистицизм. Уверяю вас, это неприятие только обличает невежество. Очень скоро Эндер Виггин обретет знание; он постигнет изящество призрачного танца среди звезд, и величие, если оно в чем есть, вырвется наружу и откроется всей Вселенной. У вас каменная душа, полковник Графф, но я могу с равной легкостью петь и камню, и другому певцу. Отправляйтесь в свою комнату и распаковывайте вещи.

– У меня нет багажа. Единственное имущество – это форма, которая сейчас на мне.

– У вас ничего нет?

– Мое жалованье перечисляют на счет в банке где-то на Земле. Я давно уже не нуждаюсь в деньгах. Разве что на покупку штатской одежды во время каникул.

– Вы явно не материалист. И все же вы неприятно толсты. Прожорливый аскет. Такое противоречие…

– Когда нервы шалят, я ем. Лишний вес набрал за последние несколько лет.

– Вы мне нравитесь, полковник Графф. Думаю, мы поладим.

– Мне это безразлично, адмирал Чамраджнагар. Я прилетел сюда ради Эндера. Вы не интересуете ни его, ни меня.

Эндер возненавидел Эрос с того момента, как челнок отвалил от буксира. Он маялся на Земле, где полы были плоскими. Эрос же оказался безнадежен. Планетка напоминала грубо обтесанное каменное веретено шести с половиной километров в диаметре в самом узком месте. Поскольку всю ее поверхность занимали солнечные батареи, люди жили внутри поделенных на комнаты тоннелей, которые пронизывали астероид. Замкнутое пространство не беспокоило Эндера; его раздражало, что полы тоннелей отчетливо загибались книзу. Этот изгиб преследовал Эндера с первой минуты, особенно в переходе у самого основания веретена. Не помогало и то, что сила тяжести на Эросе не достигала половины земной; донимала иллюзия, что вот-вот упадешь.

Раздражали пропорции комнат: слишком низкие потолки для таких площадей, слишком узкие переходы. Неудобно жить в таком месте.

А хуже всего было обилие людей. Эндер сохранил смутные воспоминания о городах Земли. Его представлениям о приемлемой численности людей отвечала Боевая школа, где он знал в лицо всех, кто там жил. На Эросе обитало более тысячи человек. Особой скученности, правда, не наблюдалось, хотя много места занимали различные механизмы. Эндера бесило то, что его все время окружали незнакомцы.

Ему не давали заводить знакомства. Он часто видел других учащихся Командной школы, но не посещал ни один класс регулярно, поэтому знал только лица. Порой он сидел на лекциях, но чаще учителя занимались с ним лично, а иногда ему помогал освоить что-нибудь новое один из учеников, но дальше одной встречи их знакомство не заходило. Эндер ел один или с полковником Граффом. Он часто занимался в гимнастическом зале, но всегда с разными группами.

Эндер быстро понял, что его опять изолировали. Но теперь вместо возбуждения в соучениках ненависти им просто не позволяли дружить с ним. Впрочем, он вряд ли смог бы сойтись со здешними мальчишками: все они были намного старше.