Читать книгу "Завод войны - Нил Эшер"

Рисс хотелось повторить: «Не понимаю», – но слишком уж часто использовала она эту фразу за свою недолгую жизнь.

– Проклятая эмпатия, – буркнул богомол.

«Нет, не это я собиралась сказать», – подумала змея-дрон.

– Считается, что у нас, как у постлюдей, без эмоций потеряется смысл жизни. Также считается, что эмоции выступают стимулом, который позволит нам победить в войне, – объяснил богомол. – Чертовы статистики.

Большой дрон шаркнул передней ногой по полу, сдирая железную стружку.

– Ладно, сдаюсь. Я не понимаю.

– Отличная была идея – одарить ИИ завода-станции эмпатией и сознанием человеческой матери, чтобы он наверняка приглядывал за своими детишками.

Наконец забрезжило понимание. Цех 101 родил и продолжал рожать тысячи разумов – только чтобы тотчас же послать их на смерть. Своих детей. А еще он, по необходимости, убил всех находившихся на борту людей.

– Поэтому он и неисправен? – предположила Рисс.

– Неисправен, – фыркнул богомол, – слишком технический термин.

– Можешь найти получше?

– Угу. – Скрежеща жвалами, богомол повернулся к Рисс. – Цех Сто один спятил, чокнулся, с дуба рухнул, пересчитав по пути все ветки.

– А почему я не чувствую…

– Ну, ты же новенькая, – сказал богомол, – конечно, ты чувствуешь не слишком много.

– Меня только что сделали, – осторожно согласилась Рисс.

– А я тут ремонтировался. – Жвала перестали скрежетать. – А в твоем случае – стоит ли ждать слишком много в смысле совести и сочувствия от дрона-убийцы?

Змея-дрон подумала о совершенстве своего физического облика, предназначенного лишь для одной цели, и поняла, что и сознание ее столь же утонченно и специфично. Цех 101 тоже создавался совершенным производителем разумного оружия. Но никто не предполагал, что он когда-нибудь окажется в гуще боя.

– О черт, – сказал богомол.

В иллюминаторы сектора Бета-Шесть ворвался свет, яркий, словно сияние множества солнц. Мощный взрыв тряхнул стотридцатикилометровую станцию, как рука ребенка – подвешенную над кроваткой погремушку. Сектор перекосило, в стене появилась трещина в тридцать метров длиной. Рисс обнаружила, что куда-то летит, увидела, как мелкие дроны, кувыркаясь, разбиваются о поврежденную стену, увидела застывшего на месте богомола, вонзившего ноги в пол, на котором остались корявые борозды. Рисс попыталась получить информацию, одновременно стараясь вытащить из стены застрявший в железе яйцеклад.

«Данные недоступны».

В проемы ударил огонь, люк одного из шлюзов сорвало с петель и вынесло в космос. Тело сдавила тяжесть, что-то застонало, а потом все исказилось – Рисс сразу опознала ощущения, только принадлежали они той части ее разума, что абсолютно несопоставима с человеческой. Цех 101 совершил У-прыжок.

Цворн

Цворн ощущал силу и мощь и начал чувствовать нечто еще, когда зажили остаточные клеточные повреждения, пропущенные хирургическими приборами. Пересаженные ткани по-прежнему саднили, но боль лишь придавала блеск другим ощущениям, становившимся все острее и острее. Цворн резко повернулся навстречу появившемуся из своей каморки Врому, который нес громоздкий синтезатор органики с точным терморегулируемым пульверизатором и вентилятором наверху. Поставив прибор на пол перед Цворном, Вром поспешно попятился. Даже бесстрастный первенец чувствовал перемены в отце и понимал, что опасность лично для него возросла.

Цворн склонился над устройством, качнул новыми глазами на стебельках. Он добавил их после основной операции и жалел об этом, поскольку они, похоже, функционировали как-то неправильно. Осмотрев пульт, созданный для прадорских рук-манипуляторов, которые у него отсутствовали, он установил соединение через форс и свои контрольные приборы.

– Ну, расскажи мне о нем, – велел он, отчего-то не горя желанием включать штуковину.

– Потребление энергии очень мало, он подпитывается простой индукцией от корабельных систем, – начал Вром. – Но даже без подзарядки его хватит на десятки дней. Гормоны и феромоны генерируются на основе твоего собственного генома, в иных же случаях точно соответствуют комбинации, созданной этим. – Вром махнул клешней в сторону изувеченных, но все еще живых останков молодого самца, лежавшего рядом и уже много дней слабо булькавшего в мучительной агонии. – Эффект должен быть точно таким же.

– Но если я активирую прибор сейчас, – заметил Цворн, – феромонная смесь в воздухе удвоится.

– Да, отец, – подтвердил Вром.

Цворн ткнул клешней в молодого взрослого. Он не хотел его смерти, ведь тогда терялась выработка гормонов, но теперь самец больше не требовался.

– Убери его и позабавься, только сделай так, чтобы он умер не позже чем через час.

Вром тут же двинулся к телу, наслаждаясь предвкушением редкого деликатеса. Бульканье самца стало громче, он явно осознавал, что ожидает его в ближайшем будущем. Вром уже тащил тушу к двери в свой закуток, чтобы там вскрыть панцирь и отобедать живым содержимым, а Цворн сосредоточил внимание на KB-дредноуте. На своем корабле.

Во-первых, нужно герметизировать каюты Сфолка и трех других молодых взрослых, чтобы их гормоны не разлетались по вентиляции. Через форс Цворн отсек их помещения от корабельной системы воздухоснабжения, после чего приказал кое-кому из вторинцев отправиться туда с помповыми смоляными пушками, чтобы запечатать каюты. Четверку это не убьет, по крайней мере какое-то время; позже, если возникнет желание, Цворн разберется с каждым лично.

Затем Цворн переключился на био – и газофильтрационные системы. Теперь их нанорешетки будут перехватывать все крупные молекулы и очищать воздух. Это требовало времени, так что Цворн установил уведомление, которое он получит, когда уровень гормонов в воздухе упадет на десять процентов от нынешнего. Потом он включит стоящее перед ним устройство. И все равно он опасался и немного недоумевал.

Конечно, даже если прадорские отцы-капитаны никогда не дышали одним воздухом с пятью молодыми взрослыми и четырьмя самками, эффект должен был быть известен. Так почему же им не пользуются повсеместно? Цворн задумался о собственном прошлом.

Отец Цворна, как часто случается с прадорами, одряхлел и стал неопрятен. Пока что химическое подавление роста Цворна не давало ему, первенцу-лидеру, превратиться во взрослого, но гормональный контроль состарившегося отца стал слишком слаб. Задолго до того, как обрести способность восстать против родителя, Цворн все понял и подготовился – то же сделали и трое других первенцев. Смешно, но если бы отец не решил, что пришла пора сместить Цворна, случившееся впоследствии могло вылиться в куда большее кровопролитие и завершиться далеко не обязательно в пользу Цворна. Как бы то ни было, отец вызвал его в свое святилище, где поджидали два кальмара-раба с хирургическими телефакторами наготове и новенькая сферическая оболочка дрона, куда должен был быть помещен ганглий Цворна. Цворн знал, что произойдет, а значит, мотив сопротивляться инстинкту повиновения был у него куда сильнее, чем у братьев. Никогда еще ему не доводилось делать ничего более трудного – но он подавил желание покориться, а потом активировал спрятанный в клешне атомарник и выстрелил в отца. Отец умер легко, луч пронзил насквозь слабые протезы жвал и дряхлое тело, внутреннее давление расширившихся газов сорвало верхушку панциря, но феромоны отца не улетучились столь же быстро, как и его жизнь.