Читать книгу "Летчик. Книга 4 - Владимир Малыгин"

– Как? Как приехать, если меня на порог вашего дома не пускают?

– Да вы же больше ни разу и не пытались это проделать, Сергей Викторович… Одним разом удовлетворились и на том успокоились! Скажете, не так?

– Так, Елизавета Сергеевна, так. А откуда вы знаете, что не пытался?

Из входного проёма грузовой кабины самолёта Остроумов высунулся, глянул внимательно на нас и сразу же скрылся. Ну, да, разговор-то наш всем вокруг слышно. Мы же во весь голос в запале разговариваем, не стесняемся. И в боковом окне пилотской кабины довольная физиономия Игоря высветилась. Большой палец мне в одобрение показывает и улыбается вдобавок довольно во всю ширь форточки, гад этакий.

Елизавета Сергеевна что-то такое в моих глазах увидела, обернулась назад, за спину, а там уже ничего и никого. Все попрятались. Скрылись вовремя. И тишина на аэродроме. Даже механиков с охраной нигде не видно. Все пропали куда-то, исчезли с глаз самым фантастическим образом.

– Елизавета Сергеевна, давайте мы с вами чуть в сторонку отойдём?

– Зачем это? – прищурилась девушка.

– Ну как зачем, – я даже несколько растерялся. Ну не говорить же, что я невольных зрителей стесняюсь. Которые наш разговор из кабины самолёта сейчас подслушивают. Пусть и не специально подслушивают, но всё равно неприятно… Ну и не то чтобы стесняюсь, скорее, не желаю, чтобы все, кому не лень наши выяснения отношений слушали. Да, кстати, а у нас уже что? Появились какие-то отношения? Говорю же, очень интересно… И сердце как-то веселее застучало, но уже по-другому застучало, без того бешенного боя. И на душе впервые за это время легче стало. И в голове колокольный перезвон пропал. А всё что было, просто… Было? Пустое всё…

– Елизавета Сергеевна… Лиза… Простите меня, дурака, – решился и покаялся я. Правда, где-то в глубине души некая опаска ещё присутствовала. А ну как снова я обманываюсь? А обмануться очень не хочется…

И даже руки в стороны развёл И голову склонил. И вздрогнул, когда на своей щеке ощутил нежное прикосновение девичьей ладошки. Замер, даже дышать перестал. Глаза поднял, и… Утонул в счастливых глазах напротив.

– Господи, какой же вы… Сергей Викторович. Серёжа, если бы вы знали, сколько всего я пережила за это время, через что мне пришлось пройти. Я даже с мама́ и папа́ разругалась, и два месяца вообще с ними не разговаривала. Пригрозила, что из города уеду…

– Ну… Я смотрю, ваш отец и сейчас мнение обо мне не переменил?

– Просто он по-другому не может. Как и любому другому родителю на его месте ему тоже хочется видеть свою дочь счастливой и удачно пристроенной. А вы сейчас в опале… И останетесь в опале. В Сибирь вон едете… Словно в ссылку. Просто поставьте себя на его место. Понимаете?

– Понимаю. А вы?

– Что я?

– Ну, – замялся, не зная, как сказать, как спросить. – Вы можете по-другому? Я же в опале? И в Сибирь вот улетаю…

– А мне всё равно, – улыбнулась девушка. – Лишь бы с вами…

– Нельзя сейчас со мной, – испугался я. А сердце ухнуло куда-то вниз. На счастье, задержалось где-то в пятках, не выскочило совсем.

– Почему? – нахмурилась Лиза. И тут же прыснула в кулачок, рассмеялась. И чуть ли не запрыгала на месте. – Ага! Поверили!

– Поверил, – вздохнул тяжко. Какая она красивая и вообще замечательная! Ох и намаюсь я с ней…

– Вы же вернётесь? А я буду вас ждать. Возвращайтесь побыстрее, Серёжа.

И вновь потянулась ко мне ладошкой. И я подался вперёд, навстречу этим тонким пальчикам. И прижался к ним щекой, зажмурился от удовольствия. Подумаешь, в перчатке рука. Да я этой перчатки совершенно не замечаю! Вот только когда-то я нечто подобное уже один раз слышал – мелькнуло, царапнуло и кануло безвозвратно неприятное воспоминание. Открыл глаза, забывая только что припомненное, отбрасывая его в сторону:

– Ждите, Лизонька, ждите. А я постараюсь вернуться быстрей.

Дёрнулся было навстречу девушке, так захотелось обнять её, прижать к себе крепко-крепко, да в дверном проёме Остроумов показался. Пришлось гасить на корню свой порыв. А жаль…

Генерал спускаться на землю начал, Второв следом высунулся наружу, мне на часы демонстративно так показал. Намекает, что время-то уходит. Да и действительно, пора улетать. А не хочется.

– Лиза… – начал говорить и замолчал, оборвал сам себя. Испугался того, что собирался только что сказать.

– Что? – подалась всем телом навстречу девушка, распахнула глаза.

– Мне пора, – пробормотал совсем не то, что хотел и собирался выплеснуть из сердца. – Люди ждут…

– Ждут… – эхом откликнулась девушка. – Прощайте, Сергей Викторович…

Тут и Остроумов подошёл. Затоптался за спиной дочери, закряхтел. Плюнул в сторону, махнул рукой и решился.

– Не держи зла, Сергей Викторович. Кто ж знал, что у нас дочь такая вот… Выросла, м-да… Надеюсь, поймёшь…

Кивнул в ответ, ничего говорить не стал. Да и не получилось бы у меня что-то сказать, потому как в горле ком тяжёлый и горький встал, закупорил всё внутри, даже дышать тяжко. Ещё разок на Лизу глянул, мотнул головой на прощание и зашагал к самолёту, навстречу спускающемуся по лесенке Сикорскому. Остановились друг напротив друга, помолчали, пожали руки и разошлись. Всё давно сказано. Да и действительно, пора на запуск…

Город обошли севером. Разворачиваясь и набирая высоту оставили по левому борту Кронштадт и Сестрорецкий Разлив. Вот после него и взяли курс строго на восток. На борту всё нормально, показания приборов в норме, моторы работают ровно. Высоко забираться не стали, нам и три тысячи хорошо. И не так холодно, и дышать нормально можно. Лететь на такой высоте и на этой скорости предстоит почти пять часов до первой посадки в Перми. Именно там у нас подготовлена посадочная площадка, там и отдохнём и дозаправимся. Со слов Второва нас уже ждут.

Управление помощнику передал, ему лётные навыки тоже поддерживать нужно. Так и будем периодически с ним меняться. Глядишь, ещё и в командирское кресло на новую машину пересядет.

Впереди Белозёрск показался. Прошли строго над ним, покачали крыльями, поприветствовали жителей. «Нарушили, – как чуть позже скажет один литературный авантюрист, – патриархальную тишину города». Только не автомобильной сиреной, как в оригинале у классика, а гулом авиационных моторов. Тоже неплохо.

А ещё через часок, когда мы уже немного расслабились, привыкли к монотонному гулу моторов, к спокойному ровному полёту на высоте, всё и началось…

А ведь знал, знал, что если где-то прибыло, то в другом месте должно обязательно у́быть! Знал, да не придал значения… Потому что настроение после утренней встречи отличное, небо вокруг голубое, земля внизу зелёная с голубыми реками и озёрами… Красота, одним словом. Да-а, и ничего не предвещало начала неприятностей. Даже моя знаменитая чуйка не сработала…