Читать книгу "Ведьмина генетика - Альма Либрем"

В нем не осталось ни колдовских сил, ни надежды их вернуть. И это было примечательнее всего.

Когда Акрен повернулся к Ирвину, то понял, что тот уже разобрался практически со всеми. Ни Беллы, ни Мартена в аудитории не было, должно быть, Сияющий уже закончил с ними говорить. В углу сидел какой-то паренек, которого Акрен видел второй или третий раз, да Анаис, упрямо поправлявшая свое платье.

Шантьи задался вопросом — а знал ли герцог ди Маркель, что случится, когда артефакт будет уничтожен? В любом случае, если он его ищет — а он ищет, даже сомневаться не стоит, — то должен был прибыть в Вархву, туда, куда вел след принца Мартена.

И туда, где однозначно понимали, что делать с артефактом.

Мэтр Рьяго едва не погиб, хотя, по словам Ламины, трудно было найти более милого и приятного мужчину, чем он. Артефактор за всю свою жизнь не причинил вреда ни одному живому существу, у него не было врагов, даже студенты — и те любили своего строгого, но справедливого и разумного преподавателя. Да и что там той строгости, ну, выгонит однажды с занятия, так потом все сидят тихо, как мыши, и внимательно слушают его рассказ.

А Гастон ориентировался не на человека, а на какой-то зов. Он понятия не имел, что Мартен — это будущий король Рангорна, иначе ни за что бы к нему не полез, не стал бы рисковать собой. Но тот кинжал, которым он едва не заколол принца, и неистовая ненависть… Да, Акрен ничего не понимал в магии, но подозревал, что Гастона кто-то направил по следу артефакта, а тот возьми и почувствуй иллюзию. Жаль, что ди Брэ не знал, кто именно вложил эти мысли ему в голову.

Незнакомый мальчишка уже покинул аудиторию, и осталась только Анаис.

— Она, — выдохнул вдруг Ирвин. — След тот же.

Но Акрена волновало другое. Он видел, как девичьи пальцы бесхитростно, как у неопытной воровки, скользили к ее собственному карману, как она добывала оттуда пузырек…

— Так хочется пить, — промолвил вдруг он. — Анаис, не нальете мне воды?

Улыбка девушки была настолько искренней, что Акрена аж передернуло от отвращения. Она бросилась к запасам чистой воды, отыскала пустой стакан и — это было видно по движениям ее рук, — перед тем, как наполнить его водой, плеснула туда зелья.

— Это приворотное, — прошептал Ирвин, тоже заметив. — Магией аж сквозит.

— Магией сквозит, говоришь… — усмехнулся Акрен. — Что ж. Нам ведь надо не только вернуть все в норму, но и поймать злодея, правда?

Сияющий кивнул.

— Замечательно, — вздохнул Шантьи. — Тогда попрошу довериться мне. От нас требуется небольшая интеллигентная провокация.

Он взял чистый лист бумаги и спешно написал несколько фраз. Ирвин пробежался по ним глазами, скомкал лист и прицельно метнул его в котел с зельем-разрушителем. То зашипело, и от бумаги не осталось и следа.

— Ваша вода, — заулыбалась Анаис, поставив на стол перед Акреном стакан.

Мужчина взял его в руки, даже поднес к губам, но, отвлекшись на какой-то громкий звук, не успел надпить, только поставил на стол.

— О! Вы не против? — с ласковой улыбкой поинтересовался Ирвин и, схватив стакан, сделал несколько больших глотков. — Какой-то интересный привкус у вашей воды… как вас зовут, юная леди? Анаис? Вы великолепно выглядите! — и подался вперед, смерив девушку воистину голодным взглядом.

Глава двадцать пятая

В столовой было настолько шумно, что Мартен моментально понял: студентам даже не сообщили о том, какая беда настигла Гастона. Конечно, никто не был обязан тосковать по какому-нибудь аристократишке, которого, возможно, даже не знал лично, но людям в общем-то было свойственно желание не выделяться и не казаться самыми худшими в толпе. Потому они были готовы демонстрировать хотя бы молчаливое сочувствие, пусть временно, но все же…

Молчаливое сочувствие выражали только однокурсники Гастона — их-то не уведомить не могли. Но принц не сказал бы, что был склонен хоть каким-то образом демонстрировать грусть.

Ди Брэ заслужил навсегда потерять свой дар.

— Как ты думаешь, — склонившись к сидевшей рядом Белле, шепотом поинтересовался Мартен, — Ирвин ничего не понял?

— Да вроде нет, — пожала плечами Белла. — Нам следовало выбрать другие имена.

— Ну поздно говорить, что я какой-нибудь Томатолли, когда все знают, что меня зовут Мартен, — скривился принц, усаживаясь рядом с девушкой.

— Я представилась Белиндой.

— Тебе можно. Беллой кого только не называют, — усмехнулся принц. — И многие предпочитают сокращенный вариант.

И то правда. Белла терпеть не могла, когда кто-то обращался к ней как к Мирабелле, от этого сразу же веяло "Ее Высочеством" и всеми вытекающими. А свой королевский статус девушка недолюбливала, она бы с огромным удовольствием избавилась от него навсегда, если б такая возможность существовала.

Вот только, к огромному сожалению Беллы, перестать быть принцессой и при этом отвоевать хотя бы немного свободы у отца в тиранической Халлайе у нее шансов не оказалось. А в нынешнем статусе можно выйти замуж за кого-нибудь вроде Мартена, уважающего современные семейные ценности и считающего, что равноправие — это не богохульство, а вполне нормальное явление.

— Он смотрел на нас так же, как и на всех остальных, — пытаясь отвлечься от неприятных мыслей о своей стране, промолвила Белла. — Так что, полагаю, он ни о чем не догадывается.

— Если ему не сказал Акрен.

— Но ведь Акрен на нашей стороне. Он не хочет опять в тюрьму, куда его вполне может запихнуть твой папенька.

Мартен скосил взгляд на Шантьи, сидевшего рядом с Ее Высочеством Эльмой и что-то с нею мило обсуждавшего, и подумал, что этого человека в тюрьму не загонит никто, разве что сам Дарнаэл Первый, который божество, спустится с небес и велит изгнать Акрена прочь.

Только вот нечего богу делать, разбираться с одним из своих потомков!

Нет, здесь на Акрена смотрели, словно на новую реинкарнацию Дарнаэла Первого. Молиться пока что не приходили, к ногам не складывали цветы, но относились с уважением и с опаской. Акрен как-то сказал, что его влияние пытаются ограничить, чтобы каким-либо образом не позволить изменить привычный порядок вещей. Вархва боялась своих божеств и их возможного воскрешения точно так же, как и все нормальные люди, только здесь это умели прятать за улыбками и поклонением.

Мимо прошла, подобрав юбки излишне праздничного и откровенного платья Анаис, и Мартен удивленно хмыкнул — это ж надо, вырядиться так в обычный будний день! А вот Белла отреагировала совсем не так положительно, напротив, она нахмурилась и с опаской проводила взглядом девушку.

— Слушай, я все забываю тебе сказать, — прошептала она. — Она собиралась каким-то образом приворожить Акрена. Соблазнять, что ли, пошла?

Мартен усмехнулся, наблюдая за тем, как Анаис два или три раза продефилировала перед преподавательским столом, да так нагло, что ректор даже велела ей занять свое место и не маячить перед глазами. Все это выглядело крайне подозрительно.