Читать книгу "Серебряные змеи - Рошани Чокши"

– Я знаю, что он совсем не торт, но это все еще наш Северин, – сказал Энрике. – Я знаю, что последние два месяца дались нам всем тяжело, и он… изменился. Но что, если он снова станет собой, если узнает правду? Я знаю, что мы все еще ему не безразличны… – его лицо помрачнело. Из всей команды Энрике доверял Северину больше всех. А как могло быть иначе? Северин раз за разом заслуживал его верность, но это было в прошлом, а теперь Лайле постоянно казалось, что по ее венам течет раскаленная лава.

– Что, если это ничего не изменит? – сказала она, и ее голос стал громче. – А если изменит, то, выходит, я должна оказаться на пороге смерти, чтобы он пришел в себя? Моя жизнь – или то, что от нее осталось, – не будет служить пищей для его души. Моя смерть не станет инструментом, которая закалит его характер, и я не буду приносить себя в жертву, чтобы он обрел спокойствие. Я не обязана его спасать.

Только договорив, она поняла, что вскочила на ноги и теперь смотрит на Энрике сверху вниз. Широко распахнув глаза, он тихо пискнул:

– Согласен.

– Я знаю, что ты хочешь помочь, – со вздохом сказала Лайла, снова плюхнувшись на скамейку. – Но я не могу этого сделать, Энрике. Это слишком больно.

Энрике понурил голову и опустил глаза на лед.

– Я понимаю. Я знаю, как это больно, когда думаешь, что дорог другому человеку, но потом оказывается, что ты ошибался.

– Обещай мне, что не скажешь ему, Энрике, – сказала она, сжимая его руку. – У меня всю жизнь что-то отнимали. Я не хочу, чтобы кто-то отнял мою смерть.

Энрике бросил на нее мрачный взгляд, но все же кивнул в ответ. Мгновение спустя он сжал ее руку и ушел. Лайла смотрела ему вслед, и вдруг с неба начал падать снег. Спящий Чертог походил на рисунок из какой-то холодной сказки. Шпили из заледеневшего кварца напоминали стеклянные кости, и Лайле захотелось вообразить, что этот дворец принадлежит Снегурочке. Может быть, Снегурочка решила не таять от любви, а наоборот, навсегда заморозить свое сердце и жить вечно. Но ее размышления были прерваны Дельфиной, которая ждала Энрике у входа. Лайла была слишком далеко, чтобы расслышать ее слова, но она видела, как напрягся Энрике. Он оглянулся на нее, но Дельфина схватила его за руку и потащила внутрь. Лайла знала, что это значит.

Северин вернулся.

Книга была у него.

На морозе кольцо Лайлы казалось слишком свободным, как будто оно хотела упасть с пальца, потому что совершенно потеряло свой смысл.

Матриарх подошла к ней, кутаясь в свои черные меха. Она приняла эффектную позу, и если бы Лайла не знала ее лучше, то решила бы, что Дельфина относится к тем женщинам, которые дышат так, словно это упражнение, а не необходимость.

– Они вернулись? – спросила Лайла. Дельфина кивнула.

Лайла чувствовала, что ей нужно скорее бежать в грот, но она не могла заставить себя двигаться. Что-то удерживало ее. Она отбросила дурные предчувствия и решительно направилась навстречу своей судьбе.

Некоторое время они шли молча, прежде чем Дельфина заговорила.

– На него трудно смотреть, правда?

Лайла знала, что она имеет в виду Северина, и в ней вспыхнула давно умершая преданность.

– Полагаю, ему тоже трудно смотреть на вас.

– Я не обязана оправдываться за свой выбор, – надменно сказала Дельфина. Но потом она грустно улыбнулась и задумалась, будто пыталась подобрать нужные слова. – Я лишь хотела сказать, что не могу видеть его таким, как сейчас. В моих глазах он всегда будет маленьким мальчиком, который смотрит не на сцену, а на зрителей, потому что хочет увидеть на их лицах удивление.

Лайла почти могла представить его ребенком. Худощавый и темноволосый, с огромными сумеречными глазами. Маленький мальчик, которому слишком рано пришлось повзрослеть.

– Зачем вы мне это рассказываете?

Дельфина улыбнулась, но эта призрачная улыбка так и не достигла ее глаз.

– Потому что мне нужно поделиться с кем-то своими воспоминаниями, – сказала она. – Я завидую тебе, дитя.

Лайла едва не фыркнула. Чему тут завидовать? Дельфина могла путешествовать по миру, не опасаясь, что очередная дверь захлопнется у нее перед носом. Дельфина была жива. Лайла только мечтала о жизни.

– Уверяю вас, мне не стоит завидовать.

Дельфина опустила глаза на лед и принялась рассматривать свое отражение в озере.

– Я завидую тебе, потому что ты можешь смотреть на себя. Ты не испытываешь отвращения к собственному отражению, потому что можешь выдержать вес своих решений и сожалений. Это большая редкость, особенно в преклонном возрасте.

«Дожить до преклонного возраста – куда большая редкость», – подумала Лайла.

ВНУТРИ СПЯЩЕГО ЧЕРТОГА царила суматоха. Один из мастеров Дома Ко́ры открыл бутылку шампанского. По телу Лайлы прокатилась волна нетерпеливого ожидания.

– Сокровище! – крикнул один из них. – Горы сокровищ!

Дельфина взяла бокал шампанского. Лайла стояла в тени, ее глаза бегали по залу, ловя отблески света, которые отражались от ледяных животных и большой люстры, покачивающейся над головой.

– Патриарху Дома Даждьбог пришлось отправить письмо Ордену, ведь он вынужден следовать протоколу, – сказал другой. – Они скоро будут здесь, матриарх. Все до единого.

Бокал выпал из ее руки и разбился о ледяной пол.

– Здесь? – пролепетала дельфина. – А как же Зимний Конклав?

– Похоже, они собираются провести Зимний Конклав… здесь.

Лайла оглядела огромный пустой атриум. Внутри нее кипело возмущение. Она не хотела, чтобы здесь собрались сотни членов Ордена с их загребущими руками. Может, она бы не относилась к ним с таким отвращением, если бы на Конклав пригласили членов колониальных гильдий, которые были поглощены Домами своих колонизаторов. Но западная часть Ордена не желала воспринимать их всерьез. Это напомнило Лайле о мертвых девушках, которые стали жертвами лишь из-за того, что они были невидимы для остального мира.

– Когда они прибудут? – спросила матриарх.

– Через несколько минут, матриарх, – сказал один из слуг. – Они планируют задействовать все порталы, включая те, что находятся над землей и под водой. Они привезут также своих мастеров, чтобы подготовить Спящий Чертог к Полночному Аукциону.

Дельфина тихо выругалась. Лайла наблюдала, как слуги несут корзины с сокровищами: книгами, статуэтками, драгоценными камнями и сверкающими инструментами. У нее в голове кружились тысячи мыслей. Девушка почувствовала, как кто-то сунул ей в руку бокал с шампанским. Когда она подняла глаза, с ледяного потолка посыпались серебристые лепестки. Она всегда мечтала, что, когда она приблизится к книге, ее тело это почувствует. Может быть, ее вены засияют ярким светом, а волосы поднимутся в воздух. Вместо этого ее пульс стал тихим и вялым. Время словно забыло о ее существовании, и все остальные начали двигаться очень медленно. Лайлу охватило сомнение. Ее сердце болело без всякой причины. Наконец, к ней подошли Энрике и Зофья. У Зофьи – милой, храброй Зофьи – по лицу текли слезы. Энрике говорил слишком быстро, и она не могла уловить ничего, кроме одной фразы, такой резкой, что она причиняла физическую боль: