Читать книгу "Воскрешение - Брайан Кин"

— А как они вас взяли и кто это? — Скип показал пальцем на Червя, который сидел в кресле и пристально смотрел в зал.

— Полагаю, его теперь в некотором роде можно назвать моим сыном. А я его… опекун. Я нашел его на дороге и очень к нему привязался. Он удивительный молодой человек. Что же до твоего первого вопроса, то ваши товарищи по Нацгвардии поймали нас возле Гаррисберга. Вы, видимо, из одного взвода или отряда?

— Вроде того, — согласился Скип, не желая читать лекцию о военной терминологии. — Но я не такой, как остальные. Они животные. И Шоу — самый худший. Он, и МакФарланд, и Гонзалес. Они вообще поехавшие!

Он сплюнул еще крови за перила балкона. Внизу послышался всплеск. Червь проследил за плевком, а затем последовал его примеру. Скип ухмыльнулся ему и потрепал мальчика по волосам. Червь улыбнулся.

— Что этот полковник Шоу нам сделает? — спросил Бейкер.

— Трудно сказать. — Скип пожал плечами и вытер лицо рукавом. — Но я на вашем месте рассказал бы ему все, что он хочет знать.

— Но в том-то и дело, — воскликнул Бейкер. — Я же не знаю, чего он от нас хочет! Я ничего не знаю. Даже если я что-то знаю, не логично ли ему будет убить нас, как только я расскажу то, что ему нужно?

— Наверное, да, — ответил Скип, — но поверьте, если вы попали к Шоу в руки, вам лучше стать одной из тварей, чем его пленным. А мне, к слову, нужно кое-что сделать.

Он проковылял к краю балкона, где Червь все так же продолжал восхищенно плеваться, и посмотрел вниз.

— Хм… всего футов тридцать. Маловато для падения.

— Вы о чем? — спросил Бейкер.

— Как я уже сказал, лучше умереть, чем попасть в их лапы. Меня они уже взяли. Я хотел сброситься отсюда, но здесь недостаточно высоты. Я только ноги переломаю, и тогда будет еще хуже.

Бейкер ужаснулся: насколько же страшным должен был быть этот полковник Шоу, если этот человек готов совершить самоубийство, лишь бы не встречаться с ним. Не может ведь все быть настолько плохо?

Мгновение спустя, когда он услышал голоса за дверью, Бейкер понял, что скоро сам узнает ответ.

— Подъем, ублюдки, — приказал Лепайн. — Вас зовет полковник Шоу. Сейчас немного покатаетесь.

20

Мартин наклонился вперед, вцепившись морщинистыми руками в приборную панель.

— Это то, что я думаю, Джим?

Они как раз проехали знак въезда в Геттисберг, и Джим медленно остановил машину. Прямо перед ними стояло два «Хамви» и танк, преграждавшие путь. Несколько человек в военной форме, которые слонялись вокруг блокпоста, теперь сосредоточили все внимание на их машине. Башня танка вяло повернулась в их сторону.

— Поверить не могу, — воскликнул Мартин. — Это же солдаты, Джим. Это армия!

— А по-моему, скорее Национальная гвардия, — поправил его Джим. — Только какого черта они здесь делают?

— Может, это буферная зона? Может, мы покидаем зараженную территорию?

— Нет, это невозможно. Если так, то с чего это Нью-Джерси быть незараженным? Я полагаю, эта чертовщина происходит по всему миру. А помните, что сказал нам Клингер?

— Он сказал, что армия берет под контроль юг и центр Пенсильвании.

— Точно. Мне это не нравится, Мартин.

— А что мы сделаем? У этих ребят пулеметы, Джим. Против танка мы не устоим!

Двое мужчин, направив дула автоматов на машину, приблизились к ним и постучали в окно. Военные не улыбались.

— Джентльмены, — проговорил один из них, — я прошу вас выйти из машины.

— Сейчас, — ответил Джим, стараясь сохранять спокойствие. — А вы можете сказать нам, что происходит?

— У нас в периметре бродят зомби, сэр. Это ради вашей же безопасности.

И, словно в подтверждение его слов, один из солдат, сидевших за пулеметом в «Хамви», вдруг напрягся.

— На два часа, — крикнул он, направив оружие в сторону поля.

Сквозь ряды памятников Гражданской войны пробиралась кучка зомби — они двигались в сторону дороги. Джим и Мартин ощущали их запах даже с такого расстояния. Солдат в «Хамви» открыл огонь и принялся косить тварей одного за другим. Конечности и туловища разлетались в стороны, но существа продолжали наступать, пока пули не стали попадать им в головы. Только тогда они повалились на землю.

— Прошу вас, господа. — Солдат указал на дверь, и они неохотно подчинились.

— Как здорово, что вы, ребята, наконец прибыли, — сказал Мартин.

Военные ничего не ответили.

— Господа, нам необходимо проверить, если ли при вас оружие. Спасибо за понимание.

— Вы только скажите, что за…

— Руки на машину, сейчас же, мать вашу!

К ним подбежало еще двое военных, которые прижали Мартина к машине. Кровь брызнула у старика из носа, и от боли и ужаса он вскрикнул.

— Эй, — заорал Джим, — ты, сукин сын, не видишь, что ли, что он пожилой? Что тут, черт возьми, происходит?

Гневно сжав кулаки, он двинулся вперед. Солдат, стоявший у него за спиной, лягнул его по ногам, повалив на землю. Затем на него сверху навалились двое и, поборов его сопротивление, заковали в наручники. Еще двое скрутили Мартина.

— Что все это значит? — с вызовом спросил Мартин. — Мы американцы!

— Вы, джентльмены, теперь гражданские добровольцы, — уведомил их солдат. — Прошу следовать за нами.

— У нас есть выбор? — сострил Мартин.

— Вы не поняли. — Джим попытался вырваться. — Мне нужно добраться до моего сына!

— Теперь не нужно, — отрезал один из военных. — С этого момента вы призваны на службу.

— Ублюдки вы! — вскричал Джим. — Гребаные ублюдки! Отпустите нас! Меня ждет сын!

Солдаты затащили их в грузовик, и Джиму оставалось лишь проследить за тем, как их машина и Нью-Джерси скрываются за горизонтом.

***

Шагая по коридору, Фрэнки обхватила себя руками, но все равно дрожала всем телом. В больнице было холодно, и в ярком свете флуоресцентных ламп она видела, как изо рта у нее идет пар. В коридоре стояла тишина — были слышны только ее шаги. Она поморщилась, вдохнув стерильный химический запах, который всегда стоял в подобных учреждениях. Но помимо него Фрэнки уловила другой запах — слабый, но это точно был он. Вонь испорченного мяса. Запах нежити.

Она остановилась перед двойными дверями и провела пальцем по табличке, что висела рядом на стене.

РОДИЛЬНОЕ ОТДЕЛЕНИЕ

Фрэнки надавила, и двери бесшумно распахнулись. Она шагнула в проем. Вонь гнилой плоти в этом крыле ощущалась сильнее.

Она остановилась перед смотровым окном, пристально глядя на десятки маленьких белых кроваток, выстроившихся перед ней аккуратными рядами. Каждая из них была занята. Крошечные кулачки и ножки рассекали воздух, и то тут, то там она замечала вихры пушистых волос.