Читать книгу "Фривольные письма - Ви Киланд"

Глава 32

Лука

Пятый день – и ничего.

Я не знала, чего ждала, но от того, что каждый день ездила к почтовому ящику и находила его пустым, мое ощущение безнадежности понемногу усиливалось.

Гриффин излил в песне свою душу, поэтому я решила сделать то же самое на собственный манер, сделав то, что умела делать лучше всего, – я написала ему. Всю ночь после концерта в Лос-Анджелесе я не ложилась спать, сочиняя письмо, полное боли. Я написала о том, как мне было страшно и что я сочла правильным отпустить его, но в конце концов поняла, что больше всего на свете меня пугает возможность потерять его. Я боялась физически попасть в западню, но это ничто по сравнению с тем, в какую ловушку угодит мое сердце, если я стану жить без него.

Начиная примерно четырнадцатую страницу своего сумбурного письма, я поделилась с ним некоторыми мыслями насчет того, как мы могли бы устроить нашу жизнь. Я, возможно, поискала бы какое-нибудь место, где могла бы жить не слишком далеко от Лос-Анджелеса. В радиусе пятидесяти миль от города много очень симпатичных загородных поселений. Мне очень не хотелось расставаться с Доком, но он сказал, что мы могли бы проводить сеансы психотерапии по видеосвязи, и обещал, что, если я решу уехать отсюда, он станет навещать меня несколько раз в году. Вчера вечером он даже заехал ко мне со списком птиц, недавно замеченных в районе каньона Топанга – одном из мест, которое я упоминала как вполне подходящее для моего пребывания в Калифорнии. И они с Мартой обсуждали, что он собирается заехать туда как-нибудь.

Но теперь мне стало казаться, будто я опережаю события, излагая свои планы. Судя по расписанию турне Гриффина, письмо, которое я накануне вечером отправила ему в отель, он получил три дня назад. Когда он не позвонил и даже не прислал сообщения, я не могла поверить, что он так поступил со мной. Поэтому я убедила себя, что причина его молчания заключается в том, что он хочет ответить мне, написав письмо. Речь о том, что я цеплялась за ложные надежды[30]. Однако теперь я начала думать, что настоящая причина может крыться в том, что он вообще не собирался отвечать.

И я не могла винить его ни в чем. Проблемы с моим психическим здоровьем доставили ему достаточно хлопот, а потом я уехала и порвала с ним. Разве мужчина станет предлагать свое сердце любимой женщине, которая растоптала его? Любой мужчина на его месте возьмется за ум и двинется по жизни дальше. К сожалению, похоже, я довела Гриффина до этой точки, когда в последний раз оттолкнула его.

В тот вечер на меня накатила меланхолия. У меня не было сил писать или заниматься чем-то толковым, поэтому я заказала еду из китайского ресторана и плюхнулась на диван с палочками и картонным контейнером в руках. Гортензия устроилась на своей лежанке посреди комнаты и, поглядывая на мою немытую задницу, казалось, покачивала головой и вздыхала.

– Да, я знаю. Но что я могу тебе сказать? Бывают деньки, когда ты сама пахнешь не слишком приятно.

Прекрасно. Теперь я разговаривала с умершей девушкой и спорила со свиньей.

Взглянув на телевизор, я бездумно включила его, выбирая, что бы мне посмотреть. Куда деваются все эти слезоточивые фильмы, когда они так нужны? «Дорогой Джон», «Собачья жизнь», возможно, «До встречи с тобой»? Казалось, в эфире не было ничего, кроме новостей и реалити-шоу. Отказавшись от поисков, я бросила пульт на диван и принялась наслаждаться едой.

Я так набила рот, что чуть было не подавилась, услышав по телевизору имя Коула Арчера. Я подняла глаза, и мой желудок стал выворачиваться наизнанку, когда я увидела на экране красивое лицо Гриффина.

– Приятно видеть вас, – сказала большеглазая брюнетка в микрофон.

– Мне тоже приятно, Марианна.

Гриффин и красивая темноволосая журналистка стояли перед входом на стадион. На заднем плане стайка подростков и девушек выкрикивала его имя. Марианна обернулась и посмотрела на них.

– Кажется, публика возбуждена после последнего шоу вашего турне сегодняшним вечером.

На его лице мелькнула улыбка, от которой на щеках появились ямочки, и, посмотрев в ту же сторону, он помахал поклонницам рукой.

– Сегодня вечером я возбужден не меньше их.

Господи, сколько эмоций захлестнуло меня, когда я увидела его улыбку, – волнение, грусть, тоска.

– Итак, Коул… несколько дней назад вы впервые исполнили новую песню. Можете рассказать нам об этом? Кто эта загадочная женщина, и как давно вы вместе?

Затаив дыхание, я уставилась в телевизор. Сердце гулко билось у меня в груди, но потом замерло, когда улыбка на лице Гриффина угасла.

– На самом деле нет никакой женщины. Она – просто порождение моей фантазии.

– То есть у вас нет отношений с женщиной по имени Лука?

Гриф отвернулся. Он покачал головой.

– Иногда, когда тебе ужасно хочется поверить в то, что кто-то существует, ты фантазируешь, выдумывая отношения. Вот и все.

Меня словно ударили под дых. О боже, Гриффин! То, что связывает нас, реально. Клянусь тебе!

Посмотрев в камеру, Марианна улыбнулась.

– Вы услышали это первыми, дамы. Нет никакой Луки. Значит, вы сейчас видите одного из самых завидных женихов Сиэтла.

Женщина поцеловала Гриффина в щеку, и он, не оборачиваясь, зашагал ко входу на стадион.

Я сидела, не отводя глаз от экрана телевизора, когда мне как снег на голову обрушилась вся чудовищность только что произошедшего.

* * *

Принять то, что между нами все кончено, оказалось почти равносильным потере Иззи, и я понимала, что пройду разные стадии своего горя.

Каждое утро я просыпалась бы, думая, что это дурной сон, – так проявляется стадия отрицания. Потом меня поразило бы то, что я действительно потеряла его, и боль усилилась бы. Я понимала, что проявила нерешительность в наших отношениях, но после полудня его молчание вместо ответа на мое письмо вызвало у меня гнев. Я верила ему, когда он говорил, что любит меня, что даст мне время и дождется, когда ситуация изменится. Думаю, я тогда не понимала, что это время… было ограничено. Вечером я ела ложкой дешевое шоколадно-мятное мороженое прямо из контейнера весом в полгаллона[31], заедая свою печаль, – депрессия. Потом, когда я не могла заснуть, я много часов пролежала в постели, уставившись в потолок, придумывая дурацкий план для того, чтобы он передумал, – торг. Последняя стадия – принятие – в случае с Иззи заняла у меня восемь лет, и мне казалось, что на этот раз мне потребуется больше времени.

Приехал Док на утренний сеанс психотерапии, и я еле подняла с постели свою уставшую задницу. Мне пришлось заставить себя одеться на прогулку, но я надеялась, что свежий воздух пойдет мне на пользу.