Читать книгу "Охота на ведьму - Астрид Фритц"

– Прости, отец, я не пойду. Хочу навестить нескольких друзей.

– Друзей? С каких это пор у тебя появились друзья в Страсбурге? Брось, ты пойдешь со мной. Никаких отговорок.

Как только они отправились в порт – причем Дитрих ушел молча, с каменным лицом – я побежала к Клер в кухню.

– Почему Дитрих в таком дурном настроении? Это из-за меня? – Я заметила, что мой голос дрожит от напряжения. – В том смысле, что ничего удивительного – ни с того ни с сего парню навязали мачеху, которая ему почти ровесница…

– Бога ради, вы не должны так думать, госпожа. Нет-нет, не волнуйтесь, у Дитриха уже давно не ладятся отношения с отцом. Знаете, что я думаю? – Она придвинулась поближе и зашептала мне на ухо: – Дитрих где-то услышал эти жалкие сплетни о том, что наш господин вовсе не его отец. С тех пор он и говорить-то с батюшкой своим не хочет.

С самого начала мне показалось, что Дитрих что-то от нас скрывает. И на следующий день, когда мы возвращались домой с воскресной службы, он наконец-то решил открыть свою тайну.

– После обеда я уеду, – сообщил он.

Симон остановился.

– В каком смысле? О чем ты говоришь?

– Хочу до темноты добраться до Оффенбурга. А уже оттуда отправиться в Аугсбург.

На высоком лбу Симона пролегла глубокая морщина. Его лицо исказилось от гнева, и я испуганно отпрянула, когда он неожиданно схватил сына за грудки.

– Так значит, сбежать задумал? Просто наплевать на все то, чего нам тут удалось добиться?

– Я не хочу участвовать в твоих купеческих делах. За три года в Генуе я понял, что это не мой мир.

– Так что же тогда твой мир? – прошипел ему в лицо Симон. – Шляться по городам и весям, как бездомный пес?

– Я собираюсь обучиться книгопечатанию в Аугсбурге. Уже договорился с мастером Шенспергером, он возьмет меня в подмастерья.

Отвага парня вызвала во мне восхищение. Он вдруг показался мне таким уверенным в себе. И, в отличие от своего отца, совершенно спокойным. Симон отступил – вероятно, почувствовал, что его сын не откажется от своего решения.

– Ага! Так значит, мой сын хочет стать книгопечатником. Повезло же мне. Когда меня не станет, наше торговое предприятие исчезнет с лица земли, будто и не было его никогда. – Губы Симона задрожали. – Нет уж, мальчик мой. Я тебе ни пфеннига на обучение не дам.

– Не волнуйся, мне не нужны твои деньги. Я уже давно накопил на два первых года обучения.

– Неужели ты не понимаешь, Дитрих? Я рассчитывал на тебя! Убельхор – хороший человек, но он часто болеет и вскоре уже не сможет целыми днями стоять в кабинете.

– Я знаю, отец. Я не хочу, чтобы ты считал меня неблагодарным или не верным тебе. Именно поэтому я позаботился о преемнике. В Генуе я познакомился с одним юношей, он родом из Венеции, и ты знаком с его отцом по Немецкому торговому подворью в этом городе. Это Томмазо ди Ломбардио.

– Торговец тканями?

– Именно. Орландо – его родной сын, и ума у него больше, чем у меня силы в руках. Этой весной он хочет отправиться сюда и представиться тебе. Ни о чем другом в жизни не думает, кроме торговли тканями. К тому же ему не терпится повидать родную страну своей матери. А теперь давай наконец-то отправимся домой, отец.

После этой ссоры Дитрих и слышать не хотел об обеде. Едва вернувшись в Циммерлейт, он сразу собрал вещи и попрощался со мной и Клер. Симон куда-то подевался, и дома его мы не нашли.

На прощанье я взяла Дитриха под руку. Он не воспротивился.

– Твой отец успокоится. Напиши ему из Аугсбурга. Он тебя очень любит.

– Да что там, он считает меня неудачником.

– Ни в коем случае. Никакой ты не неудачник, это точно. Так обещаешь, что напишешь ему?

Помедлив, юноша кивнул.

– Обещаю.

И вдруг на его почти детском лице расплылась улыбка.

– Знаешь, мне жаль, что мы с тобой так толком и не познакомились, – сказал он, забрасывая вещевой мешок за плечо.

– Да, Дитрих. Мне тоже очень и очень жаль.

Глава 45

Страсбург, апрель 1486 года

От Клер я узнала, что в городе уже судачат о том, почему в доме Зайденштикера еще нет детей.

Я по-прежнему ложилась в кровать первой. Если я еще не спала, когда Симон поднимался по скрипучей лестнице и раздевался при слабом свете коптилки, то ждала, затаив дыхание, что сейчас он обнимет меня. И он правда пару раз так и делал, но уже через мгновение засыпал, прижавшись ко мне. Короче говоря, ничего не происходило. После того случая на Рождество он не пытался возлечь со мной, и я уже была близка к тому, чтобы попросить Клер найти мне травницу. Я надеялась, что та сумеет мне чем-то помочь. Но от встречи с травницей по этому вопросу меня удерживал не только стыд, но и зревшая во мне уверенность в том, что я просто не нравлюсь Симону как женщина.

Несколько раз, когда Симон ложился рядом со мной в постель, я замечала исходивший от него странный запах – ладана и старых каменных стен, словно он только что вернулся из церкви. Этот запах смешивался с ароматом его любимого бургундского вина, которое мой муж так любил пригубить вечерами. Я долго удивлялась этому, пока не догадалась, что это запах его укромной комнаты в подвале. После внезапного отъезда Дитриха Симон стал ходить туда все чаще.

Однажды утром после пробуждения мне в голову пришла пугающая мысль: а вдруг Симон женился на мне только ради того, чтобы поддержать свою репутацию в городе? А на самом деле у него уже много лет есть тайная любовница, какая-то женщина, на которой он не может жениться из-за ее сословия. Или потому, что она сама замужем.

Встав, я попыталась отринуть эти мысли, но они преследовали меня весь день. Вечером я пошла спать раньше обычного – почти летняя жара сменилась холодным проливным дождем, и от резкой перемены погоды у меня разболелась голова. Пробудившись от беспокойного сна, я услышала колокольный звон в кафедральном соборе – наступила полночь. Половина кровати, на которой спал Симон, все еще пустовала. Он снова сидел в своем таинственном подвале? Или возлежал сейчас в объятиях своей возлюбленной, где-то в обшарпанной комнатенке на развороченной постели? Вскочив, я сунула ноги в вышитые шелковые тапочки – Симон купил такие себе и мне, и привезены они были из дальних заморских стран Востока – и взяла в коридоре коптилку. Поспешно одевшись, я направилась вниз.

В подвал дома можно было войти как со двора, так и из коридора, где за узкой дверью вниз вели крутые ступени каменной лестницы. Во дворе мяукнула кошка, и я вздрогнула от неожиданности, услышав этот взрезавший ночную тишину звук. Сердце стучало в моей груди все чаще, когда я распахнула дверь в подвал, пугаясь каждого шороха. Одолев бесконечные, казалось, ступени, я очутилась под сводом высокого потолка.