Читать книгу "Все цветы Парижа - Сара Джио"

– Это, должно быть, твои?

Я кивнула, не отрывая глаз от Виктора.

– Ты всегда была одаренной художницей. – Он улыбнулся мне, и его глаза подернулись туманом. Он понял, что я все знаю.

– Это был ты, – сказала я. – Это был всегда ты.

Он медленно подошел ко мне, вытерев слезу.

– Да, любовь моя.

Я прерывисто вздохнула.

– После… всего, а потом развод, – сказал он. – Я не мог это перенести. Мне так хотелось вернуть тебя, пробиться сквозь твою броню горя. Я переехал в Париж, купил ресторан – и все для того, чтобы мы могли начать все сначала. Хотя бы попробовать это сделать. Но ты не хотела или не могла. – Он потер лоб. – Это убивало меня. Но потом произошло то несчастье. Я места себе не находил, приходил каждый день в больницу. Думал, что потерял тебя. – Его голос дрогнул. – Но ты выкарабкалась. И я понимаю, это звучит глупо, но я подумал, что твоя амнезия – это шанс для меня, для нас с собой. Возможность для нового старта. Когда ты пришла в то утро в «Жанти», для меня это стало самым чудесным подарком. Ты стала… прежней Каролиной.

Я отвернулась и стерла слезу со щеки.

– Я просто думал, – продолжал Виктор дрогнувшим голосом, – я просто думал, что, если я сделаю еще одну попытку понравиться тебе, если снова завоюю тебя, тогда, может быть… просто, может быть, ты увидишь, что… мы были и остаемся и будем всегда… что наши судьбы написаны в звездах. – Он слегка коснулся моей щеки. – Каролина, можешь ли ты осуждать меня за то, что я хотел воспользоваться таким шансом?

Я покачала головой. Мое сердце переполняли противоречивые эмоции.

– Но почему ты не мог сказать мне правду? – Я сделала шаг назад. – Ты держал меня в неведении ради твоей собственной выгоды.

Он посмотрел на меня так, словно я ударила его по лицу.

– Я все время был рядом. После несчастного случая я следил, чтобы у тебя все было нормально. – Он заглянул мне в глаза. – Любовь моя, пожалуйста, постарайся понять, что я делал все это ради нас.

Я покачала головой.

– А если бы у меня никогда не восстановилась память? Так бывает иногда. Тогда что? Ты когда-нибудь собирался сказать мне про нашу дочку? Или скрывал бы от меня память о ней, потому что это было бы в наших интересах? – Я зарыдала и выскочила на улицу. Мое пальто висело где-то в шкафу, но я даже не стала его доставать.

– Каролина! – крикнул он, выбежав за мной следом.

Я повернулась к нему.

– Тебе будет приятно узнать, что я только что получила в наследство все имущество моего отца. Но ты уже знал об этом, не так ли?

Он покачал головой.

– О чем ты говоришь?

– Не важно, – ответила я. – Ты просто скажи мне, для кого ты купил цветы?

– Какие цветы?

– Цветы, которые ты купил в тот день, когда мы вернулись из Прованса. Инес видела тебя с букетом.

– Каролина, они были для тебя! – Он вздохнул. – В тот вечер ты выскочила из ресторана, а я собирался… – Его голос дрогнул. – Я собирался рассказать тебе все и спросить, хочешь ли ты начать все сначала.

Я смерила его долгим взглядом.

– Виктор, если даже это так, если ты говоришь правду, как я смогу забыть, что наша дочка умерла прямо у тебя на глазах? – Слезы лились по моему лицу. – Неужели ты не мог что-то сделать? Хоть что-то? Неужели ты не мог… спасти ее, Вик? – Он обнял меня и прижал к себе, и я позволила ему это. Мои слезы смешались с косметикой и испачкали лацкан его синей куртки. Я рыдала, вцепившись пальцами в его рубашку.

– Любовь моя, неужели ты не знаешь, что я каждый день несу на себе тяжесть этого? Мне больно здесь – он показал на свое сердце, – когда я просыпаюсь утром и когда вечером ложусь спать. От этой боли нет спасения. – Он тяжело вздохнул. – Дорогая моя, я пытался спасти ее. Изо всех сил пытался. Мысленно я вновь и вновь прокручивал ту сцену, может быть, миллион раз. Я говорил с экспертами и психологами, с полицейскими, которые были там. И хотя я все равно никогда себя не прощу, теперь я знаю, что ничего не мог сделать и как-то предотвратить то несчастье.

Я сделала шаг назад, тяжело вздохнула и посмотрела ему в глаза. Он протянул ко мне руки, но я не взяла их. Я не могла.

– Каролина, – взмолился он. – Позволь мне любить тебя.

– Ох, Вик, – ответила я с дрожью в голосе; слезы жгли уголки моих глаз. – Если бы я могла. Мне так хочется этого. Но я просто… не могу.

Мы оба не сумели уберечь нашу дочку, и это была цена, которую мы должны были заплатить. Я повернулась и пошла в ночь, одна. Виктор не стал меня догонять. И с каждым шагом я чувствовала, как вокруг моего сердца вырастает знакомая колючая лоза. Больше никакой помады. Больше никаких прогулок на Монмартр, глупых картин и эскизов.

Все эти недели мне просто снились. А теперь я проснулась – окончательно.

Глава 24

25 августа 1944 года

Париж, Франция

Рейнхард проснулся с головной болью. Нахальное солнце нестерпимо ярко светило в окно его спальни.

– Мадам Гюэ, – крикнул он. – Немедленно идите сюда и уберите солнце! – Она не появилась в дверях, и он крикнул еще раз: – Мадам Гюэ! Я сказал – идите сюда! – Сжимая ладонями виски, он сам подошел к окну и задернул шторы. – Проклятая ведьма! – пробормотал он и подумал, что пора пристрелить ее вслед за остальными бабами, которые тут жили. Все бабы – никчемные твари.

Он рухнул на кровать, и тут в его сознании наконец сфокусировались, словно дурной сон, события вчерашнего вечера, он вспомнил, что мадам Гюэ сбежала. Вернувшись домой, он обнаружил распахнутую настежь входную дверь. Комната мадам Гюэ была пустая, а чемодан, всегда лежавший под кроватью, исчез вместе с Селиной. Единственное, что осталось после Селины, – окровавленные простыни.

– Сука! – заорал Рейнхард и в ярости пнул сапогом стену рядом с кроватью.

Он вылил в глотку полбутылки водки и вышел на улицу, крича имя Селины, словно сердитый хозяин, который разыскивает сбежавшую собаку и заранее обдумывает, как сурово накажет ее, когда найдет. Он хватал прохожих, требовал у них информацию, но все бесполезно. Селина бесследно исчезла.

Между тем улицы Парижа заметно изменились. Германия проигрывала войну, а значит, и контроль над городом. Но Рейнхард все равно был намерен забрать то, что по праву принадлежало ему. И когда увидел, что «Бистро Жанти» уже закрылось, он захохотал. Удар ноги – и дверь повисла на одной петле. Он ворвался внутрь, словно дикий кабан, опрокидывая столы и разбивая вдребезги чистые бокалы, а добравшись до бара, схватил бутылку виски.

Она не должна была уйти вот так, без его дозволения, да еще залив кровью всю постель. Его переполняла злость. Наверно, она убила ребенка, сука. У нее не хватило крепости выносить его. Слабая слишком. Но и он виноват тоже. Не надо было брюхатить еврейку. Все неправильно. Ему нужна сильная немецкая женщина. Вот она родит ему здорового ребенка. Его наследника.