Читать книгу "Мрачно темнеющий свет - Джессика Клусс"

– Почему ты хотел мне это сказать?

– А ты что, правда не понимаешь? – он внимательно взглянул на меня. – Ты запретила мне когда-либо еще говорить о моих чувствах, и я согласился… Но я не мог вынести мысли о том, что ты посчитаешь, будто я деградировал до охотника за состоянием.

– Я бы так не подумала, – прошептала я.

Он встал и подошел к тому месту, где висел портрет его бабушки. Прислонившись к стене, он сказал:

– Я виню себя в том, что случилось. Если бы, узнав, что Рук перерождается, я бы сказал об этом Агриппе или Императору, может быть… – Он не закончил мысль и снова посмотрел на меня. – Ты бежала по лестнице, как будто знала, что увидишь наверху. Скажи мне… – Он едва мог выговаривать слова. – Ты знала о том, что с ним происходит?

Самообладание покинуло меня, и я заплакала. Магнус ударил кулаком о стену, звук прозвучал в тишине дома как взрыв.

– В чем дело? – Блэквуд поторопился в комнату.

– Ничего. Следи за своей сестрой, – голос Магнуса был бесцветным и мрачным. Блэквуд настороженно посмотрел на мое лицо, но с неохотой послушался.

Магнус несколькими большими шагами пересек комнату.

– Я хочу, чтобы ты ушла, Генриетта, – прошептал он. В мертвенном тоне его голоса была ярость. Он снова сел на диван и стал смотреть в окно. – Уходи. Сейчас же.

Я выбежала из дома. Элиза нагнала меня на тротуаре и вложила свою ладонь в мою. Я была ей благодарна. По пути домой мы прижались друг к другу в карете. Блэквуд сидел наискосок от нас, уставившись в окно и не говоря ни слова.

Когда мы приехали домой, Блэквуд сразу пошел в свой кабинет. Подходя к лестнице, я прошла мимо того места, где погибла Фанни. Даже несмотря на то, что кровь замыли, я могла с точностью сказать, где это произошло. Точные место и время, когда все изменилось.

Наверху я вошла в кабинет и обнаружила Блэквуда сидящим за столом. Пульсирующий свет фонаря отбрасывал на его лицо резкие тени, и казалось, что там, где должны быть глаза, – темные глазницы.

Он взял книгу с золочеными уголками и пролистал ее; выглядел он при этом так, будто хотел спрятаться среди страниц, чтобы избежать меня. Наконец он заговорил:

– Дело не в том, что ты пыталась помочь Руку. Дело даже не в том, что ты отвергла мое предложение в его пользу… – У него заходили желваки. Он боролся с какими-то глубоко коренящимися эмоциями. – Но ты снова соврала. Я был дураком, думая, что ты изменишься.

Я чувствовала себя настолько виноватой, что хватит на целую жизнь вперед.

– Знаешь, а ты мог бы мне сказать, что проигнорировал указания Микельмаса насчет оружия, – все же прокричала я. – Ты мог бы сказать мне, что углубился в исследования своего отца, потому что…

Я замолчала, потому что пока еще не рассказала ему о нашей общей семейной истории. Да, в одном он был прав. Я совсем не изменилась.

Он с силой захлопнул книгу, вызвав пыльное облачко.

– Я представлял, что ты станешь моей женой. Лучшим воплощением меня. Я представлял Сорроу-Фелл раем, а тебя – моей Евой. – Он говорил зло, более того – разочарованно. – Но я ошибался.

– Возможно, все к лучшему, – колко произнесла я. – Адам и Ева плохо кончили.

Не дожидаясь ответа, я в гневе выбежала из комнаты.

Внизу меня ждал лакей, на его одетой в перчатку руке балансировал поднос с почтой.

– Мисс Хоуэл, для вас пришло письмо.

Я поблагодарила его и, взяв послание, разорвала конверт трясущимися руками. И немедленно узнала знакомый петлеобразный почерк.

Хоуэл,

приходи немедленно. Яд.

Ламб.

Я бросилась за своим плащом, вызвала карету и скрылась за дверью.

Вольф и Ламб снимали квартирку в Камдене, предпочитая жизни в казармах приватность. Условия проживания были скромными. Соседи – поденщицы и торговки, а сама квартира, которую мальчики делили друг с другом, была маленькой. Но они сделали ее своей, и там было, в общем-то, удобно.

Несколько картин с видами сельской местности и водоплавающими птицами, судя по всему любительские, стояли у стены и ждали, когда их повесят. Поднос с завтраком еще не убрали, на тарелке – яичная скорлупа, холодный чай в чашке подернулся пленкой. В углу гостиной виолончель Вольфа и скрипка Ламба привалились друг к другу, и в этом было какое-то странное утешение: будто инструменты поддерживают друг друга.

Вольф впустил меня; было удивительно видеть его дома в этот час. Обычно аккуратно причесанные волосы были взъерошены, подбородок покрывала густая щетина. Он не стал спрашивать, почему я приехала.

– Ему надо кое-что тебе сказать, – сразу сказал он.

Ламб лежал на диване, его руки были сложены на груди. Он тихо стонал.

Яд.

Вольф встал на колени и положил свою большую ладонь на лоб друга. Веки Ламба были настолько тонкими, что можно было разглядеть узор каждой голубой венки. Дыхание – затрудненное и неровное.

– Что он принял? – спросила я Вольфа.

– Ничего. Эти последние несколько дней он ничего не ел и не пил, он был слишком слаб, чтобы посетить вечеринку леди Элизы.

Предвидел ли Ламб то, что случится на балу? Нет, я так не думала. Его способность к предвидению работала не столь однозначно.

– Этим утром он написал, что хочет встретиться с тобой, а затем упал в обморок. Я пытался его разбудить… – Голос Вольфа сломался под действием страха.

Перво-наперво нужно было разбудить его.

– Мне нужны ромашка и корень имбиря, если они у тебя есть. – Мария рассказала мне, каким успокаивающим действием обладали эти ингредиенты. – И какой-нибудь бульон.

Вольф послал меня вниз к домовладелице, женщине с огромными ручищами; та хмыкнула, когда увидела молодую незамужнюю леди, рискнувшую в одиночестве посетить квартиру джентльменов, не важно – чародейка она или нет. Но она дала мне то, что было нужно.

Я заварила Ламбу чашку чаю и заставила его выпить. Большая часть пролилась на его подбородок, но и это дало результат. Его веки затрепетали, глаза распахнулись, и Вольф испустил вздох облегчения.

– Ты в порядке? – прошептала я.

Хрипя, Ламб подергал меня за рукав.

– Ты сделаешь. Так ведь? – выдавил он. Его зрачки были расширенными.

– Что я сделаю? – спросила я.

Ламб отхлебнул еще чаю, и Вольфу удалось дать ему несколько ложек горячего бульона.

– Помоги девочке поразить женщину. Это единственный способ, – прошептал он. – Яд.

Он произнес это слово еще дважды, подчеркивая его.

– Тебя кто-то отравил? – прошептала я.

Вольф выругался, но Ламб покачал головой. Он взял бульон и промокнул его кусочком хлеба. К восковым щекам вернулся слабый румянец.