Читать книгу "Золотые волки - Рошани Чокши"

– Что? Там же полно стражи. А что, если они наткнутся на кого-нибудь из Падшего Дома…

Его прервал смех Гипноса.

– О, mon cher. Разве они должны были спросить твоего разрешения?

– Конечно нет, – сказал Энрике, заливаясь краской.

– Ах, – Гипнос прищурил глаза. – Должно быть, ты расстроен, что они не позвали тебя с собой. Интересно, какая из двух девушек вызывает в тебе такое волнение…

– Мы можем вернуться к работе?

– Наверное, Лайла? Живая богиня из индийских мифов…

Энрике закатил глаза, а Северин замер на месте.

– Или дело в маленькой снежной королеве?

– Ты ошибаешься, – резко ответил Энрике.

Выплюнув эти слова, он вспомнил, как они с Зофьей разгадывали тайну Квадрата Сатор. Только работая сообща, они смогли добиться результата. Тогда он подумал, что из них получилась отличная команда. И тут перед его глазами встала картина, которую он наблюдал в купе поезда. На светлые волосы Зофьи падали мягкие блики ламп. Она водила пальцами по вырезу бархатного платья, пытаясь научиться – кто бы мог подумать – флирту.

Энрике встряхнул головой. Сейчас его сознание напоминало запутанный клубок воспоминаний. Закрытые глаза Тристана, безжизненный взгляд фигур на костяных часах, пряный запах кожи Гипноса и блики на волосах Зофьи.

– Когда они вернутся?

– Через час, – ответил Северин. – Вы выяснили что-нибудь новое о часах?

– Нет, – проворчал Гипнос.

– Вы пробовали достать их из-под стекла?

– А какой в этом смысл? – воскликнул Энрике. – Их слишком легко сломать. Может, поэтому они и называются костяными часами. Хрупкие кости и все такое. Один раз я снял стекло и осмотрел часы в лайковых перчатках: от них тут же начало отслаиваться серебро.

– Ладно, ладно, – примирительно сказал Северин. Он повернулся к Гипносу. – Что насчет Падшего Дома?

– Ничего нового. Падший Дом верил, что их священный долг заключается в постройке Вавилонской башни. Они собирались сделать это… – Гипнос сверился с кусочком пергамента, – …собрав силы мертвых. Я понятия не имею, что они имели в виду, но это звучит как бред сумасшедшего.

– Очевидно, Падший Дом любит загадки, – сказал Энрике, указывая на костяные часы.

Находясь на пике своих возможностей, Падший Дом так и не раскрыл место проведения своих тайных встреч. Только их знаменитые костяные часы и сотворенные устройства для передачи информации могли помочь в поисках этого места. Предположительно в часы был встроен предохранитель, позволяющий постороннему человеку выяснить местонахождение членов Дома в экстренной ситуации. Правда, Энрике уже начинал в этом сомневаться.

– Откуда мы знаем, что Ру-Жубер скрывается в том самом месте?

Северин разжал руку, демонстрируя им цепочку с пчелиной подвеской.

– Для него это дело чести, ведь он продолжает миссию Падшего Дома.

Гипнос фыркнул.

– Он и кто еще? Судя по вашим рассказам, он постоянно говорил «мы». Все эти годы Орден строго контролировал все, что связано с Падшим Домом. Их патриарха казнили, а остальным предоставили выбор между смертью и стиранием всех воспоминаний о Доме.

– Но ведь многие члены Дома были его частью почти всю свою жизнь. Разве стирание памяти не сделало бы их…

– …пустыми оболочками? – закончил Гипнос. – Да. Именно поэтому почти все выбрали смерть. Фанатики.

– Наверняка кто-то сумел избежать и смерти, и наказания, – задумчиво сказал Северин. – Возможно, они ушли в глубокое подполье.

– Я думаю, это умный, но абсолютно сумасшедший мужчина и его помощник, напавший на вас в павильоне. Члены Падшего Дома любили ходить группами, словно волки. Поверьте, если бы у него было больше людей, он не преминул бы привести их всех для своего небольшого представления в оранжерее, – сказал Гипнос.

Даже Северин был вынужден согласиться с его словами.

– К тому же кто будет носить шляпу с острыми полями? Что, если она случайно спадет и порежет лицо? Отвратительно.

Энрике вздрогнул и перекрестился.

– Если наше расследование будет продвигаться такими темпами, мы никогда не найдем ни Ру-Жубера, ни его помощника. В этих часах нет ничего примечательного. Даже эта надпись ни о чем мне не говорит.

Он указал на буквы, вырезанные прямо под цифрой шесть: nocte.

Полночь.

– Это имя часового мастера, – сказал Северин.

– Я в этом не уверен… Вероятно, это подсказка, как правильно смотреть на часы.

– Можно я просто посмотрю на них без защитного стекла? – спросил Северин.

– Только если обещаешь ничего не сломать.

– Обещаю, я ничего не сломаю.

Энрике подозрительно прищурился, а потом кивнул в сторону часов. Северин осторожно поднял кварцевое стекло. Он задумчиво осмотрел серебряную фольгу, покрывавшую изящные фигурки на часах.

Затем он резко опрокинул часы, и они завалились на один бок. Гипнос взвизгнул, а Энрике вскочил с кресла.

– Что ты сделал? – возмутился он.

– Что захотел, то и сделал. Это мои часы.

– Но ты обещал! – взвыл Энрике.

– Да, но я скрестил пальцы.

Гипнос театрально вздохнул.

– О нет! Он скрестил пальцы!

Энрике бросил на Гипноса уничижительный взгляд.

– Что, если ты повредил какое-то обозначение и уничтожил важнейшую информацию, и теперь мы никогда не найдем Тристана…

– Я дал тебе четыре часа, – сказал Северин. – Ты – профессионал в своем деле. Если бы здесь было что искать – ты бы уже это нашел. Для меня это является достаточным доказательством непригодности этих часов.

– Я… – растерялся Энрике.

По правде говоря, он чувствовал себя и польщенным, и оскорбленным одновременно. Но когда он бросил взгляд на опрокинутые часы, все эмоции оказались поглощены неподдельным ужасом. В воздухе витала серебряная пыль – все, что осталось от тонкой фольги, покрывавшей символы. На них упал тусклый вечерний свет, и на циферблате появились четкие тонкие тени.

– Ты этого добивался? – спросил Гипнос. – Кажется, он онемел!

– Заткнись, Гипнос… – начал Северин.

Но Энрике не слышал их перепалки. Он медленно подошел к часам. Его сердце тяжело билось у него в груди. На часах появился новый узор, похожий на чернила, разлитые по резному дереву. Слова, сотканные из света, тени и серебра. Там, где с поверхности сошло покрытие, блеснуло что-то бледное. Белое, с желтоватым оттенком. Как… как…

Гипнос привстал с кресла, облокотившись на руки.

– Господь милосердный, так часы на самом деле сделаны из костей?